Клан – моё государство 3. - Китлинский

– Значит сама,- произнёс Панфутий.

– Как съездил?- спросил Сашка у Левко, наливая в миску суп.

– Не густо. Два месяца пыль нюхал. Влезло на сорок шесть стержней. Я в Швейцарию смотался, потому и задержался малость. Спешить было некуда, по сводке тут метель мела. Иван сделал копии. Одна со мной, одна в машине, одна в хранилище, одну заложили в "дейту".

– Как там в Кремле?

– Тихо. Архив в пыли. Я в четыре захода по две недели каждый там отработал. Грязь страшная. Помещение к хранению не приспособленное, сваливали там, где нашлось свободное место. Не умеют у нас хранить, что тут поделать.

– По вентиляции лез?

– Первый раз да. Потом другим макаром. Я, Саш, кое-что оттуда вынес, хоть ты мне строго настрого и запретил.

– Зачем?

– В третий мой приход туда, появились двое. Я под лавкой сидел с ними рядом, пока они беседовали. Дело в том, что реестров на этот архив нет. Имевшийся в наличии, кто-то из прежних потянул. А в это помещение добавили кое-что из здания ЦК партии, когда после августовского путча сортировали там спешно. Свалили насыпом и тоже без описи. Грех было не воспользоваться.

– Приходил кто?

– Человек из президентской команды приводил назначенного на должность архивариуса. Прежний умер пять лет назад и вот только теперь надумали взять нового.

– В помещении был кто-то в последние годы?

– Да. Шарили в секторе, где документы касающиеся Германии. Видимо искали тайные протоколы к договору Молотов-Риббентроп, а всё остальное в огромном слое пылюки. Смотреть там действительно нечего. Барахло.

– Где брал и сколько?

– Только из поступивших из ЦК. Взял много. Где целую папку, где отдельные листы.

– Язву не нажил?

– Мне мужики из прикрытия космические сублиматы достали. Питался, что тебе в пятизвёздочном отеле.

– Кушай, и спать ложись.

– Так и хочу сделать. Устал,- Левко подвинул к себе миску и стал хлебать.

Сашка достал из внутреннего кармана куртки две плитки шоколада "Особый" и положил на стол перед ним. Левко благодарно хмыкнул, улыбнулся и закачал головой.

– Что так смотришь, Валерий?- спросил Сашка, подметив, что Потапов отнёсся к его действию с шоколадом с некоторой усмешкой.

– Это в виде поощрения за хорошую работу?

– Как хочешь так и суди. Ты своим детям делаешь подарки? Конфеты привозишь. За что?

– Так они мои…,- Потапов осёкся на полуслове.- Ну, в общем да… Я понял,- смутился Потапов.

– И он мой, хоть не родной, но ближе чем сын. Это не поощрение. Просто даю и всё. Что-то вроде знака отцовского внимания. И не в воспитательных целях. Мне в своё время, когда я пахал с малолетства по большому счёту, все мужики: и добытчики, и стрелки, и стражники возили непременно плиточный шоколад. Это что-то ритуала уважительности за труд, за мужество, за способность нести нелёгкую ношу с детства, этакая сладкая пилюля. Он сам себе может купить сотню в день, ему финансы позволяют, но не делает этого. Приятнее когда дают. И ему и мне, кстати.

– Извините, Александр. Я уже понял. И именно так, как вы мне объяснили. У меня реакция заторможена. Я ведь не вы,- оправдался Потапов.

– Никогда не извиняйся, Валерий. Слова не стоят в этом мире медного гроша, ибо наши неправильные поступки стоят окружающим нам людям самого дорогого – жизни. Подчеркнув, что твои родные, а мои нет, ты меня не обидел. Мы тут все больше, чем родня. Есть симпатии, бывают порой и конфликты, мало ли что может быть в большой семье. Нас роднит: общее дело, воля и кровью завязанные в узлы узы. Первое обязывает нас придерживаться определённых дисциплинарных принципов, состоящих из многих табу, которые распространяются на всех без исключений. Закон един. Второе это воля. Ты можешь прийти к нам и это будет твой выбор, свободный, но примут тебя только в том случае, если за тебя поручатся как минимум три человека. Ты можешь уйти от нас и из дела, но обязан будешь хранить тайну. При уходе ты никому ничего не должен, но и тебе никто ничем не обязан. Пожизненная доверительность.

– Так полагаю, что не каждый получает такое доверие?- спросил Потапов.

– Многие живут рядом с нами, знают о нашем существовании, но к нам никто из них не попадёт никогда.

– Могут заложить?

– Как бывает в жизни: один драчлив, другой обидчив, третий горд, четвёртый жаден. Иногда многие отрицательные черты в одном человеке сходятся. Главным мерилом у нас считают работоспособность, трудолюбие то бишь. Способностью терпеть похвастаться может не каждый. Вы с нами прожили месяц и поняли, что особо-то стремиться к нам нечего. Гнуть спину даже за большие деньги не каждый готов.

– Мы так поняли, что тут у вас оплата оригинальная. Мне лично слышать о таких формах оплаты не доводилось.

– Здесь общак, сборный, наёмный, сдельный, премиальный, контрактный, хозяйский, технический, должностной,- перечислил Сашка.- Всего в комбинаторике если всё брать, то около сорока способов оплаты задействовано. Но вас интересует, как и любого в этой стране: сколько получается в месяц?

– Примерно.

– Я вам назову ту сумму, которую вы заработали, можете быть уверены, что вы в равной доле, как и все мы, за двадцать шесть дней. Имею в виду вас троих,- Сашка посмотрел на армейских.- Вышло по шесть тысяч семьсот семь долларов. С вас, правда, высчитана сумма питания. С них нет. Они верны принципу и традициям войска Чингисхана, каждый кормит сам себя в пути. Но, поскольку у нас стол общий, то они проголосовали харчи оплачивать отдельно из своего заработка, хоть я и предлагал эту часть расходов взять на себя. Их поступок – маленький штрих, показывающий их степень свободы.

– Не густо,- оценил Потапов сумму, глядя на свои изувеченные порезами руки.

– Смотря чем мерять,- не согласился Сашка.

– Я имел в виду нынешние цены в стране,- сказал Потапов.

– Цены в этой стране определению не поддаются. К примеру хороший снегоход стоит двенадцать тысяч долларов, а автомобиль около пяти тысяч. Мне в этих краях авто не нужно сто лет, но и снегоход я за двенадцать купить не смогу. Посредники, что его привезут, сдерут с меня двадцать. Если кто-то из наших захочет иметь снегоход, мы его доставим ему за двенадцать и платы за услугу брать не станем,- пояснил Сашка.

– А кто платит за доставку?- спросил Потапов.

– Никто не платит.

– Как так?

– Проценты платят. Пятнадцать годовых по простому вкладу и двадцать по долгосрочному. Вот с них и берутся.

– С каждого лично высчитывается?

– Лично, но с общего котла. В этой части расходования средств тоже есть много способов. Куда, как, вид транспорта и прочее, и прочее.

– Так это же целое министерство финансов надо иметь!- удивился Потапов.

– Зачем,- Сашка налил Левко чай в кружку.- Одной головы достаточно. Вернее одних мозгов, но общих. У нас каждый знает эту бухгалтерию. Она только с виду сложна, а когда ты в ней зубы съел, то всё просто. В программе обучения, что предложена вашим сослуживцам, есть и такой раздел – финансы. Правда, там мы обобщили немного и даден он в жесткой форме, ибо нашей, а она гибкая, вам не понять. К ней можно прийти, наработав опыт.

– Абсолютно каждый должен знать бухгалтерию?

– А почему нет?- Сашка пожал плечами.- Это необходимо, чтобы не водили за нос. Я с десяти лет вёл свои дела, коллективные и в кумпанстве.

– Кумпанство это что?

– Это артель. Вот шахта – это артель. На сегодняшний день в неё вложено сорок миллионов долларов. Вкладчиков тут шесть. Говоря нормальным языком пять юридических лиц и одно лицо физическое. Что и есть кумпанство.

– И прибыль согласно процентов?

– А как же.

– А работающие мужики?

– Они организовали сборную команду наёмников, в которой я тоже наёмник, но в должности управляющего, что прибавляет к моему заработку пятьсот долларов в месяц. Все мы составляем одно юридическое лицо, чтобы в последствии получить прибыль на всех поровну, из той части, что нам положена будет. Она составляет десять процентов от всей прибыли.

– А если не будет прибыли?

– Случиться может и так, хотя врядли. Но на крайний случай мы все сбросились на страховой фонд и убытка, если что-то случится, никто из работающих не понесёт.

– Предполагаемая прибыль на сколько тянет?

– Миллиардов на десять,- ответил Сашка.

– Долларов?!

– Конечно. Кто же в рублях считать станет,- ответил Сашка и, увидев отвисшую челюсть Потапова, спросил:- Что, много?

– Ещё бы!

– В переводе на чистое золото это 870 тонн. Столько добывает Россия в течении шести лет, если брать массу добытого в этом году, что составило около 140 тонн. Им надо вложить 9 миллиардов долларов, чтобы добыть эти злосчастные 870 тонн, а из оставшегося миллиарда государство в виде налогов заберёт 870 миллионов долларов, значит, прибыль составит 130 миллионов. Мы вложили в шахту 40 миллионов долларов и получим прибыль в 10 миллиардов долларов. Она, как вы понимаете, прибыль – чистая. Налогов мы не платим. Шахта будет работать два года, после чего мы оборудование перекинем на рудное месторождение золота, и оно ещё принесёт всем нам прибыль, ибо к тому времени мы будем в паях и на него. Добытого германия хватит для полного удовлетворения всех на мировом рынке сроком в пять лет.