Хрен с Горы - Изяслав Кацман

возрасте двадцати – двадцати пяти лет, а молодняк реально дрессировать в строю и по месту жительства. Я уже успел неплохо изучить психологию местных папуасов, чтобы понять: ради подобных военных игрищ они готовы будут и муштру терпеть, и выращивать дополнительное продовольствие – как для участников сборов, так и для обмена на оружие.

А уж имея трёхтысячную армию, умеющую биться строем, можно идти свергать мерзкого Кивамуя и сажать на престол Солнцеликую и Духами Хранимую тэми Раминаганиву: наша фаланга разгромит всех регоев и дареоев западной части острова. Так на хрена вместо следования такому правильному и тщательно разработанному плану я подписался на откровенную авантюру – несколькими сотнями воинов, из которых более-менее вооружена пара сотен, а положиться можно только на «макак» да на моих сонайских родичей, при весьма невнятных союзниках в конечной точке маршрута?

К обеду, когда Вахаку с десятком бойцов отправился на разведку в сторону земель рана, Длинный, прихватив двадцатку воинов, – к ближайшему суванскому селению, отряд Такумала и назначенные для проверки дороги через Огок отбыли в сторону Хау-По, а гонцы – во все стороны сразу, я остался наедине со своими противоречивыми мыслями, сомнениями и страхами, позорными для того, кто всерьёз вознамерился круто поменять историю целого народа. И, чтобы не известись на нервы, требовалось срочно чем-нибудь заняться. Ну ладно, хотя все разбрелись, в нашем лагере оставался всё-таки человек, с кем можно поговорить.

Солнцеликая и Духами Хранимая тэми занималась очень важным делом, можно сказать государственной важности – она кормила сидящую в прочной корзинке «мёрзнущую крысу», подаренную ей месяца полтора назад моей бывшей подругой Алкой-Алиу.

Владелица небольшого, но прибыльного бизнеса по разведению деликатесных зверьков, а по совместительству – успешный мастер-гончар, решила тогда навестить своего старого друга Сонаваралингу, а заодно обменять немного живого товара и продукции бонхойской керамической мастерской на разные интересные вещи вроде медных изделий. По старой памяти я обеспечил ей весьма выгодный обменный курс. На радостях Алка расщедрилась и подарила одного из грызунов Раминаганиве к немалому восторгу венценосного ребятёнка.

На Алиу юная претендентка на трон Пеу также произвела самое благоприятное впечатление. Моя бывшая подруга, любовница и почти что жена на прощание выразила мне самое решительное одобрение в адрес тэми и поинтересовалась, достаточное ли удовольствие получаю я от столь молодой партнёрши по ночным утехам. На моё решительное отрицание – дескать, как я могу посягнуть на особу столь благородной крови (насчёт детского возраста принцессы и почти отцовских к ней чувств я даже не заикался, не рискуя прослыть конченым идиотом) – Алка лишь хмыкнула, выражая не то своё неодобрение глупому моему поведению, не то недоверие моим словам: типа, знаем мы вас, моралистов.

Деловая и независимая бизнесвумен отправилась восвояси, а в память о ней остался зверёк, временами начинающий крупно дрожать, словно его не согревает в тропическом климате бурая шерсть. Местные умельцы соорудили для него специальную корзину-клетку из особо прочных прутьев, обработанных каким-то горьким отваром, дабы почётный узник не вздумал прогрызть себе дорогу на волю. А Солнцеликая и Духами Хранимая посвящала не меньше часа в день кормлению его фруктами и кусочками печёных корнеплодов.

Завидев меня, тэми радостно крикнула:

– Рали, я дописала те слова, которые ты вчера задал!

– Хорошо, Рами, – киваю, присаживаясь на циновку. Одной из самых ценимых мной привилегий была возможность в приватных разговорах сокращать имя Солнцеликой и Духами Хранимой в обмен на такое же сокращение моего до совершенно дикого в представлении туземцев – Рали. – Сейчас проверю.

Служанка принесла орехов и кислых ягод – любимых лакомств юной претендентки на трон Пеу. Отправив в рот пригоршню набивающих оскомину фиолетовых бусинок, беру в руки кусок папируса, исчирканный каракулями: неплохо, ошибок почти нет, да и те, которые имеются, можно списать на то, что при относительной бедности местного языка согласными, которые я вполне сносно воспринимал и воспроизводил, с гласными была просто беда – каждая из вроде бы привычных «а», «и», «е», «у», «о» при ближайшем рассмотрении оказывалась тремя-четырьмя (а «у» вообще, минимум, шестью) звуками, для туземных ушей, бывших вполне самостоятельными фонемами. Если честно, я, кажется, до сих пор не научился правильно выговаривать кое-какие из гласных. Не знаю уж, как это воспринимают окружающие: то ли как странный акцент, то ли как дефект речи.

Похвалив тэми за успехи в овладении грамотностью, заставляю её решить в уме несколько задачек на сложение и вычитание – пока что мы оперировали с числами не больше сотни. Потом Рами потребовала рассказать какую-нибудь историю вроде вчерашней о железных птицах, в желудках которых способно поместиться целое селение.

Немного подумав, начинаю повествование о мелких, не видимых глазом демонов-лекорон, которые живут в меди и которых заставляют делать всякую разную работу люди в далёкой стране. Служанки, доселе мельтешившие вокруг, занятые своими делами, потихоньку присели в паре шагов от наших циновок, навострив уши, – сказки послушать они любили, как и все жители Пеу. А тут не о привычных всем волшебных свиньях да говорящих рыбах или взаимной резне братьев и прочих родственников речь идёт, а о духах и могучих волшебниках, которые этих духов гоняют по своим надобностям.

Только сегодня повествование что-то не клеилось у признанного специалиста по колдовству и усмирению магических сущностей. Впрочем, прислуживающие тэми девки и старуха Тамарива особого внимания на отсутствие энтузиазма в изложении не обратили. В отличие от Солнцеликой и Духами Хранимой. Раминаганива вдруг приказала:

– Хватит, надоело! – И добавила, адресуясь к служанкам: – Идите работайте.

Когда лишние уши оказались достаточно далеко, юная тэми выдала, не спрашивая, а скорее утверждая:

– Не интересно ты сегодня рассказываешь. Будто тебя что-то тревожит, Рали.

Неожиданно для самого себя я начал рассказывать о своих сомнениях и тревогах. Раминаганива слушала, не перебивая, да и внезапно ошарашила:

– Странный ты, Рали. Словно ты не сонай, а тот самый волшебник из твоих сказок. Или с далекого запада, Тунаки мне об Ирсе много говорил.

– Ты права, Рами, – не интересуясь, что же привело тэми к такому смелому выводу, горько усмехнулся. – Я действительно не Ралинга из Аки-Со. Четыре с лишним года назад меня, ничего не понимающего и не знающего об этом мире, подобрали на месте смытого морем Аки-Со люди из Бон-Хо. Потом Темануй из Тено-Кане признал во мне своего родственника и нанёс на моё тело татуировки, означающие принадлежность к сонаям. Я выучил язык людей Пеу и старался жить их жизнью и быть полезным людям Острова.

– Ты с Ирса? – тихо спросила тэми.

– Не думаю, – отрицательно помотал я головой (кстати, ещё один