Солнце бессонных - Юлия Колесникова

Вот кому, как-то не заметно для себя я отдала свое сердце. Свое глупое, израненное сердце. Тому, кто вряд ли его оценит.

Мне стало так больно от его желанных объятий, что горячие слезы выступили на глазах. Как-то я читала, что больше всего чувствуешь потерю человека тогда, когда он сидит рядом, но ты знаешь, что он никогда не будет твоим.

Как последняя дура, я уткнулась ему в плечо и разрыдалась. Калеб напрягся, но спустя мгновение начал гладить мои волосы, делая все еще только хуже.

— Это все гормоны, я читал такой раздел в Энциклопедии для беременных…

Слезы прекратились. Я на секунду оторопела и затихла, чтобы посмотреть на него. Икнув, я разразилась хохотом.

— Что ты читал? — я еле смогла выдохнуть слова, хохот было невозможно остановить.

— Энциклопедию… для беременных, — сухо повторил он, очевидно не понимая причины моего веселья.

Я вырвалась из его объятий, которые внезапно стали не такими желанными, как прежде, но все же, как и раньше я не могла смотреть на него без трепета. Отдышавшись, я обратилась к нему, ощутив себя ужасно разочарованной:

— Знаешь Калеб, твое поведение не нормально, — я грустно покачала головой, — Бет, рассказала мне, что ты любишь получать то, что не досягаемо. Но не в этот раз. Я не буду в списках твоих удач, как бы ты не старался достать меня молчанием или подкупить заботливостью. Я не поддамся на твои фокусы и тому подобное. Да посмотри же на меня — Я-БЕ-РЕ-МЕ-ННА!!! Это противоестественно хотеть иметь в своих пассиях беременную!

Я не была зла, я хотела, чтобы он прекратил свои игры в кошки-мышки, чтобы оставил меня в покое, пока еще не поздно, пока еще я смогу забыть его и жить дальше. Смогла же пережить я изнасилование и известие о том, что беременна? Так почему не переживу глупую любовь к вампиру?! Я смогу, и знаю это. Но мне нужно было, чтобы он оставил меня в покое. Вот так просто ушел. Прекратил эту пытку своими глазами, запахом, лицом, голосом, своей притягательностью!

— Просто пойми, нельзя быть таким эгоистом и всегда иметь то, что хочешь!

Он молчал, всматриваясь в мое лицо, словно желая найти там что-то. Я машинально закуталась в куртку, под этим тяжелым взглядом. Он не имел права так смотреть на меня и колебать мою уверенность. Я уже ничего не понимала.

— Бет ошибается относительно меня, она не знает обо мне всего. И ты тоже ошибаешься, совершенно ничего не видишь и не понимаешь, — его голос совсем не звучал насмешливо, как привыкла я, скорее с горечью.

— Ну, прости, просто я не могу понять, что может тебе понадобиться от меня. Хотя конечно… — вдруг призадумалась я, стараясь сделать следующие слова больнее — тебя может привлекать запах моей крови…

Я не успела договорить, как он сгреб меня в охапку и в следующее мгновение мы стояли у меня на крыльце, и я смотрела в его глаза полыхавшие злобой, еще чересчур ошеломленная, чтобы испугаться.

— Никогда больше не говори того, чего не понимаешь, — прохрипел он, с болью сжимая мою руку.

— Ты делаешь мне больно! — я вырвала руку.

— Извини, — процедил Калеб.

Мои губы дрожали, а глаза сверкали.

— Ты ужасный хам. Не знаю, почему все находят тебя привлекательным. Ведешь себя, как негодяй с девушками, пользуешься их слабостью, зная, что они не могут перед тобой устоять! Только и можешь, что подчинять и властвовать. А по-другому ты себя с девушками и вести не умеешь!

Калеб сощурился:

— Мне нет дела до того, что ты думаешь обо мне, Рейн Туорб.

— Ты это ясно даешь понять. — И я отвернулась, не желая видеть, как его лицо поразительно меняет свою структуру — теперь он не был так бледен как раньше.

Но Калеб резко повернул меня к себе. Я еле удержалась, чтобы не ударить его, так как понимала, что причиню вред себе больше чем ему. Он секунду смотрел в мои глаза, я как могла, пытаясь не поддаваться магнетизму его взгляда, стараясь смотреть на него так же свирепо.

Мои руки резко откинулись, когда он растворился в наступившей темноте, которой я не замечала, пока он был рядом.

Я заплакала. Мне стало так плохо, только вот почему, понять не могла. Казалось, ну вот, он оставил тебя в покое, живи и радуйся! Ан нет, — я реву!

Несколько минут мне пришлось подождать, чтобы прийти в чувства, прежде чем я вошла в дом. Несколько неуверенных шагов, только теперь я поняла, как замерзала. В доме было светло, тепло, уютно и радостно. Все то, что мне сейчас было необходимо. Я словно из ночи попала в день. Таким разными казались мне эти два мира: один здесь, без Калеба, такой умиротворенный, и тот другой, за дверью, где остался он, и где я не получила счастья, а только горестное раскаяние.

Казалось Грем и отец, сидели все в тех же позах, в которых я видела их, выходя из дома (я старалась не думать о том, что вместе со мной был Калеб), но фигур на доске стало меньше. Мама в руках держала уже довольно длинное полотно с красивыми аккуратными рядочками. Рыже-багровые полоски в некоторых местах пересекал холодный голубой.

— Я подумала, может связать тебе шарф? — Самюель оценивающе вытянула его на руках.

Я тоже зажмурилась, стараясь сделать вид, что мне действительно очень интересно. И одобрительно кивнула. Слезы стояли в горле, и вряд ли я смогла бы сказать что-нибудь хорошее сейчас, да и вообще заговорить.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем до меня дошло, что никто так и не спросил о Калебе. Меня это лишь порадовало, ведь я не знала что ответить. Они трое, так давно и умело лгут, что сразу бы поняли, скажи я им неправду, это тебе не людей обводить вокруг пальца. Их простыми честными взглядами не проймешь.

Я сидела возле Самюель и бесцельно переключала каналы, пока не наткнулась (наконец-то за два месяца) на матч по хоккею, как ни, странно, такая грубая игра действовала на меня успокоительно. В Чикаго мы часто ходили на хоккейные игры все вместе. Тогда еще с нами жил Ричард. Я, безумно скучала по брату, но меня радовало то, что он нашел свою половинку.

Я старалась думать о чем угодно, даже о предстоящей контрольной с физики, лишь бы не думать о Калебе, и сдержать слезы. Не выходило, — в голове засели его горящие глаза, и мои глупые обвинительные слова.

Какими же теперь счастливыми казались те молчаливые вечера, когда я могла изучать Калеба, смотреть на него, наслаждаться его пребыванием рядом. Вот теперь, когда здесь не было Калеба и его глухого присутствия, которое я не могла не заметить, я поняла, как одинока. Как я хотела быть с ним, но этому не суждено случиться.

Глава 9. Союзники

Если бы мог, я бы изменился,