Книги в огне. История бесконечного уничтожения библиотек - Люсьен Поластрон

Хотя солдатикам Мао было разрешено уничтожать любые издания, попавшиеся им под руку — архивы, древние или иностранные книги, каллиграфические шедевры и прочие, все-таки под руку им попало не все. С одной стороны, эти оболваненные толпы иногда позволяли вовлечь себя в идеологическую дискуссию, которая мешала им сразу приступить к делу, как это произошло однажды в Пекине; библиотекари, полностью одобрив их намерения, начали скандировать лозунги, радостно повторяя «Да, мы выявим все скверные издания!», что дало время для сокрытия книг. В другой раз одному хранителю пришла в голову мысль направить эту буйную энергию в иное русло: он предложил создать зал «Документальных свидетельств культурной революции», куда молодые люди ревностно натащили двести тридцать ящиков брошюр, изданных между сентябрем 1966-го и августом 1968 г. Сходным образом, когда знаменитая библиотека в Сюйцзяхуэе (на шанхайском диалекте произносится Цзыкавэй) с ее двухсоттысячным фондом иезуитских изданий была в 1966 г. атакована злобной бандой, которая перед этим разграбила соседнюю школу, затем церковь и сожгла все найденные там книги, персонал встал в дверях и перед окнами, защищая свое заведение казуистическими доводами (эти служащие потом подверглись преследованиям, некоторые были убиты, однако в промежутке собрание удалось поместить в надежное место)[47].

Наконец, библиотекарям не всегда приходилось защищать себя самим, и у них находились покровители в высших сферах власти, которые вынуждены были как-то управлять хаосом Мао. Говорит Тань Сяньцзинь, руководивший Пекинской библиотекой: «Если бы Чжоу Эньлай не приказал армии защитить библиотеку от нападения красных охранников… мне страшно представить, что могло бы произойти». Это было 7 декабря 1967 г. Гарнизон останется на месте весь следующий год, пока его не заменят цзюньгун сюаньдуй; эти «бригады рабочей и солдатской пропаганды» были созданы с целью обуздать молодых красных охранников, не желавших возвращаться к учебе. Впрочем, большую часть коллекций сложили в ящики по приказу Министерства культуры в мае 1966 г., задолго до начала волнений, а затем перевезли в Ганьсу и Внутреннюю Монголию — либо потому, что ожидали войны с СССР, либо наверху знали о том, что произойдет. По общим оценкам, примерно половина библиотек в больших городах оставались закрытыми от трех до шести лет, будучи недоступны как читателям, так и хулиганам. Некоторые продолжали работать, как говорят, в виде приманки: департамент западных печатных изданий поджидал неосторожного человека, пожелавшего заказать иностранную книгу, чтобы немедленно донести на него. Но здесь точные данные отсутствуют: этот период китайской истории является запретной темой, и по-прежнему невозможно разговорить последних его свидетелей, которых с каждым днем становится все меньше и меньше. Поэтому достойно сожаления, что никто так и не записал признания исключительного человека Гу Тинлуна, руководившего Шанхайской библиотекой и умершего в 1998 г. почти столетним старцем: в пятидесятых годах он вместе со своими помощниками обходил заводы по производству бумаги с целью спасти хотя бы родословные десятков тысяч китайских семей (они составляют сегодня сорок семь томов, неоценимых для исследователя); преподавал своим сотрудникам каллиграфию в обеденный перерыв и, несомненно, был более чем неприятным свидетелем фантастической чистки учреждения, которую произвел Чжан Чуньцяо, получивший неограниченную власть во время культурной революции и устранивший пятьдесят из трехсот шестидесяти библиотекарей за то, что они знали антикоммунистический текст, написанный им некогда под псевдонимом Ди Кэ.

В 1976 г. одновременно не стало Мао Цзэдуна и «банды четырех». Пока власти демонстрировали всей остальной планете китайца, горько оплакивающего первого, страна исступленно праздновала тюремное заключение вторых: через неделю в Пекине нельзя было найти ни капли спиртного. Официальные похороны культурной революции сопровождались, однако, долгой и мерзкой отрыжкой обскурантизма: в 1979 г. Китай переходит от «борьбы с четырьмя видами старья» к «борьбе за четыре модернизации». Быстро забытый председатель Хуа Го-фэн вполне серьезно заявляет, что библиотеки будут создаваться «для научного творчества масс», а пропаганда идет своим ходом, оперируя все теми же недостоверными сведениями: «Администрация музеев и памятников культуры вернула два миллиона книг их бывшим владельцам».

Несмотря на восторг от прихода новых времен, которые породили новый лозунг партийных бонз, придуманный после бойни на Тяньаньмэнь в 1989 г.: «Обогащайтесь» (подразумевается «и отстаньте от нас), Китай испил до дна чашу бедствий.

За десять лет страна лишилась частных и публичных библиотек, образования и чтения. Для восстановления эффективной работы системы понадобилось еще десять лет; в наибольшей степени пострадали в этот период без публикаций, приобретения книг и связей с заграницей публичные и научные библиотеки. Вдобавок, если можно так выразиться, нацию оболванивали на примере унижения всех интеллектуалов, которым оставалось только умереть или смириться со своим скотским положением. Среди других последствий этого неслыханного периода сегодня особенно поражает колоссальное снижение культурного уровня китайской молодежи, которая — впервые в истории страны — в значительной мере отсечена от своего прошлого, так что даже студенты с большим трудом могут прочесть литературное эссе тридцатых годов. «Наши родители ничему не способны нас научить», — перешептываются они.

Через двадцать два столетия Цинь Ши Хуаньди успешно завершил операцию «табула раса».

Камбоджа

Хотя неумолимая логика хун сяо бин, красных солдатиков Мао, во многом способствовала национальной катастрофе, сложность традиционного китайского общества и обширность территории не позволили им достичь столь ужасного предела, который превзошли их последователи из страны Ангкора[48].

В Камбодже, где власть разлагалась вследствие американских махинаций и своей собственной некомпетентности, банды красных кхмеров в 1975 г. в одночасье установили кровавый авторитарный режим, который продержался три года: за это время треть населения погибла в атмосфере самого настоящего безумия, когда дети были возведены в ранг «инструментов диктатуры Партии». Только учителя, прикинувшиеся тупицами, смогли уцелеть — другие закончили жизнь в пластиковых мешках. Стратегия Салот Сара, иначе говоря Пол Пота, или Кхиеу Тхирита, его «министра социального действия», состояла в том, чтобы выдрессировать армию подростков в духе ненависти ко всем опорам старого общества: предкам, буддистам, преподавателям и даже собственным родителям. Во исполнение этих принципов были уничтожены 5857 школ, 1987 пагод, 108 мечетей и церквей, 796 больниц. Бумаге объявили войну: деньги отменили, равно как и удостоверения личности; наличие фотографии каралось смертью. Разумеется, книга была объявлена смертельным врагом, легко узнаваемым в облике принадлежащих старой культуре рукописей на листьях веерных пальм или пришедших из-за границы печатных изданий, и с первых дней такого чудовищного, неслыханного в мировой истории события, как насильственная эвакуация Пномпеня, молодые люди в черном ринулись в библиотеки. Первым делом в Национальную. «Во дворе гора сожженной бумаги, из которой выглядывают красные, зеленые или белые переплеты, сгоревшие не полностью. Оторванные листы усеивали лестницы и полы в разных комнатах. Ценные документы, привлекавшие эрудитов со всех концов света, валялись в садах и на улице перед фасадом — затоптанные, вымоченные прошедшими недавно дождями, заляпанные грязью, разорванные… В Буддистском институте, одном из самых крупных исследовательских центров страны, 70 тысяч томов архивов на кхмерском и на пали превратились в пепел и бумажную труху. То же самое происходило на филологическом, естественно-научном, педагогическом факультетах: гигантские собрания книг послужили материалом для аутодафе перед конференц-залом Шакдомук».

Это рассказ о совсем недавнем времени, не позднее 1976 г. Когда мировое общественное мнение поймет, что эти омерзительные деяния выходят за пределы реальности, Камбоджу уже начнут забывать.

Шри-Ланка

Колониализм всегда оставляет после себя бомбы замедленного действия. Так, британцы в XIX в. в массовом порядке завозили на Цейлон тамильских рабочих для своих кофейных и чайных плантаций.

31 мая и 1 июня 1981 г. полицейские во главе с двумя министрами, по словам одних, или толпа безымянных проходимцев, согласно правительственной версии, нападает на библиотеку в Яффне и поджигает это трехэтажное здание. В пламени исчезают 97 тысяч томов на бумаге и пальмовых листьях, в том числе 150 древних рукописных трактатов о лекарственных травах и единственный экземпляр «Ялпанам Вайпавама», история Яффны, а также офисы и материалы ратующей за независимость газеты «Тамил Оеламаду».