Манящая тайна - Сара Маклейн

Он убил ее.

Убил своими огромными кулачищами, своей сверхъестественной силой. Он ее уничтожил — и вместе с ней уничтожил свою жизнь. А сейчас он оказался здесь… и он умирал, наконец-то получив то, что заслуживал.

Говорили, что перед смертью перед глазами человека должна промелькнуть вся его жизнь. Эта мысль всегда нравилась Темплу не ради воспоминаний о детстве в большом поместье в Девоншире, а ради того, чтобы вспомнить ту ночь. Ту, что изменила все.

В глубине души он всегда верил, что на пороге смерти ему покажут ту ночь. Ночь, скрепившую печатью всю его дальнейшую судьбу. Ночь, пообещавшую ему приглашение в преисподнюю. Но даже сейчас он не мог ее вспомнить и взревел в отчаянии:

— Почему?!!

Но он не услышал ответа. Уже проваливаясь в беспамятство, он слышал лишь, как злобный падший ангел дразнил его, изводил своим наглым враньем.

«Потому что ты будешь жить, Темпл. Ты выживешь, и я расскажу тебе все».

Она здесь, девушка из той ночи! Хорошенькая смеющаяся девушка, она, танцуя, ускользает от него в саду. Она нависает над ним, и ее чудесные шелковистые волосы завораживают его.

Она здесь, девушка с глазами, как драгоценные камни.

Она здесь, и ее прикосновения дарят обещания, уводят от смерти. Назад к ней! Назад к жизни! Она его спасет!

Часы шли, а он все не приходил в себя и даже в беспамятстве дергался и напрягался каждый раз, когда они промывали его рану горячей водой.

Мару водили туда-сюда, подпуская к нему только для того, чтобы промыть рану или поменять повязку. И всякий раз, входя в комнату, она видела там новых людей. Борн, Кросс и Пиппа оставались там постоянно, но когда из казино ушел последний игрок, к ним присоединились те, кто работал за игорными столами «Ангела», — дилеры и крупье, а также женщины из клуба — целый поток всхлипывающих горничных и всяких прочих дам.

Блондинка по имени Анна, с которой Мара встретилась в странной комнате с зеркальным окном, пришла, закончив работу, и Мара краем глаза видела, как проститутка долго стояла рядом с Темплом, поглаживая кончиками пальцев татуировку на его руке и шепча что-то ему на ухо.

Маре пришло в голову, что это, вероятно, любовница Темпла — если судить по тому, как она говорила о нем в той полутемной комнате. У него наверняка было множество женщин — очень уж они ахали и охали над ним, — но Анна достаточно красива, чтобы оказаться во главе этой армии в юбках.

Длинные тонкие пальцы скользили по его гладкой коже, а безупречно отполированные ногти ерошили его волосы — жест, который невозможно истолковать неверно. Эта женщина хорошо знала Темпла и переживала за него.

Мара отвернулась, чувствуя, что ненавидит Анну. А заодно ненавидит и себя — за нахлынувшую жгучую ревность. За то, что не рассказала ему всего, когда имела такую возможность. За то, что не доверяла ему и мучила, хотя он ничем этого не заслужил.

Ухаживая за ним, промывая, прочищая и перевязывая его рану, проверяя сердцебиение (к счастью, сильное и ровное), она опускала голову как можно ниже. Кто-то накрыл его одеялом и подсунул под голову подушку — сделали уступку удобствам, но побоялись унести его со стола, словно поцарапанный дуб обладал животворящей силой.

Мара волновалась все сильнее — час проходил за часом, а Темпл все еще оставался неподвижным. Борн грозился пригласить другого доктора, но в какой-то момент появился неуловимый Чейз, видимо, принявший сторону Пиппы, и он дал им ночь на то, чтобы привести Темпла в сознание. Чейз вскоре ушел, а Мара вновь принялась промывать и перевязывать рану. Она постоянно разговаривала с Темплом, отчаянно надеясь его разбудить, заставить очнуться. Отчаянно надеясь, что он откроет глаза и увидит ее.

Но герцог по-прежнему так и не приходил в себя, хотя отбивался, когда они промывали рану почти кипящей водой. При этом он время от времени спрашивал: «Почему?»

Мара отвечала ему очень тихо, чтобы остальные не слышали ее ответов и обещаний; она надеялась, что хоть что-нибудь из сказанного ею вернет его оттуда, где он сейчас находился, вернет раньше, чем мужчины решат, будто они с графиней сошли с ума, и пошлют за жестоким человеком, называющим себя доктором.

Графиня оставалась ее единственным союзником. Видимо, после нескольких часов ухода за раненым она поняла, что у Мары и у нее одна цель.

Их общая цель.

Дверь отворилась, и вошли две женщины. Одна — аккуратная и приличная, явно леди; вторая же — крупная, в переднике, с чайником в руке. Леди нашла взглядом Борна, стоявшего в дальнем конце комнаты, кинулась к нему и оказалась в кольце его сильных рук. Он крепко обнял ее и прижал к себе, она обвила руками его шею, зарылась пальцами в темные кудри маркиза и что-то зашептала.

Маре очень хотелось и дальше наблюдать за этой сценой, совершенно несовместимой с образом человека, с которым ей до сих пор приходилось иметь дело, — и в то же время хотелось отвернуться, ибо слишком уж эмоционально все это выглядело.

Наконец Борн расцепил объятия, и его неприятная сущность вернулась обратно.

— Какого черта?.. Что ты тут делаешь? — пробурчал он.

Леди не обратила внимания на его тон.

— Тебе следовало самому за мной послать. Почему я должна дожидаться записки от Пиппы? — Она помолчала. Потрогала пальцами его щеку. — Что случилось с твоим глазом?

— Ничего.

Маркиз отвел глаза. Мара же поспешно перевела взгляд на Пиппу, стоявшую рядом с Темплом и наблюдавшую за ней.

— Это нельзя назвать «ничего», Майкл!

— Дорогая, все в порядке. — Он взял ее за руку и поцеловал кончики пальцев.

— Кто тебя ударил?

Губы графини дрогнули в усмешке, и Мара мысленно взмолилась, чтобы та промолчала. Но удача ей изменила.

— Его ударила мисс Лоув, — сказала Пиппа.

Леди выпрямилась во весь немаленький рост и посмотрела на графиню:

— Кто такая мисс Лоув?

Пиппа указала на Мару, мечтавшую куда-нибудь провалиться:

— Вот она.

Леди осмотрела Мару с ног до головы, отметив окровавленное платье, растрепанные волосы и наверняка изможденное лицо. Взгляд ее остановился на правой руке Мары, нанесшей удар маркизу. После чего она с усмешкой сказала.

— Полагаю, он это заслужил, верно?

Ошеломленная, Мара смотрела ей прямо в глаза. Наконец кивнула:

— Да, пожалуй, да.

Леди снова усмехнулась.

— Что ж, такое случается. — Она опять повернулась к Борну.

— Нет, я этого не заслужил! — заявил тот.

Леди приподняла бровь.

— Ты попросил прощения?

— Что?! Прощения?! — вспылил маркиз. — Она ведь меня ударила! Когда бежала, чтобы убить Темпла!