Нечеловеческий фактор - Василий Головачев

– Уходим! – сказал Чаушеску. – Ничего здесь не трогайте.

В дверь вдруг позвонили.

Троица агентов Вируса переглянулась.

Чаушеску ткнул пальцем в дверь.

Девушка с «пиявкой» подошла к двери, на которой высветился портрет гостя.

Это была смуглолицая женщина средних лет, одетая в богатое, со множеством сверкающих стразов, сари.

– Яра, – проговорила она певучим голосом, – ты дома?

Чаушеску приложил палец к губам.

Его спутники замерли.

Женщина, по-видимому, уроженка Индии, подождала ответа, повела плечиком и скрылась за дверью номера напротив.

– Соседка, – раздражённо прошептала девушка с «пиявкой». – Не трепались бы – ушли бы спокойно. Что будем делать, ждать?

Чаушеску пригладил волосы.

– Виргинс.

Молодой человек поворочал раструбом прибора по двери.

– В коридоре чисто.

– Идите первыми.

Девушка спрятала «пиявку» в клапан на бедре «уника», дверь открылась, и она вышла. За ней шмыгнул беловолосый напарник.

Чаушеску глянул на Ярославу, напоминавшую статую, заколебался, подошёл ближе, облизнулся, потом тряхнул головой и направился к выходу. Дверь открылась, он шагнул в коридор… и нос к носу столкнулся с директором Федеральной службы безопасности.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга не отрываясь.

Потом Чаушеску начал стремительно бледнеть, покрылся холодной испариной, бросил взгляд в коридор, словно желая увидеть своих подельников, и Вондлярский сказал с непоказным хладнокровием:

– Их уже взяли, Иштван.

Открылась дверь номера напротив, на пороге появилась женщина в сари, остановилась за спиной Вондлярского, внимательно разглядывая Чаушеску.

Заместитель командора сунул было руку в клапан костюма, но был буквально вдавлен в дверь парнем, вынырнувшим из номера женщины в сари.

Директор ФСБ вошёл в номер, глянул на застывшую Ярославу, вернулся в коридор.

– Что вы ей вкололи?

– Парализон, – выдавил Чаушеску.

– «Скорую»! – скомандовал Вондлярский. – Реанимабокс, врача!

Женщина в сари исчезла в номере Ярославы.

Парень, державший Чаушеску, вопросительно глянул на директора ФСБ.

– Отключи! – бросил тот.

Парень всадил кулак в подбородок белеющего на глазах заместителя командора, и тот потерял сознание.

– Вряд ли поможет, – сказал парень с сомнением.

– Не поможет – сделайте брейн-сканирование.

Вондлярский вошёл в номер Ярославы.

Она очнулась в такой уютной колыбели, что вес тела не чувствовался, разлепила веки.

Мутная пелена перед глазами стала рассеиваться, превратилась в слой полупрозрачного стекла, сквозь который были видны очертания каких-то передвигающихся фигур.

Ярослава услышала спокойные мужские голоса, уловила «больничные» запахи. Пошевелилась.

– Где… я?

Голоса смолкли.

Слой стекла перед глазами сдвинулся, исчез.

Она увидела собственную спальню, какую-то мигающую огнями конструкцию посредине, две склонившиеся над ней головы. Одна принадлежала Веласкесу, другая – незнакомому усатому мужчине в голубой шапочке.

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросил незнакомец.

– Кто… вы?

– Врач, – ответил Веласкес. – Всё нормально, не напрягайся.

– Такое впечатление, что я долго спала…

– Ну, спали вы всего три часа, – сказал врач бодрым голосом. – Другие после парализона не просыпаются вовсе. Скажите спасибо, что ваши друзья вовремя нас вызвали.

– Мои друзья?

– Ну, я вызвал, – пожал плечами витс. – На всякий случай, заранее. Парни прибыли вовремя, буквально сразу после твоей встречи с Чаушеску.

– Он?..

– Обезврежен.

– Кем?

– Я поделился своими подозрениями с директором ФСБ.

– С Вондлярским? Но он же…

– Ни слова больше, – раздался чей-то уверенный густой басовитый голос.

Веласкес и врач раздвинулись, пропуская директора к реанимационной камере, обнявшей Ярославу как ладони матери – ребёнка. Он склонился над ней.

– Дышим?

– Как вы… здесь оказались?

– Случайно проходил мимо, – усмехнулся Вондлярский.

– Я серьёзно.

– Вам необходим «эшелон», дорогой командор. Нельзя ходить по лезвию бритвы без охраны. Ваш помощник попросил вас подстраховать, мы и подключились.

– Веласкес…

– Я знаю, витс, ну и что? Иные искусственники, пусть он на меня не обижается за термин, намного человечнее родившихся естественным путём.

– А вы?

– Что имеется в виду?

– Кто вы, Михал?

Вондлярский в замешательстве пожевал губами, размышляя над смыслом вопроса, потом понял.

– Во-первых, я не искусственник, коль для вас это важно. Во-вторых, надо же как-то прекращать все эти безобразия с Вирусом.

– Значит, вы… из Межгалактической…

– Придёте в себя – поговорим. Всё будет хорошо. – Вондлярский погладил Ярославу по волосам, как маленькую девочку, вышел.

Она зажмурилась, чувствуя, как счастье пушистым котёнком щекочет грудь, и впервые за много-много дней уснула спокойно.

Глава 24

Пора активизироваться

Вице-президента СОН Лю Чжи Мао брали по месту жительства: китаец обитал в старинной экодеревне «Mountain Band-Aid» (в переводе с анлийского – Горный пластырь), построенной на склоне горы Хуань Доу ещё в далёком двадцать первом веке.

Экодеревня по замыслу архитекторов реализовала идеальную концепцию китайского коммунизма и собственно небоскрёбом в привычном понимании не являлась. Это было пристроенное к горе высотой чуть более полутора километров высокотехнологичное – по тем временам – жилое сооружение в четыреста два этажа.

Наружная часть «пластыря» представляла собой площадки с коттеджами, квартирами и парковыми зонами, выполненными в традиционном для Китая деревенском архитектурном стиле, а внутренняя, прилегающая к горе и внедряющаяся в неё, – общественное пространство с палисадниками, озёрами и очистными сооружениями.

Экодеревня и по прошествии двухсот с лишним лет смотрелась свежо, только жили в ней уже не простые китайцы, а состоятельные бизнесмены и общественные деятели. Не считая китайских мафиози. Комфорта для проживания в современных условиях квартиры и коттеджные модули «небоскрёб-горы» имели достаточно, но за него надо было платить, так как площади современных квартир стремительно сокращались по мере увеличения численности населения, и в Китае начала двадцать четвёртого века, население которого насчитывало уже почти пять миллиардов человек, радовались даже боксам площадью в семь-восемь квадратных метров.

Лю Чжи Мао занимал один из коттедж-блоков высотной – второй линии. Коттеджем назвать это строение можно было с натяжкой, но, как и все соседние строения, он был окружён палисадником и вишнями, что создавало иллюзию отдельной усадьбы. А если учесть современную инженерно-технологическую начинку, коттедж можно было представить стоящим в любом районе земного шара или вовсе на другой планете Солнечной системы.

Вице-президент СОН предпочитал земные пейзажи. Все его видеостены показывали джунгли Мадагаскара и пустыни Африки. Лю Чжи Мао любил посидеть в комнате отдыха в пикантной обстановке – в окружении песчаных дюн – и потягивать через соломинку холодный зелёный чай.

Девятого августа он вернулся домой поздно, собираясь вызвать одну из местных китайских интим-бригад, однако мечтам вице-президента не суждено было осуществиться. В доме его ждали три человека, из которых он знал лишь одного – собственного массажиста и психотерапевта Кин Люмэя, который недавно заменил старого специалиста. Возможно, именно это обстоятельство – узнавание «своего» человека, приближенного к телу, и не позволило Лю Чжи Мао отреагировать на вторжение должным образом.

– Кин? – удивился он.

Из комнаты отдыха в холл вышли ещё двое, и время для Лю Чжи Мао остановилось.

Грымов упрятал гипноиндуктор «МГ» в недра спецкостюма, выглядевшего обычным повседневным уником.

– Можем начинать.

Воеводин, также одетый в «кольчугу», кивнул.

– Он не откинет копыта?

Массажист не удивился формулировке, он прекрасно знал русский язык.

– Его сознание заблокировано, и если самоликвид заложен не глубоко, на психомоторных реакциях, допрос возможен.

– Проводите его в гостиную. Контроль?

– Всё чисто, – ответил Грымов.

Лю Чжи Мао, безучастного ко всему на свете, провели в комнату отдыха, окружённую, судя по видеопласту, «Мадагаскарским лесом», и Воеводин, не присаживаясь на удобные кресла и диванчики, спросил:

– Господин вице-президент, координатор Знающих-Дорогу давно разговаривал с вами?

Кин Люмэй подступил ближе с пневмошприцем в руке.

– Сегодня утром, – тусклым голосом ответил китаец.

– Кто он?

Грымов изменился в лице, открыл рот, собираясь что-то сказать, но Воеводин жестом остановил его.

– Советник президента, – тем же тусклым голосом сообщил Лю Чжи Мао.