Манящая тайна - Сара Маклейн

Мара провела три дня, запертая в «Падшем ангеле». Ей предоставили свободу бродить по многочисленным коридорам и потайным комнатам, но только с сопровождением. Иногда это был Азриэль, серьезный и спокойный охранник; иногда — графиня Харлоу, когда та приезжала, чтобы проверить рану Темпла; иногда же — красавица Анна, которая болтала без остановки, ровно ничего при этом не сообщая.

Именно Анну и прислали за ней днем. Анна коротко стукнула в дверь, тут же открыла ее и вошла, тряхнув юбками.

— Темпл послал за вами, — сказала она.

Мару это сообщение ошеломило. Она не виделась с ним с того утра, когда он пришел в себя и плевался чаем, выказывая ей свое недоверие. Она уже решила, что он про нее забыл. Хотелось бы и ей о нем забыть. Забыть о том, как он лежал бледный и неподвижный, пока не пришел в сознание и вновь не обрел свой скверный нрав. А ведь она так за него боялась… Так желала ему поправиться…

Именно тогда она поняла, что ей ужасно его не хватает. Но все же она передала всем остальным — Борну, Кроссу и таинственному Чейзу, что хочет уйти. Что ей необходимо вернуться в «Дом Макинтайр». Что у нее есть мальчики, о которых нужно заботиться.

Но никто ей ничего не ответил. До сих пор. То есть пока не появилась Анна со своим сообщением, от которого у Мары перехватило дыхание, а сердце пустилось вскачь.

«Темпл послал за вами».

Она снова с ним увидится.

Она увидит его прямо сейчас.

Мара кивнула, встала и расправила юбки. Судорожно сглотнув, пробормотала:

— Как леди Болейн перед плахой…

Анна усмехнулась:

— Королева Англии — вот кто мы?

Мара пожала плечами:

— Нужно же к чему-то стремиться.

Они зашагали по длинному извилистому коридору и какое-то время молчали. Затем Анна сказала:

— Знаете, он вовсе не дурной человек.

Мара не колебалась ни секунды.

— Я никогда не считала его дурным, — тут же ответила она.

— Но ему никто не доверяет, — продолжала Анна. — Никто из тех, кто не входит в его ближний круг. Никто из тех, кто не знает его достаточно хорошо, чтобы понять, что он не мог…

Анна осеклась, а Мара тотчас спросила:

— Убить меня?

Анна искоса глянула на нее.

— Вот именно.

— Но вы его знаете достаточно хорошо?

Красивая блондинка посмотрела вниз, на свои руки.

— Да, знаю.

Мара отметила, что она говорила в настоящем времени, и ей это очень не понравилось. Анна — любовница Темпла, сомневаться не приходилось. Собственно, почему бы и нет? Она ему идеально подходила. Она блондинка, а он темноволосый; она без единого изъяна, а он весь в шрамах. И Анна такая красивая… У них получатся очень красивые… несносные дети.

Но у Темпла планы куда более обширные, чем женитьба на любовнице.

«Это закончится, когда вернется жизнь, для которой меня растили, — кажется, так сказал он ей однажды. — Когда у меня появятся жена, ребенок. Когда вернется все, что я унаследовал».

А его жена наверняка будет молодая и красивая, способная рожать идеальных детей.

Внезапно вспыхнула ревность. Маре совсем не понравилась мысль о подобной женщине, вынашивающей детей Темпла. Ей не нравилась мысль о любой женщине, которая будет вынашивать его детей.

За исключением…

Она отбросила эту мысль раньше, чем успела ее додумать. Пусть безумие держится от нее подальше. Ей нужно уберечь себя.

— Ему повезло, что у него такие друзья, — сказала она.

Анна внимательно посмотрела на нее:

— А вам?

— Мне?..

— Ну… кто ваши друзья?

Мара засмеялась, но как-то безрадостно.

— Я двенадцать лет живу в одиночестве, скрываясь. Друзья — это роскошь, которую я не могу себе позволить.

— А как же ваш брат?

Мара покачала головой. Кит — это семья. Не друг. И теперь он никогда не сможет им стать.

Мара со вздохом проговорила:

— Он едва не убил Темпла. Какой же он мне после этого друг?

Анна отвернулась и взялась за ручку ближайшей двери. Дверь широко отворилась, и девушка сказала:

— Вы должны убедиться, что Темпл понимает.

Мара не стала выяснять, что имелось в виду. Она вошла в комнаты Темпла, и дверь за ней сразу же захлопнулась. Осмотревшись, она увидела еще одну дверь, открытую. Сообразив, что дверь эта вела к рингу, Мара направилась в ту сторону.

Темпл стоял в пустом зале, в самом центре ринга. Стоял молча, сильный и красивый, хотя и с перевязью, надежно удерживающей его руку возле груди. Он был без сюртука, но его черные брюки были безупречно отглажены. Мара взглянула ниже, на усыпанный опилками пол — туда, где из-под брюк выглядывали его босые ступни.

И эти босые ноги словно загипнотизировали ее. У него были идеальные пальцы. И чистые белые ногти.

У этого мужчины даже ступни красивые.

При этой нелепой мысли взгляд ее метнулся вверх. Глядя на нее, Темпл усмехался, словно сумел прочитать ее мысли. Что ж, возможно, так и было.

В пустом, без зрителей, зале было холодно, и Мара обхватила плечи руками, приближаясь к Темплу, стоявшему все там же, в середине ринга.

Он внимательно наблюдал за ней, и она остро ощущала каждый свой шаг. Ей хотелось пригладить волосы и расправить юбки, но она сдерживалась. Приблизившись к рингу, остановилась. А он смотрел на нее сверху вниз с настороженным выражением, словно не знал, что она будет делать.

Мара тоже этого не знала, зато точно знала, что не сможет долго молчать, поэтому проговорила:

— Простите меня.

Она не в первый раз повторяла эти слова мысленно, но впервые произнесла их вслух.

Он взглянул на нее с удивлением:

— За что?

Мара тяжко вздохнула.

— Простите за все. Конечно же, за то, что сделал мой брат. — Она помолчала, собираясь с духом. — И еще за то, что сделала я.

Тут он подошел к ней и, протянув свою мозолистую руку, помог ей перебраться через канаты. Его ладонь была теплой и сильной. Когда же Мара оказалась на ринге, он отошел от нее, и она едва не расплакалась от ощущения потери.

— Ты испытываешь угрызения совести?

Он задал ей тот же вопрос, что и целую жизнь назад, в тот вечер, когда она подошла к нему на улице у его дома.

— Я сожалею, что втянула вас во все это.

Эти слова она уже говорила ему, то есть ответ был тот же самый… но каким-то образом совершенно другой. Более искренний. Она не жалела о своем побеге, но глубоко сожалела о его роли в ее глупой, бездумной пьесе.

— И я гораздо сильнее, чем вы можете предположить, сожалею о том, что натворил мой брат. — Мара помолчала, потом вновь заговорила: — Да, я очень об этом сожалею. Сожалею, что вам пришлось страдать от боли. Сожалею, что отняла у вас жизнь. Играла с ней. Если бы я могла, то вернула бы все обратно.