По следам карабаира. Кольцо старого шейха - Рашид Кешоков

Вот у этого: массивная челюсть, низкий лоб. Это глупость, если верить тому, что Жунид читал. А мелкие зубы — ехидство. Но бывают ли на свете ехидные дураки? Едва ли. Дураки чаще добродушны.

— Начнем? — спросил Дараев.

— Извини, я задумался. Да, начнем. Как, Гумжачев, будем говорить начистоту?

Хапито молча кивнул.

— Очень хорошо. Тогда сразу самый главный вопрос, где лошади, похищенные вами в Адыгее? Где карабаир?

Гумжачев вздрогнул. Никак не ожидал он, что сидящему перед ним следователю что-либо известно о чохракском налете. Значит, рыжий Петро все-таки выдал его?

Лицо Хапито налилось злобой.

— Сторожа убил не я…

— Это нам известно. Куда сбыли лошадей?

Но Хапито мог отвечать только «от печки». Мысль его зацепилась за воспоминания о чохракской конеферме, и на любой вопрос он мог отвечать, только вернувшись к тому, что уже не интересовало Жунида. Шукаев понял, что Гумжачев — человек действительно недалекий, удивительно неповоротливого ума, и перестал перебивать его. Хапито ничего не скрыл. По его словам, они с Петром Черкашиным в начале апреля присутствовали на пьянке у Сахата Кабдугова по случаю его возвращения из тюрьмы. В числе других гостей был абадзехский вожак Хахан Зафесов, с которым у них состоялось знакомство. Спустя несколько месяцев Гумжачев и Черкашин отправились в гости к Зафесову, в аул Дейхаг. Именно в его доме они узнали о племенном жеребце, недавно приобретен ном колхозом «Заря». Заядлый лошадник Хахан Зафесов говорил о нем со знанием дела, и у обоих конокрадов разгорелись глаза. Унарокову, Газизу и Тау они после налета дали по две тысячи наличными. Кроме того, людям Асфара достались двуколка, слепой конь и берданка Аскера Чича.

Хапито и Петр, распростившись со своими адыгейскими сообщниками, увели коней к Янукаю. Провожал адиюхцев только Асфар. Затем отстал и он. Лошадей погнали дальше, до самого Урупа. Когда поднимались вверх по ущелью, темно-серая кобыла сорвалась с кручи. Шукаев понял, что это была Зухра. Вот почему след копыта, напоминающий по форме башмак, больше ни разу им не попался.

— Кому загнали карабаира? — не желая выслушивать все эти ненужные ему подробности, перебил Жунид.

— Бекану Кабалову за двадцать пять тысяч.

— Где он живет?

— Аул Кунах.

— У меня тоже вопрос, — вмешался Дараев. — Почему в Адыгее вас называли адиюхцами. Вы же не из Адиюха?

— Когда Хахан спросил, я так сказал.

— Из осторожности?

— Да.

— Подпишите протокол, — Жунид протянул Гумжачеву лист, исписанный Дараевым. — По-моему, тут все верно.

С Черкашиным пришлось повозиться. Он сидел с наглым видом, закинув ногу на ногу, и не отвечал ни на один вопрос. А на очной ставке с Хапито, воспользовавшись тем, что конвоир засмотрелся в окно, заехал своему более разговорчивому сообщнику по физиономии, за что заработал сутки карцера.

Словом, его пришлось увести: он так ничего и не сказал. Жунид, правда, не очень огорчился молчанием Черкашина, у него теперь было имя — Бекан Кабалов. Аул Кунах. Следы карабаира вели туда.

…Вечером в номер принесли телеграмму «Восхищен работой тчк Охтенко выехать не может тчк Действуйте дальше контакте местными органами милиции тчк Привет зпт пожелания доброй удачи тчк Дыбагов».

— Вот так, Вадим. Действуйте, значит. Ну что ж. Завтра двинем в Кунах.

В коридоре что-то загрохотало. Сначала друзья не обратили внимания на шум, но когда загремело снова, Жунид выглянул, приоткрыв дверь.

Посреди узкого коридора валялся опрокинутый стул. Вдребезги пьяный Мустафа Зизарахов, держась за стенку, тщетно пытался перешагнуть через него.

— Надрался-таки, не выдержал, — миролюбиво сказал Жунид.

— Проспится, — снисходительно заметил Вадим, выходя в коридор, чтобы помочь Мустафе. — Завтра надо купить ему билет и отправить к отцу. В общем-то он здорово нам помог.

— Напишем Андрею Фомичу, чтобы присмотрел за ним, — сказал Жунид, поддерживая обмякшее тело Зизарахова с другой стороны. — Может, из парня еще выйдет толк…

17. Логово Паши-Гирея

Дни, которые должны были последовать за бурной ночью в Псидахе, по расчетам Жунида, никак не могли быть интересными.

В самом деле, преступники схвачены, один признался. Признание другого не заставит себя ждать — это уже задача Охтенко — добиться, чтобы Черкашин разговорился. Осталось найти человека, который, получив карабаира, оставил его у себя. Шукаев не надеялся, что этим человеком будет Бекан Кабалов. Любой скупщик краденых лошадей, завладев таким жеребцом, постарается поскорее сбыть его с рук. А подобного рода поиски, когда нужен уже не сам похититель, а третье лицо, возможно, совершенно не связанное с преступлением, мало увлекали Жунида. Ездить из аула в аул, опрашивать одного за другим разных людей, — словом, действовать чисто механически, зная, что удача уже не результат умения и острой борьбы, а лишь вопрос времени, — это было не в характере Шукаева. Не случайно начальник управления Дышеков, провожая их в Баталпашинске, сказал Жуниду «Вы способный чекист, но в вашей манере вести расследование, пожалуй, многовато риска и, если хотите, этакого отчаянного авантюризма. Но ничего: станете старше — остепенитесь».

Но Шукаев ошибся. Встреча с Беканом Кабаловым открыла перед ним и Вадимом такие секреты конокрадческого ремесла, о которых знает далеко не каждый работник угрозыска.

…Из Баталпашинска они уехали рано утром по горной дороге на пароконной линейке, которую предоставил в их распоряжение Дышеков. Жунид разговаривал с возницей, а Вадим Акимович рассматривал окрестности. Он впервые путешествовал в горах.

Холодный циклон, прошедший надо всем Северным Кавказом, за ночь куда-то умчался, и теперь над горами Черкесии стояла теплая, чуть ли не весенняя погода. Утренний туман быстро рассеялся, и горы четко выделялись на фоне чистого бирюзового неба. Река Зеленчук, в долине которой они ехали, бойко шумела по извилистому руслу. Вдоль правого берега тянулась щебеночная дорога, постепенно поднимаясь вверх. Со скалы, нависавшей над нею, рассыпаясь холодными брызгами, низвергалось несколько небольших водопадов.

Взбираясь все выше, дорога иногда пропадала в зарослях, краем задевая леса урочища Нагаюко. Сбоку, на скале, освещенная солнцем, одиноко торчала овеянная легендами адиюхская башня. Возле ее полуразрушенных временем каменных стен лениво кружились орлы.

— Хоть и каторжная наша работа, — прервал молчание Дараев, — а все же не променял бы я ее ни на какую другую…

Жунид засмеялся.

— Чего ты?

— Солнышко подняло настроение?

— Красиво… и необычно здесь, — вместо ответа мечтательно протянул Вадим Акимович.

— Не спорю, — сказал Жунид. — У нас в Кабардино-Балкарии не хуже. Давно меня тянет туда… С удовольствием бы перевелся…

— За чем же дело стало?

— Раз направили в Краснодар, значит, так надо…

…В Кунахе, где, по словам Хапито Гумжачева, должен был находиться Бекан Кабалов, они задержались недолго. В сельсовете сказали, что он действительно появился здесь в прошлом году. Женился на вдове и поселился в ее доме. А несколько недель назад супруги повздорили, и Кабалов уехал в Абухабль, якобы к своему дальнему родичу Паше-Гирею Акбашеву.

В Абухабль они прибыли уже во втором часу дня. Аул раскинулся у подножия хребта, на берегу небольшой, но задорной ледниковой речушки, впадающей в Зеленчук. Первый же попавшийся горец сказал им, что Паша-Гирей живет возле мельницы, на противоположном конце аула. Сначала они побывали в сельсовете и навели справки о семье Акбашевых. Оказалось, что безвыездно в усадьбе у мельницы живет только жена Паши-Гирея (второе его имя было Муталиб), не старая, но рано поблекшая женщина. Сам же хозяин не бывает дома и двух-трех месяцев в году. То он в Новороссийске, то в Краснодаре, то в Нальчике. Есть подозрение, что спекулирует, потому и живет безбедно, хотя нигде постоянно не работает. С июля его в Абухабле никто не видел. Наверное, что-нибудь натворил, потому что недавно приезжал работник ОГПУ, интересовался им. В доме Акбашевых был обыск, но, кажется, ничего не нашли. В случае появления Акбашева в ауле участковый должен был телеграфировать в Краснодар.

Шукаев поинтересовался, кто приезжал и, узнав, что был Ляпунов, присвистнул. Опять они с Дараевым «зацепились» за какое-то не известное им дело.

— Что скажешь, Вадим? — спросил Жунид, когда они вместе с участковым милиционером вышли из здания сельсовета.

— Ляпунов по пустякам не приедет…

— Вот и я так думаю… А чем черт не шутит? Может, мы и поможем Степану Степановичу?

— Не загадывай. Странно и другое: почему здесь неизвестно никому о приезде Бекана Кабалова? Если в Кунахе нам дали неверные сведения и он здесь не появлялся…