Дело о похищенных туфельках - Лена Тулинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она была так спокойна и сдержанна, что от одного этого Флай начинал кипеть. Ему, молодому менталисту, было непонятно и неприятно любое ограничение чувств. Он считал — эмоциям надо давать выход, волю, чтобы они не затухли где-то в глубине души. Ведь от этого, чего доброго, можно напрочь сгнить изнутри!
И неправота Рести его раздражала, и собственные невысказанные эмоции тоже. Как рвалось его сердце навстречу Тони! А глупые запреты капитана Тидо, считавшей, что Тони не даст себя оберегать Флаймингу Лиду, а доверится лишь Лидии Пай, разбивали ему сердце. Вот уж что было нечестным! Как он потом будет смотреть в лицо Антонии, как признается ей? А если не признается, то будет еще хуже для него. Он не сумеет держать это под гнетом вечно. И тогда придется либо все-таки как-то сказать ей, или уж расстаться.
Сердясь и спеша высказать все, что накипело, он ухватился именно за честность:
— Что толку быть честным с другими, если не можешь быть честным с собой?
Рести не ответила.
— Ну хорошо, — сказал Флай. — А Малыш?
— А что — Малыш?
— Почему вы его изводите?
— Разве? Вовсе я его не извожу, — нахмурилась Рести.
И взялась за руль.
— Мне кажется, на сегодня вопросов уже достаточно!
— Еще один, — возразил Флай.
Но Рести поджала губы, показывая, что разговор окончен.
— Вы были недовольны, когда меня взяли на место вашей предыдущей сослуживицы, — настойчиво сказал Флай.
— Вовсе нет, — ответила агент. — Мне кажется, мы достаточно откровенно поговорили. Я говорила с вами честно. Цените, что у вас есть моя честность и мои откровения. Обстановка в коллективе ничуть не страдает оттого, что у сослуживцев вспыхивают и гаснут романы. Это — обычное дело, ничего особенного. Но лучше, если эти искры не разгорятся, потому что иначе тогда пожар запросто сожрет весь отдел.
Флай попытался это обдумать, но тут машина затормозила у крыльца. Они приехали. Он взглянул на часы. Уже восемь. Гудели от усталости ноги, сосало от голода в животе, но впереди была интересная работа, было продолжение. А продолжение — это ведь главное в жизни.
Перед тем, как выйти из машины, он прикрыл глаза, возвращая себе свой родной облик. И снова подумал о том, как ему непросто придется разбираться с Тони. Еще неизвестно ведь, обрадуется она или нет, узнав, что подружка превратилась в парня, которого они с этой самой подружкой обсуждали.
— Да ты почти не изменился, — полушутливо сказала Рести, глядя на стажера. — Разве что талия и грудь… Ну и волосы.
Флайминг на всякий случай погляделся в переднее зеркальце. Нет, все же изменился. Лидия была более светлокожей и ясноглазой, с точеным подбородком, с тонкой длинной шеей. Фигура у Лидии была спортивной, да — но все же ее отличала и женственность. Черты лица изменились. Флайминг Лид выглядел совсем иначе! Так в чем сходство? Флай не видел его.
— Глаза, — подсказала Рести. — Тебя выдают глаза, стажер Муха.
Он выбрался из уютного салона, вдохнул теплый летний воздух и поспешил в конференц-зал — так быстро, что Рести едва поспевала за ним. Все-таки ему нравилось действовать быстро.
А в зале уже собрались все, кто занимался расследованием.
— Мы уже отпустили наставников-танцоров, — деловито пояснила Флаю Ода Гартон, — и извини уж, но раскрыли всем твою тайну…
— Твою маленькую грязную тайну, — хмыкнул Медоед. — Мог бы и признаться своим друзьям.
Флай хотел было сказать, что у него нет друзей. В школе был товарищ, с которым, казалось, жизнь не разведет никогда — но учеба в другом городе, потом служба в разных местах, и о товарище он почти забыл. В академии приятелей было немало, однако Лид ни с кем особо не сдружился. А здесь…
Здесь он был еще слишком недавно. Однако чувствовал, что его приняли. Насмешничали, вели себя невыносимо, особенно Ринфи и Талангер с их бесконечными разговорами о женщинах, тянули руки куда ни попадя, если говорить об Оде, и упрекали в поспешности. Но тем не менее — приняли и действительно были готовы дружить.
Трогательно! Но ответить Флаю не дали.
— Вкратце повторю для тех, кто опоздал, — обвиняющим тоном сказал шеф Миллс, — за сегодня у нас большой прорыв. Думаю, мы установили личность преступника, определили его психологический портрет и знаем, чего он хочет.
Флай встрепенулся и навострил уши.
— Корни Эдвелл, администратор студии Ары Деннитсон. Пятьдесят лет, выглядит моложе. В прошлом — участник хореографического общества. После травмы спины профессионально не танцует и даже не преподает. Предполагаю, танцы даются ему тяжело, через боль, — сказал Малыш. — По показаниям Клер Тользи и ее лечащего врача, не насиловал, хотя пытался. Есть экспертное мнение, что он импотент.
— Клер Тользи считает, что он забирает у женщин их дар, — подхватила настоящая Лидия Пай.
Флай наблюдал за нею с интересом.
Осталось его лишь изловить.
— На живца ловить будем? — спросил Малыш.
— Ага, на Муху, — откликнулся Медоед.
— А я бы предложила на Ару, — сказала Ода. — В конце концов, затевал он все это ради нее. Все ведет к тому, что Эдвелл захватит ее — и уже не отпустит. Ара вишенка в его коктейле. Кремовая розочка на торте.
— Карамелька с двойной начинкой среди леденцов-голышей! — вторила капитан Тидо. — Но я всегда была против ловли преступников на живца. Тем более на гражданского живца. Полиция и так уже ищет Эдвелла, патрульные предупреждены — так что давайте попробуем обойтись без жертв. И особое пожелание для стажера Лида. Стажер!
Лид, который в мыслях уже планировал и ловлю «на Муху», и лихой захват Эдвелла (который, как мы помним, был человеком в теле, то есть и выше, и шире Флая), встрепенулся и преданно уставился на Эстер.
— Готов служить, капитан Тидо!
