Тысячеликая героиня: Женский архетип в мифологии и литературе - Мария Татар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В начале романа мы слышим пронзительный крик черной девочки-подростка Старр Картер: у нее на глазах белый полицейский только что застрелил ее друга Халиля. «Сто-пятнадцать» принял расческу Халиля за пистолет. «Нет, нет, нет… – это все, что мне удается сказать», – вспоминает Старр о событиях того вечера. Оказавшись между двух огней (с одной стороны местные наркоторговцы, которые требуют, чтобы она молчала, с другой – активистка-адвокат, призывающая ее дать показания), Старр пытается все-таки собраться с духом и высказаться: и в суде, и в ходе уличных протестов, вспыхнувших после того, как суд не признал полицейского Брайана Круза-младшего виновным в убийстве Халиля Харриса.
Организация «Право на правду» предоставляет Старр бесплатные услуги правозащитницы по имени Эйприл Офра, которая уговаривает героиню не молчать, потому что важны не только Халиль и Наташа (подруга Старр, которую тоже застрелили, когда героине было девять лет), но и она тоже: «[Важна] ты и твой голос», – говорит она Старр. После гибели друга Старр начинает понимать, как необходимо порой нарушать молчание: «Какой смысл в том, что у тебя есть голос, если ты молчишь, когда нужно говорить?»{277} Старр – героиня поневоле («Я себя смелой не чувствую»), однако ей удается отыскать «крохотную, но смелую часть себя» и рассказать суду присяжных правду. Ее показания никак не влияют на исход заседания, но затем, во время акции протеста, которая вскоре оборачивается погромами и поджогами, Старр уже решительнее прибегает к помощи голоса – своего «самого главного оружия» – и снова выступает с речью. «Я не из тех, кто любит хвататься за оружие. Я из тех, кто любит говорить», – замечает она, в очередной раз подтверждая прописную истину о том, что перо сильнее меча.
Финал романа дает надежду на исправление ошибок прошлого и изменение мира к лучшему. Рассказав в настоящем времени свою историю, которая с ходу бросает читателя in medias res – в самую гущу событий, – Старр вдруг переключается на слог бардов, гриотов и сказителей, вспоминает своего друга Халиля уже в прошедшем времени и дарует ему бессмертие, как героям прошлого. Она воспевает Халиля, как Гомер воспевал Ахиллеса: «Жил-был мальчик с глазами цвета лесного ореха и ямочками на щеках. Я звала его Халилем. А весь остальной мир называл его бандитом. Он жил, но совсем недолго, и я всю оставшуюся жизнь буду помнить, как он умер. Сказка? Нет. Но я продолжаю верить в счастливый конец». Затем она перечисляет имена жертв полицейского произвола в обратном хронологическом порядке, пока не доходит до «мальчика Эмметта», «которого в 1955 году никто не хотел признавать жертвой». Речь идет об Эмметте Тилле, 14-летнем афроамериканце из Чикаго, которого линчевали в штате Миссисипи: это крайне жестокое убийство послужило мощным катализатором движения за гражданские права. Свои мемуары Старр завершает словами: «Я никогда не сдамся. Никогда не замолчу. Обещаю».
«Главные вдохновители моего литературного творчества – рэперы», – заявила Энджи Томас в интервью для журнала Time. В районе, где она росла, не было успешных врачей или юристов (да и писателей тоже), но вот рэперов там было немало, и Томас глубоко прониклась их текстами (даже название романа The Hate U Give – отсылка к альбому Тупака Шакура Thug Life). В подростковые годы Томас главными франшизами для юных читателей и зрителей были «Сумерки» и «Голодные игры», но ни та, ни другая история не были ей близки. Ее интересовало не только творчество рэперов, но и инициатива #BlackLivesMatter, которая (как и #MeToo) впоследствии переросла в целое общественное движение. Этот хештег запустили в 2013 г. Алисия Гарса, Патрисс Хан-Каллорс и Опал Томети, и он помог предать широкой огласке проблему полицейской жестокости по отношению к черному населению США.
Энджи Томас предлагает нам на удивление беспристрастный взгляд на глубоко укоренившиеся расовые предрассудки по обе стороны этой пропасти, и ее призыв к активизму, к тому, чтобы «продолжать борьбу за справедливость», – это не призыв к оружию: она выступает за диалог, за то, что убеждать надо словами, а не стволами. Томас, которая в подростковом возрасте сама едва не покончила с собой из-за травли, настаивает, что для нее важнее «вызвать эмпатию» в читателях, чем навязать им какую-то «политическую повестку», – однако ее роман показывает, что с развитием эмпатии приходит и пробуждение политического сознания{278}. То, как она изображает стойкость и силу Старр Картер, ее переход от робкого молчания к вдохновенной речи, позволяет предположить, что этот роман взросления посвящен не только проблеме неравнодушия и сочувствия, но и чему-то большему. В его ярких описаниях двух миров, между которыми разрывается главная героиня (первый – захолустный, наводненный преступными группировками район, где она живет, второй – элитная школа, в которой она учится), звучит громкий призыв к социальной справедливости. Энджи Томас выросла в культуре, которая по-прежнему полагается на устную традицию для передачи мудрости от поколения к поколению и которая вместе с тем выработала литературный стиль, предполагающий искренний диалог с читателем на понятном ему разговорном языке. Она использовала свой голос и опыт для того, чтобы объяснить нам, почему жизни чернокожих тоже важны и что можно сделать для борьбы с насилием в отношении афроамериканцев, санкционированным государством. Когда Старр Картер наконец решается заговорить, ее слова трогают сердца всех, кто ее окружает, и навсегда их меняют.
Глава 5
Детективное расследование
От Нэнси Дрю до Чудо-женщины
Я решила, что частный детектив – это работа как раз для меня.
ШЕРЛИ ДЖЕКСОН
Я сомневаюсь, что писатель может быть героем.
Я сомневаюсь, что герой может быть писателем.
ВИРДЖИНИЯ ВУЛФ.
Наклонная башня
Вспоминая свои встречи с Джозефом Кэмпбеллом на ранчо «Скайуокер» Джорджа Лукаса, а позже в Музее естественной истории в Нью-Йорке, Билл Мойерс признавал, что невероятная эрудиция собеседника произвела на него впечатление. Но что особенно его поразило, так это то, что американский гуру мифологической мудрости был «человеком тысячи историй». Эти истории из культур всего мира рассказывали не только о смысле жизни, но также о «восторге» от жизни. Такой восторг принимает разные формы для мужчин и для женщин. Женщина испытывает его, когда проходит свой путь от юной девы до матери, который требует от нее «огромных изменений, многие из которых просто опасны». И Кэмпбелл, и Мойерс разделяли мнение, что женщина становится героем через рождение ребенка. Роды были эквивалентом подвигов героя-мужчины: «…что значит быть женщиной? Женщина является носителем жизни… Женщина дает жизнь, выхаживает и заботится». Мужчины лишены возможности давать новую жизнь, и потому, взрослея, мальчик должен добровольно согласиться «служить чему-то большему, чем он сам»{279}.
За два с лишним десятилетия до этого Бетти Фридан разобрала по косточкам и развенчала миф о героине, которую она называет «счастливой домохозяйкой». Ее книга «Загадка женственности», опубликованная в 1963 г., осмелилась обратиться к проблеме, не имевшей названия, и породила крупное общественное движение, проникнув
