Пропавшие наши сердца - Селеста Инг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Маргарет волосы на затылке зашевелились. Кембридж, отозвалась она эхом. А лет ей сколько?
Тринадцать. Мы пытаемся разузнать как можно больше. Она кочевала с места на место, а по адресу, который она назвала, никто не живет.
Можно мне с ней поговорить? У Маргарет заколотилось сердце. Где она?
Библиотекарша уставилась на Маргарет испытующе. Настала минута, которую Маргарет хорошо знала, когда решают, можно ли ей доверять, и если да, то насколько. Впустить ли ее в свою жизнь, широко ли распахнуть перед ней двери.
Одна чаша весов перевесила.
Она в одном из филиалов, сказала библиотекарша. Могу вам адрес дать. Мы прячем девочку то тут, то там, ищем для нее постоянное место.
И наконец Маргарет ее увидела. Девочка, сидит на коврике скрестив ноги, карие глазищи как две звезды.
Маргарет, повторила девочка, услышав имя, так вы та самая Маргарет Мяо?
И в наступившем неловком молчании Сэди улыбнулась.
Я стихи ваши знаю, сказала она. И Чижа знаю.
По заказу правительства провели исследование: как выяснилось, дети до двенадцати лет, разлученные с родителями, не могут найти дорогу домой самостоятельно. Детей старше двенадцати лет обычно отправляли в государственный приют, а тех, кто младше, отдавали в приемные семьи. Сэди было одиннадцать, когда ее забрали.
Ее перебрасывали из семьи в семью, с места на место: Западная Виргиния, Эри, Бостон – все дальше и дальше, будто пытались сбить с орбиты. Из первой приемной семьи она позвонила на свой старый номер – отключен. Она отправляла письмо за письмом, аккуратно выводила шариковой ручкой индекс, клеила марки, украденные у вторых приемных родителей. Ответа не было, но Сэди не теряла надежды – может быть, ответ пришел на адрес прежней приемной семьи, может быть, целая череда писем от родителей тянется за ней, словно хвост за воздушным змеем, всегда на шаг позади. Наконец в Кембридже, в третьей по счету приемной семье, одно из ее писем вернулось с пометкой: адресат выбыл.
Поехали со мной, предлагала она Чижу, но в итоге поехала одна.
На перекладных – двумя автобусами и поездом – добралась она до Балтимора на деньги, украденные из бумажника приемного отца; адрес был впечатан ей в память, хоть мамино лицо уже начало забываться. Все здесь знакомо, будто из сна: соседские тюльпаны, ярко-розовые на зеленом, неизменное жужжанье газонокосилки в летнем воздухе. Та самая картина, за которую она так крепко держалась последние два года.
Но когда Сэди взбежала на крыльцо, дверь оказалась заперта. На ее стук вышла белая женщина, незнакомая. Доброе лицо, светло-русые волосы собраны в узел. Нет, милая, такие здесь не живут.
Сюда она переехала полгода назад. Нет, она не знает, кто здесь жил до нее. Чем-нибудь помочь? Позвонить кому-нибудь?
Сэди бросилась прочь.
Сев в первый же поезд, она спряталась в уголке, задремала, а проснулась от шума Пенсильванского вокзала, одна, потерянная. Низкими, мышиного цвета коридорами выбралась из здания вокзала и побрела мимо одноногих голубей, клевавших крошки, мимо бездомных с картонными табличками и кружками для мелочи, мимо груд мусора на тротуарах. Рядом высились леса, затянутые сеткой, за которой почти не видно знака «Восстанавливаем ваш любимый Нью-Йорк». А еще выше – облака, пронзенные иглами из стекла и бетона.
И вдруг из тумана выплыли внушительные серые арки на фоне зеленого газона.
В Кембридже ей нравились тишина и покой библиотеки. Нравилось бродить среди книжных полок, открывать и закрывать уцелевшие книги. Она знала, что многих здесь не хватает, но эти – самые стойкие; Сэди брала их в руки, листала, вдыхала запах. Представляла, сколько людей читали их до нее.
Однажды ее застукала библиотекарша. Сэди глянула искоса, прячась за книгой, и увидела ее в конце прохода. Они, конечно, уже знали друг друга в лицо – сталкивались всякий раз, когда Сэди приходила, – но еще ни разу не обменялись ни словом. Читательского билета у Сэди не было, она никогда не просила помощи, никого не беспокоила. Библиотекарша ничего не сказала, а Сэди захлопнула книгу, вернула на место и улизнула. Но через несколько дней, когда Сэди решилась снова заглянуть в читальный зал, библиотекарша поманила ее к стойке. Меня зовут Карина, а тебя?
Сэди не сразу обратила внимание: она не единственная, кто сюда приходит, но книг домой не берет. Несколько раз к стойке подходили люди, о чем-то быстро шептались с библиотекарем и уходили – встревоженные, печальные, или полные надежд, или всё сразу. Иногда среди возвращенных книг попадались странные, будто заблудшие: потрепанные романы в бумажных обложках, старые учебники, давнишние журналы. Казалось, они очутились здесь по ошибке. Как-то раз Сэди, протиснувшись к ящику для возвращенных книг, выудила одну. В книге оказалась закладка: имя, возраст и приметы ребенка, разлученного, как и Сэди, с родителями. Призыв родных, который зашифруют, запомнят и передадут дальше.
Мы заполняем пробелы, объяснила библиотекарша, – по мере сил.
И когда Сэди, потеряв след родителей, очутилась в Нью-Йорке, то знала, куда идти. Библиотека оказалась сказочным дворцом, который охраняли два льва, светло-серых, невозмутимых. Взойдя на крыльцо, Сэди положила руку на массивную лапу с толстыми когтями, и на нее будто ветерком дохнуло из прошлого – вспомнилась сказка, что когда-то читала ей мама. О том, как одна девочка заблудилась и ей пришел на помощь лев, царь тех мест. Сэди огляделась: уличный фонарь, а перед нею – волшебная дверь, которая может привести ее домой. В библиотеке было почти пусто, близился час закрытия, и Сэди бродила, пока не нашла уединенный уголок – потертое кресло в детском отделе, возле опустевших полок, где до сих пор висели плакаты «Советуем прочитать». Сэди свернулась клубочком в кресле и уснула, а разбудила ее незнакомая девушка, потрепав за плечо.
Здравствуй. Ты, кажется, заблудилась?
Вы мама Чижа, да? – спросила Сэди.
Маргарет принялась ощупывать карманы, приложила руку к сердцу, ища записные книжки, которые носила при себе так долго, что они будто срослись с ней.
Была когда-то, ответила Маргарет.
Он мне про вас рассказывал, продолжала Сэди, и для Маргарет это был добрый знак.
Сэди – юная, сиротливая и бесстрашная. Прожив три месяца одна, она казалась полувзрослой-полуребенком.
Я знаю, кто мог бы ее приютить, сказала библиотекарше Маргарет.
Понадобилось время, чтобы уговорить Доми.
Ты что, издеваешься, Маргарет? – упиралась она. Что я смыслю в детях?
Они напряженно шептались, пока Сэди сидела в дальнем углу гостиной, настороженная, скрестив на груди руки. Доми искоса за ней наблюдала, а Сэди наблюдала
