Мартин Скорсезе. Главный «гангстер» Голливуда и его работы - Том Шон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Хранитель времени»
2011«Мне понравилась эта идея: увидеть мир глазами мальчика. Хьюго двенадцать лет. Меня особенно привлекало в нем то, что это уязвимый ребенок».
Декорации «Хранителя времени» воссоздавали образ парижского вокзала 1930-х годов
Скорсезе впервые получил обширное поле деятельности для изучения возможностей 3D-графики
Опыт общения с двенадцатилетней дочерью помогал Скорсезе устанавливать хорошие отношения с юными актерами Хлоей Грейс Морец (Изабель) и Эйсой Баттерфилдом (Хьюго)
Уже в весьма относительно зрелом возрасте Скорсезе снова почувствовал, что значит быть отцом юной дочери. В 1997 году он познакомился со своей будущей пятой женой, книжным редактором Хелен Моррис — она тогда работала над книгой о фильме «Кундун». После свадьбы, которая состоялась в 1999 году, жена переехала в особняк в Верхнем Ист-Сайде и через несколько месяцев родила ему дочь Франческу. «Это меняет все, — говорит он. — У меня есть и другие дочери. Но тогда все было по-другому. Я был намного моложе, и у меня было будущее. Теперь все по-другому. Теперь я гляжу на будущее глазами своего ребенка. Она познает мир вокруг себя: „Что это значит? А что это? А кто это? Я думаю, что… Я не думаю, что…“ Все это тянется, вы говорите, говорите и говорите, и прежде чем вы понимаете, что это и есть ваша жизнь, вы уже имеете с этим дело каждый день, даже когда вы заняты на съемках».
За время создания фильма «Хранитель времени» Скорсезе много раз возвращался домой поздно вечером, измученный логистическими проблемами, возникавшими при съемке его первого 3D-фильма. Но дома его встречала двенадцатилетняя Франческа, которая очень хотела поговорить о… Ну, скажем, о броненосце. «Ребенок не знает, что происходит, не понимает, что я измотан, — вспоминает он. — И сразу кидается ко мне: „Посмотри, что я хочу тебе показать… Как ты думаешь, это лошадь или броненосец?“ Было время, когда я бы прошел мимо. Но теперь я говорю: „Подожди-подожди, ты хочешь сказать, что это броненосец? Какой же это броненосец. Это муравьед“. „Нет, это не так“, — говорит она… В общем, внезапно в этом мире появляется дыра, которую, кроме тебя, закрыть некому. Иногда приходилось понижать голос до умоляющего шепота: „Но послушай, мне пора спать, милая, мне пора спать. Я пойду в комнату наверху — там есть маленькая комната, — пойду закроюсь там, а ты здесь не балуйся“. — „Не буду, не буду…“ — „Потому что я должен встать завтра утром в пять часов…“ Вот такая теперь у меня жизнь».
Проект принес ему Грэм Кинг, продюсер его фильмов «Банды Нью-Йорка», «Авиатор» и «Отступники». «Марти, — сказал ему Кинг, — ты должен это снять». В детской книге Брайана Селзника «Изобретение Хьюго Кабре», вышедшей в 2007 году, рассказывалось о двенадцатилетнем сироте, который в 1930-х годах живет в стенах парижского железнодорожного вокзала. Мальчик знакомится с постаревшим Жоржем Мельесом, великим иллюзионистом эпохи немого кино, о котором в последние годы все забыли. Он и не подозревает о том, насколько его фильмы изменили ход истории кинематографа. Любовь Скорсезе к Мельесу восходит к тому времени, когда в 1956 году он впервые увидел его фильм «Путешествие на Луну». «Он был частью пролога большого шоу „Вокруг света за восемьдесят дней“, — вспоминал режиссер. — Они показали весь этот черно-белый фильм, это было потрясающе. Позже я смотрел его в Гринвич-Виллидж вместе со всеми этими авангардными фильмами Пеннебейкера, вместе с „Лицами“ Кассаветиса там всегда показывали Мельеса. Как у него двигались фигуры! Он дал мне своего рода первичный импульс, идеал, к которому я всегда стремился. С моей астмой я часто ходил в кино, потому что больше мне ничего не давали делать. Однажды, в конце 1940-х годов, мама взяла меня к кому-то в гости, и у них оказался 16-миллиметровый проектор, и они показали мне черно-белый мультфильм о коте Феликсе, и я увидел, что фильм идет через проектор, понял, что эти картинки движутся через луч света. Я сам это видел. Вот с чем у меня связано имя Мельеса».
Режиссер снова привлек к работе своего ровесника Бена Кингсли — он сыграл роль пионера кино Жоржа Мельеса
Съемки фильма велись в прекрасных декорациях, сооруженных в лондонской студии «Shepperton». Здесь была воссоздана целая железнодорожная станция, составленная из фрагментов зданий Северного вокзала, Лионского вокзала и старого здания вокзала Монпарнас, которое до нас не дошло. Скорсезе оказался в своей стихии. Он черпал вдохновение не только у Мельеса, но из сюрреалистических фильмов 1920-х и 1930-х годов — лент Рене Клера «Миллион», «Под крышами Парижа», «Свободу нам!», а также прекрасных фильмов Жана Виго «Ноль по поведению» и «Аталанта». Во время интервью, посвященного выходу картины, он упомянул не менее восьмидесяти пяти фильмов от «Туза в рукаве» Билли Уайлдера до произведения Винсента Миннелли «Две недели в другом городе».
«Никогда не видел его таким счастливым, — вспоминал Кинг. — У него появились новые игрушки, в которые можно было играть. Он увидел совершенно новый способ кинопроизводства. Ему нравилось все это — сам процесс, парики, грим. Когда он приходил на съемочную площадку, то по всему вокзалу разносился его громкий смех. Часто на съемочной площадке появлялась его дочь. Я видел, как он радовался тому, что снимает фильм, когда она может сидеть рядом с ним и на это смотреть».
Самым ярким событием для Скорсезе стало решение продюсера Данте Ферретти воссоздать стеклянную студию Жоржа Мельеса. Здесь они пересняли сцены из фильмов Мельеса, работая, в том числе, и среди декораций подводного мира, как в фильме Мельеса «В царстве фей». Съемки шли течение пяти или шести дней. Скорсезе был в кинораю. «Это был один из лучших моментов за все время моей работы в кино», — вспоминал он. Вместе с тем на этот период
