Дневник пикапера (СИ) - Савская Елена

Он больше ничего не говорил, понимая, что Диане нужно просто выплакать всё напряжение, которое скопилось за последние дни.

— Даа, Динка, представляю, какая интересная неделя у тебя была. — Продолжал иронизировать Колька.

Диванная подушка полетела в его сторону, но он поймал:

— И всё-таки, Леха, сжег бы ты этот компромат.

— Рукописи не горят, — процитировал Алексей Булгакова.

А после молчания добавил:

— Я оставил их для того, чтобы помнить…

— Всех жертв своих соблазнений? — Перебила его Диана.

Она уже не плакала. Но поджала губы и пытливо всматривалась в мужа.

— Помнить всё… Например то, что случайные связи не делают человека счастливым. Что не важно, как именно знакомиться с девушкой. Если ты ей понравился, достаточно сказать: «Привет». И еще помнить, что любая влюбленность рано или поздно заканчивается. И только от меня и тебя, Дина, зависит, будем мы счастливы или нет. Каждый день я делаю выбор. И ты его делаешь, Ди. Каждый день я встречаю много красивых и умных женщин. А ты встречаешь много достойных мужчин. Я могу получить любую из красавиц, которые меня окружают. Точно знаю, что могу. И ты можешь, Диана. Но ты этого не делаешь. Почему?..

— Потому что люблю тебя.

— Потому что каждый день ты выбираешь меня. — Муж нежно обхватил ладонями ее лицо, его пальцы стирали остатки слез. — И всегда выбирала, даже когда сомневалась в своем выборе. — Он пристально смотрел в ее васильковые глаза. — Со мной происходит то же самое. Каждый день я выбираю тебя. А эти дневники — моя память о том, как я учился искать тебя, соблазнять тебя, делать тебя счастливой каждый день. А еще это память о том, что я мог тебя потерять…

— Но ведь не потерял… — она потянулась к нему, и приникла к его губам…

В этот момент она поняла, как счастлива, возможно, так как ни одна женщина в этом мире… Он любит ее. А она без памяти влюблена в него. И ни что не может помешать им быть вместе. А это самое главное.

А что до прошлого… Оно есть у каждого. И Леша прав: главное то, что мы выбираем каждый день.

Здесь и сейчас.

— Кхм-кхм… — смущенно напомнил о себе Колька. — Раз уж вы решили жить долго и счастливо, может, покормите меня наконец-то ужином?

Алексей и Диана прыснули от смеха одновременно. Целоваться рядом с этим типом было решительно невозможно!

Они синхронно схватили по диванной подушке и зашвырнули их в Кольку. Понимая, что два снаряда сразу ему не поймать, Колька пригнулся:

— Дианка! Кончай издеваться, корми гостя! — Ржал он в голос.

— Пойдемте на кухню, мальчики. — Примирительно позвала их Диана, получив сатисфакцию.

Но всё же, нанесла контрольный удар:

— Коля, а хочешь, я тебя с девушкой познакомлю? Вика зовут…

Вместо эпилога

Ранним утром она выскользнула из его объятий.

Не спалось.

В голове кружился ворох мыслей по поводу прочитанного вчера. И по поводу сказанного.

Она умылась в ванной, зашла в кухню и поставила на плиту турку с кофе. А потом уселась за стол, подобрав одну ногу, и принялась гипнотизировать печку. Часы на микроволновке показывали 5:30. В такое время весь дом еще спал.

— В турке варишь?

Диана вздрогнула — муж умел незаметно подкрадываться. И хотя свой вопрос он прошептал, в оглушающей утренней тишине это прозвучало, как набат у самого уха.

— Чтобы не будить никого.

— Кольку и пушкой не разбудишь, — с этими словами муж уселся за стол.

— А ты откуда знаешь?.. А-а, точно. Вы же жили вместе.

— Теперь ты знаешь обо мне всё, жена. — В этом вопросе и тоне голоса Алексея Диана услышала подтекст, но не могла понять, какой именно.

Констатация факта? Ирония? Обвинение?

— Я, кажется, должна извиниться?.. За то, что в сейф влезла. И в твое прошлое… И вообще…

— Это я должен просить у тебя прощения.

— Ты знаешь… Я думала об этом… Если абстрагироваться от того, что я узнала… некоторые факты твоей биографии… то просить прощения тебе не за что. Правда. То, что было до брака — не считается. А по отношению ко мне ты всегда был идеальным мужем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Был… — По интонации опять было не понятно вопрос это или утверждение? — Диана, боюсь, произошло непоправимое.

— Что ты имеешь в виду?

Кофе с шипением вылилось на плиту. Леша подскочил к плите одновременно с Дианой, но он первым успел переставить турку на соседнюю конфорку.

— Выкипел, все-таки… Поставлю кофе-машину. — Было в его голосе что-то новое. Раздражение?

Муж отточенными движениями заряжал кофе-машину, а Диана снова уселась за стол.

— Леша, не тяни, пожалуйста… Что такого произошло непоправимого?

Алексей развернулся к ней весь какой-то взъерошенный. Суровым взглядом прошил насквозь. Потом подошел к ее стулу и сел рядом на корточки, положив руки на колени жены. Заглянул в глаза, как будто искал в них что-то.

— Диана… — Голос его осел и стал хриплым. — Доверие ушло. А это всегда не поправимо.

— Ты мне больше не доверяешь? — Ее сердце забилось, будто птица в клетке.

Мысли забегали. С Лизой он расстался из-за доверия. И с Камилой из-за того, что та ему довериться не смогла. Для него это краеугольный принцип. Основной даже… Сейчас он ее бросит! Мамочки!!!

Ее испуг отразился у него на лице. Но Диану уже накрыла паническая атака.

— Леша… — Губы задрожали, а перед глазами помутнело из-за теплой влаги. — Не молчи. — Она моргнула, и две мокрые дорожки расчертили щеки.

— Я не молчу. Я думаю. — Он с тревогой смотрел на нее. — Дело не в тебе, солнышко. Ну-ну, не плачь… Совсем расстроилась… — Он снова вытирал ее слезы. — Это я должен бояться, потому что потерял твое доверие… Ты этого пока не замечаешь. Но поверь, пройдет совсем немного времени. И ты поймешь. Начнешь прислушиваться. Присматриваться. Будешь чувствовать кожей что-то. Пытаться поймать на лжи. Ревновать…

— Будто я тебя и так не ревную, — шмыгнула носом Диана. — Ты думаешь, что я до того, как прочитала твой дневник, жила на облаке и ела сладкую вату? Думаешь, что верила каждому твоему слову безоговорочно?.. Да чтоб ты знал, ни одна женщина не доверяет своему мужчине на 100 %. Всё время мы к чему-то принюхиваемся и присматриваемся… Такое сейчас время…

— То есть, для тебя после прочтения ничего не поменялось?

— Поменялось. Раньше я думала, что у тебя было 20 женщин до меня, а оказалось — 120. Разница, как ты понимаешь…

— Какая? — Лицо мужа хранило печать серьезности.

— Да никакой! — Ответила Диана и почему-то прыснула от смеха. — Леша, кажется у меня истерика… — На этих словах она рассмеялась в полную силу. — И еще… Ахахахх изменилось то, что я вот сейчас… аххаха… истерю, а сама думаю, что ты меня бросишь, потому что истеричек не любишь…

— Почему не люблю? Очень даже люблю одну симпатичную истеричку, — ответил Алексей и тоже улыбнулся.

— А Лизку бросил за истерики.

— Ты вас не сравнивай. Где ты, и где Лиза.

— А где сейчас Лиза?

— Всё же ты поадекватнее будешь. Лизка бы сейчас на подоконнике стояла на низком старте. — Закончил он свою мысль. — Я не знаю, где она сейчас.

— А что было потом, после того, как ты перестал вести дневник?.. Ты видел ее?

— Нет. Не видел. Просто побоялся, что она вцепится в меня. И снова придется отдирать, причинять боль нам обоим.

— И ребенка не видел?

— Нет. Я тогда не стал восстанавливать свой телефон и сим-карту. Помнишь, номер еще сменил?

— Да… — Диана замерла. — Знаешь… я вчера еще не осознавала, что она в меня выстрелить хотела… А она ведь в тир ходила, Леша… Она хорошо стреляет… Ты сам об этом писал…

— Писал… Знал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне сейчас страшно… За тот вечер…

— Мне тоже… Я до сих пор иногда просыпаюсь в холодном поту.

— И мне ничего не сказал.

— Не хотел тащить тебя за собой в этот кошмар… И тогда пришлось бы рассказывать все. А я боялся и до сих пор боюсь, что потеряю тебя из-за случившегося… То, что ты не знала о моих поступках, не означает, что я не принимал этих решений.