Фейри Чернолесья - Алан Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Золотые феечки, поблекшие с приходом рассвета, раздвинули занавеси из плюща, а лягухи вынесли инструмент, сделанный из древесного корня.
— Кинем жребий, кто выступит первым, — леди Кукушка подошла к Сорокопуту и с поклоном предложила ему вытащить палочку.
Длинная! Везучий, гад. «Что же, петь вторым тоже неплохо», — мысленно утешил себя Элмерик и приготовился слушать.
Бард Сорокопут вышел на середину поляны, раскланялся, сел на камень, вкруг которого росли мерцающие бледные грибы, подождал, пока феи заботливо расправят складки на его плаще, пробежал гибкими паучьими пальцами по струнам и запел:
— Миллисент, неси мне эль — пусть уймёт тревоги…
Элмерик аж задохнулся от досады. Как? Ну как они могли выбрать одну и ту же песню?!
— Вот тварь, — прошипел Эрни. — Уверен, ему сболтнули.
— Кто?
— Небось, Кулик. Или нет, жирный котяра. Помнишь, рядом сидел? А Кулик ведь предупреждал, что это подмастерье Сорокопута.
— Но мы говорили очень тихо. Думаешь, он мог нас слышать?
— Хм, — Волынщик поскрёб заросший щетиной подбородок. — Считаешь, совпадение?
— Допускаю. Но теперь мы должны срочно выбрать другую песню.
— Какую?
Элмерик схватился за голову. Быстрые решения никогда не были его коньком.
— Может, «Коннор, только не женись»?
— Я её не знаю.
— Как ты можешь не знать «Коннор, только не женись»? Ну ты даёшь, Желторотик!
— Отец говорил: всех песен на свете не выучишь, как ни старайся.
— Но это же азы… ай!
Элмерик всё-таки не удержался и пнул Волынщика. Под столом. Незаметно.
— Сейчас не время спорить. Что ещё весёлого мы знаем?
— Может, ну эту… помнишь, как король влюбился в пастушку-простушку.
— По-моему, там всё не очень весело закончилось. Особенно для пастушки, — Элмерик взъерошил волосы так яростно, как будто собирался их выдрать.
Тем временем, бард Сорокопут почти допел. Его версия отличалась от общепринятой на несколько куплетов и изобиловала дополнительными кровавыми подробностями, каждую из которых публика встречала восторгами и улюлюканьем.
— Бе… Пожалуй, я не очень хотел знать, что именно ведьма Миллисент сделала со своим обидчиком, — скривился Элмерик.
А Эрни вдруг просиял:
— Слушай, есть идея. Ты же говорил, что какой-то там праправнук самого Виллбери. Может, вспомнишь что-нибудь из песен славного деда?
— О! Была такая. «Феи и мост»! Очень весёлая, я в детстве всегда над ней хохотал, — у Элмерика немного отлегло от сердца. — Ты её хоть слышал?
— Нет. Да ты не дрейфь — просто пой. Я подстроюсь, вот увидишь. Однажды было дело…
Окончание фразы потонуло в аплодисментах, хохоте и радостных воплях.
— Бард Сорокопут лучший!
— Я в восторге! Как всегда.
— Ой, умора! Хотел бы я встретиться с этой затейницей Миллисент, — хохотнул старый Шипун.
— А что там Желна, Кукушка и Сойка? — Эрни нарочито беззаботно улыбался, не глядя в сторону уважаемых судей. — Хохочут?
— Двое заливаются, — вздохнул Элмерик. — А Кукушка по-моему, спит.
— Тогда давай разбудим её! И пусть все лопнут со смеху, — с этими словами Волынщик на заплетающихся ногах вышел к соревновательному камню. Элмерику ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Он прочистил горло, бросил отчаянный взгляд на Эрни и тихонько начал в полной тишине.
— Случается людям на верном пути стать жертвою колдовства: бывало, желаешь ручей перейти — и валишься в воду с моста…
Уже на второй строфе к голосу присоединилась флейта, помогая вести мелодию. Эрни и впрямь был музыкантом хоть куда! Элмерик, приободрившись, продолжил.
Песня рассказывала о незадачливых жителях деревни, которые не знали, что делать с проказливыми феями. Чтобы разобраться с напастью, они пригласили чаропевца и настояли, чтобы тот сыграл мелодию, от которой любой родич фейри будет плясать до упаду, пока не выбьется из сил. И вскоре уже танцевала вся деревня, потому что связь людей с маленьким народцем оказалась глубока, и капля волшебной крови была в каждом. С тех пор жители деревни больше не боялись фейри, а вот заезжих музыкантов стали серьёзно опасаться.
Когда Элмерик допел, воцарилась такая же гробовая тишина, в которой они начинали. Только Кулик несколько раз хлопнул в ладоши, но не получив поддержки, быстро перестал.
— Разве это смешно? — возмутилась проснувшаяся леди Кукушка.
И леди Сойка закивала:
— По-моему, очень неприличная песня. И как у вас язык повернулся спеть такое в присутствии дам?
— А вот в мои времена фейри с людьми того… не безобразили, — начал было сэр Грач, но увидев, как леди Желна закатила глаза, умолк.
Самая толстая жаба ударила в колокол, похожий на корабельную рынду. От громкого гула у Элмерика заложило уши, и он, словно сквозь вату, услышал подобострастный квакающий голос:
— В первом туре состязания победу одержал бард Сорокопут! Ква-ква ура!!!
Гости возликовали. Кто-то (Элмерик подозревал, что это был Кот) швырнул в Эрни куриную кость, но Волынщик лишь пожал плечами.
— Что ж, бывает. Никогда не знаешь, чем тебе заплатят за вечер: звонкими медяками или увесистыми тумаками.
Элмерик кивнул. Теперь ему и самому хотелось запить горе поражения. Нет, это была не первая неудача в его жизни: во время странствий случалось всякое. Юного барда и грабили, и выставляли из трактира, не заплатив ни гроша… но почему-то сейчас ему было особенно обидно за прапрадедушкину песню. Впрочем, урок он усвоил: чувство юмора у фейри и людей разное, судить по себе не стоит.
Эрни тем временем навис над Куликом.
— Признавайся, Длинноклювый, это ты разболтал? Ух, крылья бы тебе повыдергать, падле!
— Чего ты? Чего ты?! — Кулик возмущённо вертел длинной шеей.
— Откуда Сорокопут узнал, что мы собираемся петь «Миллисент»? — Эрни схватил его за грудки.
— Эй, полегче! Я же наоборот, помочь хотел, помнишь? Совет собирался дать. Это ты слушать не стал.
Волынщик отпустил его и призадумался.
— Тогда Кот. Больше некому.
— Да-да, опасайтесь Кота, — Кулик заозирался по сторонам. — Он подмастерье барда Сорокопута. Или я уже говорил?
— Прости, зря я вспылил, — Эрни разгладил ткань туники на его груди. — Ладно. Во второй раз мы с Желторотиком не оплошаем. Придумаем такую песню, от которой поляну затопит слезами!
— Только на этот раз отойдём подальше, чтобы никто не подслушал, — Элмерик, взяв приятеля под руку, потащил в сторону, а Кулик увязался за ними, взяв Эрни под другой локоток.
— Позволь всё-таки дать совет.
— А тебе-то какое дело? — недоверчиво прищурился Волынщик. — Или ты не желаешь победы барду Сорокопуту?
— Тише-тише! — испугался Кулик, втягивая голову в плечи. — Скажем так… была одна история. Некий певец — лучший в своём поколении — получил вызов от никому не известного Сорокопута. Наш герой был уверен, что не проиграет, но коварный Сорокопут не только вызнал все его песни, но вдобавок научился подражать
