Хрен с Горы - Изяслав Кацман

собравшихся со всех селений Сувана. Впрочем, в том походе с нашей стороны участвовало больше семидесяти «макак» и под две сотни бойцов вспомогательного отряда, так что победа всё равно осталась за нами, хотя и обошлась недёшево – погибло семь членов нашего братства и тридцать четыре человека из бонхойского ополчения. Зато врагов на поле боя осталось свыше двух сотен.

Охреневший от такой подлянки со стороны противника Такумал тогда не ограничился грабежом одной деревни, как планировалось, а нанёс визиты ещё в три соседние. Лишившиеся значительной части более-менее опытных воинов сувана были настолько деморализованы, что безропотно позволили выгрести бонхойцам столько из своих запасов, сколько те сочли нужным. Также без сопротивления побеждённые перетаскали отобранное у них продовольствие и прочее имущество в указанное победителями место. Причём мой «олени» наплевал на прежнюю предосторожность и приказал доставлять трофеи прямо в Мака-Купо. Я, разумеется, прочитал ему и всем остальным длинную нотацию по технике безопасности при грабежах соседей, но «макаки» от моих опасений отмахнулись: ну, право, стоит ли из-за страха перед местью со стороны сувана таскать на своём горбу награбленное, когда это могут сделать наши жертвы.

После третьего похода наметились разногласия не только по данному вопросу, но и по поводу дальнейших действий. Часть членов нашего братства, в основном из числа тех, кто когда-либо пострадал от набегов восточных соседей, выступала вообще за окончательное решение суванского вопроса, то есть вырезать их начисто. Впрочем, сторонники столь радикального подхода были в меньшинстве, большинство же предполагало и дальше грабить врагов, пребывающих ныне в полном ничтожестве, уж больно понравился народу подобный способ пополнения продовольственных запасов. Увы, мне пришлось разрушить радужные мечты своих подчинённых о том, как они будут до скончания веков грабить деморализованных врагов. Я просто сказал, что, во-первых, после второго-третьего посещения каждой суванской деревни и выгребания припасов оттуда все разбегутся или жители перемрут от голода, а во-вторых, ещё раньше, чем до этого дойдёт, рана, северные соседи ограбленных, начнут совершать на них набеги и либо займут эти земли, либо подчинят себе ослабленные суванские общины.

Во время всех наших экспедиций в восточном направлении и в промежутках между ними разведчики исправно выясняли расположение суванских поселений и численность населения в них. Всего они насчитали двенадцать селений с числом жителей от нескольких сотен до тысячи. В итоге после анализа всех разведданных я пришёл к выводу, что по всему Сувану проживает от семи до девяти тысяч человек. Взрослых мужчин среди них, если судить по аналогии с бонкийцами и сонаями, где-то в пределах полутора тысяч. То есть было. Нашими стараниями это число уменьшилось на добрых три сотни, причём по большей части самых опытных бойцов. Плюс к этому серия поражений сильно подкосила дух сувана. Так что ничто не мешает рана нападать на соседей, с которыми у них отношения были примерно такими же, как с бонхойцами. Нужно ли нам получить вместо битых сувана уверенных в себе рана, вопрос риторический.

В итоге «пану макаки» решили сместить вектор экспансии в северо-восточном направлении. Благо всего в паре километров от нашего оплота текла речушка, впадающая в лежащее недалеко от морского побережья озеро, на берегах которого стояло шесть деревень рана. Правда, ко времени появления моих сонайских родичей был совершён только один набег, в ходе которого ограбили ближайшее к нам озёрное поселение. Причём, учитывая то, что большую часть пути проделали по воде, в этот раз к переноске добычи не стали припрягать жертв грабежа: поскидывали трофеи в лодки и за несколько часов догребли до верховьев речушки.

Впрочем, за эти четыре похода награбить «макаки» успели столько, что на ближайшие четыре или пять месяцев продовольствием обеспечены не только неполные одиннадцать сотен «питарасу», «барану» и «тупису», но и примерно двадцать кандидатов в наши ряды и две с лишним сотни штатских – женщины с детьми, а также ремесленники, сманенные со всего Бонхо. При этом кое-что ещё перепадало родственникам членов нашего сообщества и работникам медеплавильной мастерской в Хау-По.

Так что пока мы на совете командиров решили приостановить грабительские походы на восточных соседей. Тем более я выдвинул план по превращению сувана и рана в ганеоев славного воинского братства «пану макаки». Конечно, урожайность коя и баки у будущих наших данников была ниже бонхойской на добрую треть, но если их снабдить медными лопатами и мотыгами, они вполне способны компенсировать низкую урожайность бо́льшими площадями – я уже успел убедиться, что применение металлических орудий увеличивает скорость обработки земли раза в полтора минимум. Но если бонхойцы в Хау-По, которым достались новые чудо-орудия, просто стали меньше работать, то рана с сувана придётся работать не меньше, а может, даже больше, чем раньше. Ибо когда обезьяна взяла в руки палку, другие обезьяны стали работать на неё. А у моих «обезьян» в руках далеко не палки, а весьма прогрессивное, по туземным меркам, вооружение.

О медных орудиях для будущих ганеоев я пока умолчал, но сама идея сделать данниками нашего небольшого сообщества целое племя моим орлам зело понравилась. Тем более бонхойцы понимали уже разницу между охотой, к коей можно отнести прежние наши походы на восточных соседей, и регулярным животноводством, аналогом которого можно считать обложение постоянной данью.

Впрочем, планы на будущее в своём рассказе гостям о нашем житье-бытье я опустил.

Пока шла экскурсия, успели приготовить пиршественный стол, который у нас был действительно столом, а не кучей циновок с разложенной на них едой. Размеров нашего «круглого» (получившегося в виде косого овала, несмотря на все старания Сектанта претворить в жизнь мой замысел) стола хватало, правда, только на тех, кто дослужился до звания «питарасу». То есть, конечно, при желании рассадить можно было там ещё десяток-другой человек, но я предпочёл зарезервировать свободные места для тех из «тупису», которые после ближайших походов пополнят элиту братства «пану макаки». Ну и для особо уважаемых гостей. Моих сонайских родичей, например.

И естественно, имелось за столом место для Солнцеликой и Духами Хранимой тэми. Папуасский мужской шовинизм, хотя и не доходящий до классического «Kirche, Kinder, Kuche», столкнулся в голове моих «макак» с роялизмом. В итоге монархические настроения (не без моего участия) победили, и Раминаганива отныне могла сидеть за одним столом со своими «лыцарями». Хотя пользовалась юная претендентка на престол Пеу своим правом не всегда. Сегодня, например, она перед гостями не появилась: я не был уверен до конца в мирном характере визита Вараку, Кано и компании.

Гости, по словам Вараку, евшие последний раз ещё утром в Хау-По, усиленно налегали на еду. Хозяева от них