Ян (не) для Янки (СИ) - Гордеева Алиса

– Это мой выбор, Яна, – сипит Шах, прислонившись лбом к холодной поверхности стекла.

– Неужели с ней твоё счастье? – замираю в шаге от парня и почти невесомо касаюсь его спины. Ян вздрагивает. Всё понимает. Но не останавливает меня.

– Нет, не с ней, – шепчет тихо, – Просто я должен знать, что счастлива ты. И если ради этого мне нужно быть с Бельской, я не против.

– Кому нужно? – совершенно не понимаю Шахова, но продолжаю обводить каждую проявляющуюся чёрточку на его футболке.

– Неважно, – бормочет отрешённо, позволяя мне уткнутся зарёванным носом в его спину.

– Неважно, – повторяю за Яном, понимая, что он прав! В эту секунду всё, абсолютно всё, не имеет никакого значения, кроме одного… – Я люблю тебя, Шахов! Несмотря ни на что, люблю.

Глава 27. Ян

Непрерывный стук дождя заглушает мягкий шёпот Даяны, но я всё слышу. Каждое её слово разрядом электрического тока пробегает по телу. Каждое её прикосновение сродни удару молнии. Её тихое «люблю» ядом растекается по венам, а горячее дыхание лишает рассудка.

Всматриваюсь в очертания ночного города, взглядом цепляюсь за жёлтую ауру фонарей, понуро стоя́щих вдоль тротуара, и заставляю себя дышать.

«Нам нельзя! Мне нельзя!»

Да только какой смысл убеждать себя в этом, если знаю, что можно!

Можно!

Ещё утром я получил результаты анализов, ещё утром мой мир в очередной раз перевернулся с ног на голову! Филатов не обманул! Между мной и Даяной нет никакого родства! Никакого! Ни капли общей крови! Это всё – гнусная ложь моего отца! Многолетняя, тщательно выверенная, сумевшая разрушить наши с Янкой жизни вдребезги.

Впервые так явственно и чётко ощущаю на языке привкус чистой ненависти! Я ненавижу отца! Он знал обо всём с самого начала! Видел, как я мучался, и продолжал добивать! И если сейчас его связывают дела с Бельским, а на носу выборы, и я могу объяснить его рвение породниться с Демидом, то что, что, чёрт возьми, его заставило выдумать этот бред тогда, когда я рвался к Даянке в больницу после аварии и не хотел уезжать из города, когда сходил с ума от переживаний за неё и сбегал из дома? За что он со мной так? С Янкой за что? Разве мы с ней хоть в чём-то виноваты? Разве за те семнадцать лет, пока мать была жива, а её связь с отцом Янки тщательно скрывалась, в сердце Шахова не было ни грамма любви? Неужели, узнав, что я ему неродной, он вмиг перестал считать меня сыном?

Горячим лбом бьюсь в холодное окно, пока израненное сердце умывается кровавыми слезами. Долбанная безысходность! Долгие годы я верил в ложь и оберегал Даяну от страданий, а теперь своими руками вынужден смотреть, как умирает наша любовь! Да только выбора у меня нет!

Развернуться, прижать к груди свою девочку и никогда не отпускать – это всё, чего сейчас хочу! Сказать ей правду, а после наспех собраться и уехать на другой край земли! Всё забыть! Простить! Начать сначала! Быть счастливым! Быть рядом с ней! Уверен, что смогу защитить Янку, спрятать от грязных лап Шахова и вновь научить улыбаться! Но уехать сейчас – сломать жизнь Филатову. Чёртову предателю, ставшему мне поистине родным! Белокурому придурку, сумевшему пробраться в самое сердце не только ко мне, но и Яне. Откажись я от брака сегодня – уже завтра Фил станет разменной монетой в наших с отцом разборках!

Да и Даяне знать о результатах анализа не нужно! По крайней мере, пока. Я не хочу истерик, лишних слёз и упрёков, её пустых надежд и наивных просьб! Я слишком повязан обстоятельствами, чтобы хоть что-то изменить, а значит, пусть всё остаётся как есть. Отпустить, когда «нельзя», проще, чем пытаться понять почему!

И всё же чертовски больно! За Даяну, такую хрупкую и отважную, за наше прошлое, за будущее, которого больше нет!

– Яник, – нежный голос девчонки вырывает из раздумий.– Помнишь, раньше, когда мне становилось грустно, ты хватал меня за руку и тащил к себе домой?

– Ты садилась на банкетку к фортепьяно и раскручивалась, стараясь удержать равновесие

– А ты ворчал.

– Нет, – мне удаётся улыбнуться. – Я призывал тебя к порядку.

– А потом играл…

– Да…

– Дебюсси.

– «Лунный свет».

– Мне сейчас очень грустно, Ян!

Глубокий вдох, и я поворачиваюсь к моей малышке. Видеть её такой невыносимо! Глаза красные, щёки влажные от слёз, спутанные волосы прилипают к лицу. Даяна смотрит на меня с непередаваемой тоской, от которой всё внутри моментально превращается в безжизненный пепел.

Я беру Яну за руку, такую тонкую и невесомую, что ненароком боюсь причинить боль, сжав чуть сильнее допустимого. И всё же хватку не ослабляю. Кто знает, когда я теперь снова смогу ощутить любимое тепло её ладони в своей. Веду Даяну за собой к фортепьяно. Опускаюсь на стул и, наплевав на предрассудки, притягиваю её к себе. Она послушно садится ко мне колени и, что есть мочи, прижимается к груди, так отчаянно в эту секунду напоминая мне беззащитного перепуганного котёнка.

Мои пальцы на клавишах, в её глазах – слёзы. Я путаюсь в нотах и ненавижу себя за слабость! Подгоняемый приглушёнными всхлипываниями Яны начинаю играть всё громче и порывистее! Мои одеревеневшие пальцы бьют по клавишам, вымещая на них весь мой гнев!

– Не надо, – шепчет Даяна, губами касаясь мочки уха. – Мне тоже больно, Яник. Но я хочу запомнить этот вечер другим!

Она неловко разворачивается и тут же накрывает мои ладони своими.

– Когда-то давно эта мелодия была только нашей, – её касания сводят с ума. – Пусть сегодня она прозвучит для нас в последний раз.

– Я обязательно сыграю тебе снова, – голос хриплый, неживой. – Я обещаю!

– Я тебе верю, Шахов! А теперь играй!

И я покорно выполняю её просьбу! Мне плевать на поздний час и недовольство соседей! Я не чувствую буйной вибрации мобильного в кармане и запрещаю мыслям о завтрашнем дне посещать мою голову. Я утыкаюсь носом в затылок Даяны и пытаюсь надышаться ей на годы вперёд! А ещё играю… Только для нее!

Мы теряемся в звуках сюиты! Не замечаем времени, что бежит как оголтелое, и больше не произносим ни слова. Эта ночь – наше прощание! И наверно, Яна права, она должна стать особенной! Только нашей!

Поэтому, когда пальцы начинает сводить от усталости, а мелодия смолкает, я точно знаю, что никуда этой ночью от себя свою Яну не отпущу.

– Я люблю тебя, – нарушаю тишину первым. – Никогда не переставал любить!

Хрупкое тело в моих руках вздрагивает и сжимается, но я обязан расставить точки над i.

Подхватываю девчонку на руки и встаю. От неожиданности Яна цепляется за мои плечи и смотрит затуманенным взглядом в глаза. Её силы на исходе! Это всё слишком! Она устала, измотана! А быть может, просто дошла до грани, за которой предрассудки теряют всякий смысл! Мне и самому нестерпимо хочется коснуться её губами, ощутить позабытый вкус, и знаю, несмотря ни на что, она не будет против! Но разве могу я давать ей ложную надежду? Нет! Поэтому продолжаю играть роль примерного брата. Благо за эти годы я вжился в неё на все сто!

– Я не могу поступить иначе! Не имею права! – пересаживаюсь на диван, продолжая тонуть в глазах Яны. – Даже если анализ не покажет родства между нами, я скован по рукам и ногам! Веришь?

– Да, – она беззвучно шевелит губами, а после отводит взгляд в сторону и спустя время засыпает на моей груди.

Дождь за окном перестаёт. Сияние фонарей и неоновых вывесок сменяется предрассветной дымкой. Умоляю стрелку часов бежать чуть медленнее, а сам жадно поедаю Даяну глазами. Наблюдаю, как трепетно вздрагивают её ресницы, как сонные губки складываются в сладкую «О» и позволяю пальцам утопать в шёлке её волос. А ближе к восьми аккуратно встаю, бережно укрыв спящую красавицу пледом, и, от руки черкнув записку, ухожу. Через несколько часов у меня свадьба!

Глава 28. Даяна

Ломаная вереница воспоминаний переплетается с нереальностью сновидений и постепенно разрушается терпким ароматом кофе. Бодрящим, ярким! Я открываю глаза и невольно улыбаюсь. Тёплый плед согревает тело, а бренчание посуды на кухне – душу. Наша с Яном ночь, немного странная, но такая глубокая и нежная, плавно переросла во что-то большее. В наше утро! Потягиваюсь, но не спешу вставать. Смотрю в окно, где робкие лучи октябрьского солнца прорываются сквозь низкие тучи и озаряют все вокруг яркими красками. Дождь закончился не только на улице, но и в моём сердце! Мне так легко и радостно, что хочется петь и беспрестанно улыбаться! Какая-то глупая вера в то, что теперь будет всё хорошо, заполняет собой каждую клеточку моего естества! Бросаю взгляд на фортепьяно, вспоминаю наши с Яном переплетённые пальцы, тихий шёпот, его «люблю» и впервые за долгие годы ощущаю себя счастливой! Теперь знаю: мы все преодолеем!