По следам карабаира. Кольцо старого шейха - Рашид Кешоков

Асхад Асламурзович откашлялся и… обрушился на Тукова. Он говорил и чувствовал, что каждое слово упрека, адресованное Хаджиби, рикошетом бьет его самого.

— Товарищи, я хочу огласить здесь, на совещании, свое решение: Тукова от занимаемой должности освободить и арестовать в дисциплинарном порядке на пять суток за развал работы и очковтирательство. Дела пусть примет у вас заместитель… Срок — три дня, после отбытия наказания будет решен вопрос о вашей дальнейшей работе.

Туков опустил голову. Щеки его побагровели.

— Должен еще сказать, — сделав паузу, с трудом выдавил из себя Дыбагов, — что большая доля вины за положение дел в Насипхабльском РОМе лежит на мне… Плохо проверял, плохо контролировал… Видимо, мне придется держать за это ответ на бюро обкома партии…

На следующий день рано утром в отделение приехал на неказистой кобыле Хахан Зафесов.

— Вовремя явился, — усмехнулся Жунид, узнав о появлении старика. — Пусть его пропустят, Вадим.

— Салам алейкум, — сняв у дверей шапку, поздоровался Зафесов.

— Садитесь, — сухо предложил ему стул Вадим Акимович, наблюдая за выражением лица Хахана. С тех пор, как при посредстве бывшего абрека Газиз Дзыбов обвел Вадима вокруг пальца, сбив со следа ищейку, он возненавидел старика.

По всему было видно сейчас, что ситуация изменилась.

Прежде Зафесов держался с неизъяснимым достоинством, говорил и отвечал на вопросы степенно, даже слегка снисходительно. Сейчас он всем своим поведением демонстрировал полную покорность и готовность услужить.

— Что скажете? — равнодушным тоном спросил Жунид.

— Скажу: твоя взяла, начальник… спрашивай теперь, что надо. Отвечать буду.

— Собственно, нам почти все известно, за исключением, может быть кое-каких деталей… Ну хорошо. Объясните, почему вы мешали нам? Где же ваш хваленый нейтралитет?

— Зачем мешал? Не мешал…

— Дзыбову помогли скрыться?..

Зафесов слегка улыбнулся, но тут же лицо его снова приняло смиренное выражение.

— Виноват. Стар я, начальник. А ротмистр Асфар — измены не прощает…

— Значит, вынужденный переход на сторону победителя?

— Я и раньше не позволял им трогать карабаира. Асфар меня не послушал — теперь в земле лежит. И не ротмистр главный там был, а адиюхцы Хапито и Петр. Асфар, Тау и Газиз помогали только…

— Это нам известно, — перебил Жунид. — Лучше скажите, где искать адиюхцев? Если хотите помочь нам, — говорите…

Хахан принялся по привычке заламывать пальцы, похрустывая костяшками. Он не торопился с ответом и исподлобья смотрел на Шукаева.

— Я скажу, начальник, только не трогай старого Хахана…

— Торговаться не будем, — перебил Жунид. — Раньше следовало вам подумать о себе. Было время, когда нам очень нужны, ох как нужны были ваши показания. Вы молчали и морочили нас… Теперь мы можем обойтись и без вашей помощи. Решайте. Обещать ничего не могу.

— В Черкесии живет Сахат Кабдугов. Мой старый друг. Он знает Хапито и Петра…

— Как они выглядят?

— Хапито — крепкий, сильный, но мал ростом. Хромает на левую ногу. Петро — длинный, на нижней губе шрам — ножом ударили…

Жунид полез в ящик письменного стола.

— Это знакомо вам?

Зафесов взял у него из рук фуляровый платок, развернул и тут же вернул обратно.

— Наш платок…

— Чей?

— Я дал его Асфару, упокой аллах его душу. Взгляни, начальник, здесь четыре имени по углам. В середине — мое..

— Для чего платки? — спросил Шукаев, взглядом предупредив писавшего протокол Вадима о молчании и делая вид, что о назначении платка он ничего не знает.

— Люди, чьи имена вышиты здесь, — известные люди. И мои друзья, — с затаенной гордостью ответил Хахан. — Я узнал их лет десять назад… В Сиблаге. Жена одного из них — Сахата Кабдугова — и сшила эти платки… Мы поклялись хранить их как память…

— И как верительную грамоту для Асфара и таких, как он?

— Да.

— Зачем вы дали платок Асфару?

— Я не хотел, чтобы пролилась кровь, — хмуро ответил старик. — Я велел Асфару ехать в Калежхабль и везти платок, чтобы вернуть лошадей. И я не виноват, что он не успел…

— К кому должен был обратиться Унароков?

— К Сахату. Показать платок и назвать мое имя. Сахат нашел бы коней, а наши выкрали бы их обратно..

Жунид с нескрываемым интересом разглядывал старика. Не в первый раз видел он его, разговаривал с ним и как всегда, его удивляла своеобразная психология вожака конокрадов. Пока Жунид не имел в руках никаких, или почти никаких, данных, Хахан Зафесов, прикрываясь удобной формулой «нейтралитета», был в курсе всех дел Асфара и надежно хранил верность воровскому закону — не выдавать собратьев. Возможно, он действительно не одобрял чохракского разбоя (это показал и Мустафа Зизарахов), но, не имея власти остановить его, просто оставался в стороне. Давал он ротмистру приказание возвратить лошадей или нет, теперь трудно было проверить. Во всяком случае, сегодня он пришел сам. Понял, что его карта бита и лучше играть в открытую А может быть, преследует какую-либо тайную цель?..

— Значит, если я вас правильно понял, вы послали Асфара платком, чтобы возвратить лошадей? Почему вы это сделали?

— Здесь было спокойно и тихо, пока не появился ты, — глядя прямо в глаза Шукаеву, ответил старик. — С такими, как ты, не надо шутить. Я понял это. Асфар — нет. И кровь пролилась: сначала — Газиз, потом — Асфар..

— Первым был Трам Лоов, — жестко сказал Дараев, отрываясь от протокола.

— Да, — подхватил Жунид, — Вадим Акимович прав. Кровь Лоова и повлекла за собой все остальное. Но — довольно. Назовите имена всех, чьи монограммы вышиты на платке.

Зафесов сжал сухие губы.

— Тебе нужен карабаир, начальник? И остальные лошади из Чохрака?

— Да.

— Тогда ступай к Сохату Кабдугову. Другие тебе не нужны. Хахан больше не скажет. Хахан и так сказал много.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Андрей Фомич Охтенко.

— Дзыбов умер! Часа два назад! Так и не пришел в сознание!..

— Какая жизнь, такая и смерть… — тихо сказал Жунид. — А жаль его. Умный. Зря сгубил все, что дала ему природа…

Зафесов молча встал. Губы его беззвучно зашевелились. Он молился.

— Вадим, — сказал Шукаев, вставая из-за стола. — Зафесова — под стражу. Если кто-нибудь к нему явится, пусть проводят к Андрею Фомичу. Да, Андрей Фомич, возьмите протокол допроса..

— Зачем сажаешь, начальник? — насупился Хахан. — Разве я убегу?

— Надо, Зафесов. Вы и так достаточно напортили нам.

Дараев передал старика конвоиру.

— Ну, как Буеверов? — спросил Жунид Охтенко.

— Мало интересного. Содержал притон, сбывал краденое. О ваших адиюхцах ничего не знает. Другое важно: я только что еще раз допросил Зизарахова. Сейчас из него веревки можно вить, он чуть не плакал, узнав о смерти Газиза…

— Непонятная дружба.

— Да. Так вот, Мустафа изменил свои прежние показания: адиюхцев он, оказывается, знает в лицо. И фамилии назвал: Хапито Гумжачев и Петр Черкашин. Кстати, вам Дыбагов сообщил о своем решении освободить Зизарахова?..

— Как освободить? — Жунид повернулся к Дараеву. — Что же это, Вадим? Надо идти к Колосунину…

— Колосунин знает, — прервал его Охтенко. — Видите ли, судьбой Мустафы интересовался секретарь обкома. Отец Зизарахова, знатный чабан, ездил в Краснодар, просил за сына, ручался, что тот порвет с прошлым.

— Сомнительно…

— Я еще не все сказал, — остановил его Андрей Фомич. — Понимаете, Зизарахов предлагает нам свои услуги и помощь в розыске конокрадов.

— Как ему верить? Пьяница, опустившийся тип…

— Все это так, — вмешался Вадим Акимович, — но вспомни, Жунид, как он относился к Дзыбову. Он ведь буквально боготворил его. Смерть Газиза могла быть для него психологической встряской… Ты ведь сам говорил, что в момент нервного потрясения человек может измениться…

— И все-таки — рискованно. Надо хорошенько все обдумать. Без нас этот вопрос, очевидно, не будут решать. Андрей Фомич?

— Конечно, нет. Вы ведете расследование — вам и карты в руки… А все же подумайте — Зизарахова адиюхцы знают, и его визит не вызвал бы их подозрений…

— Посмотрим, — сказал Жунид рассеянно. — Теперь — о помощниках, Андрей Фомич. Я сегодня буду просить Дыбагова как-то отметить помощь, которую оказал нам Аскер Чич. Поддержите меня, а? Может, именные часы ему или еще что-либо?..

— С удовольствием поддержу!

— Ну вот и хорошо. А сейчас, извините меня, товарищи, я уйду: у меня страшно болит голова…

16. Похитители карабаира

Поздним ноябрьским вечером Жунид и Вадим прибыли поездом в Баталпашинск. Вокзал был маленький, захудалый, городишко тоже весь облезлый и закопченный, как любой населенный пункт, расположенный вблизи от железнодорожных путей.