Запретная. Не остановить - Инна Стужева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моя скромница Бельчонок, которая с увлечением отсасывает мне, в то время, как ее щеки пылают от смущения. Естественно, я бы хотел это повторить.
Но еще сильнее я, все же, хочу внутрь нее. Потому что… те ощущения, что я при этом испытываю просто не передать словами. Наверное, эти моменты лучшие из тех, что вообще со мной происходили.
Катарсис, мать его. Вот что я переживаю, когда забираю ее себе и вхожу. И такое больше не повторить, ни с кем и никогда.
***
Наверное, я все же засыпаю, потому что будят меня робкие, несмелые касания.
Мягкие нежные губы на моем плече, еле уловимые прикосновения ладони к моим волосам, невесомые дорожки кончиками пальцев вдоль позвоночника.
Замираю, но глаз не открываю. Стараюсь дышать ровнее, чтобы не выдать и насладиться каждым из ее порывов.
— Я люблю тебя, Гордей, так люблю, — шепчет Арина еле уловимо. — Мне так жаль, что слишком поздно…
Я перестаю дышать, но больше она ничего не произносит.
Снова легкое прикосновение губ к моей коже, и Бельчонок собирается отстраниться.
Я вскидываюсь и с рыком тяну ее обратно.
Арина ахает, но я не хочу и не могу больше сдерживаться. Делаю так, как до безумия и нестерпимо желал со вчерашнего дня.
Подминаю под себя и с новым, несдерживаемым рыком, вжимаю ее в матрас. Хочу ее поиметь.
— Гордей, — прерывисто восклицает она, а я притискиваюсь к ней стояком, утыкаюсь носом в шею.
Слегка, чтобы уж совсем не задавить, удерживаю вес на локтях, и начинаю тереться о нее, думая лишь о том, что, если не войду в нее сейчас, к херам и окончательно, бесповоротно слечу с катушек.
— Гордей, Гордей, — лепечет Арина и зарывается пальцами в мои волосы.
Стонет и изгибается в моих руках.
Стонет, блядь, и сама двигает бедрами мне навстречу.
— Хочешь меня? Хочешь? — рвано выдыхаю ей в шею и не представляю, что буду делать, если ответит отказом.
— Моя? Ты моя… Хочешь?
— Хочу. Гордей, очень, очень хочу. Пожалуйста, — стонет Арина и это единственные слова, которые мне требуется услышать.
Я срываю с нее трусики, отстраняясь от ее совершенного тела лишь на секунду, высвобождаю член, а потом вгоняю его в ее узкое, скользкое от смазки влагалище.
— Ах, — стонет Арина и ее ноготки впиваются в кожу на спине.
Она зажмуривается, откидывает голову назад.
Я притормаживаю и слегка сбавляю темп, напоминая себе, что для Арины важно вначале немного привыкнуть, что не из тех, в кого можно засадить с полпинка и начать на скорости ебать.
Но сука, я, блядь, хочу именно на скорости.
Вколачиваться, долбиться до упора, потому что моя, моя, моя… И, вместе с тем, нахожу особенное удовольствие именно в медленном осознанном проникновении.
Осознанном, блядь, а потому…
— Смотри на меня, — требую у нее и впиваюсь взглядом, когда Бельчонок распахивает глаза. — Покажи мне, что ты моя.
— Твоя, Гордей, — тут же отзывается Арина.
Сама подается ко мне и внутри у нее все сжимается, стремительно усиливая трение.
Я окончательно теряю весь контроль, неосознанно увеличивая темп и чувствую, как она взрывается только от одних моих толчков. Кончает, обвивая меня ногами. Сотрясается, снова прикрыв глаза и покрываясь влажной теплой испариной.
Нежная, красивая девочка. Так сладко кончает, пока я все еще в ней.
Снова притискиваюсь к ее лицу, прислоняюсь лбом к ее лбу, и продолжаю глубоко трахать, постепенно и сам доходя до разрядки.
— Люблю тебя, Гордей, так хорошо с тобой, так хорошо, — хрипло бормочет Арина, и для меня это является мощнейшим спусковым крючком.
Кончаю раньше, чем планировал, остро, сильно и мощно, краем сознания в последний момент цепляя, что, блядь, не успеваю вытащить, а потому частично получается в нее.
Вытаскиваю уже на самом финише, невольно размазывая остаток на ее бедра, и не слезаю, продолжаю удерживать ее горячее отзывчивое тело под собой.
— Вся моя, полностью, окончательно, — хрипло выдаю, фиксируя слова тем, что все еще вжимаю ее в матрас.
Прикусываю ушко, рвано и отрывисто дышу.
Минута, две, три… Я не знаю.
— А тебе, Гордей, тебе… нравится со мной? Ты…
— На седьмом небе, блядь, — признаюсь ей, и почти сразу же хочу ее снова.
— Давай еще раз. Повторим…
Точно так и еще в других, не менее заманчивых позах.
— Хочу брать тебя всеми способами. Хочу, блядь…
Застолбить, привязать к себе, выжечь клеймо принадлежности на коже.
И спускаюсь поцелуями к ее возбужденной груди.
— Боже, — стонет Арина, когда я вбираю в рот и прикусываю один из ее сосков. — Я… мне, наверное, нужно сходить в душ.
— Вместе, — отрывисто бросаю я, и принимаюсь ласкать второй. — Раздвинешь для меня ножки снова? Позволишь себя поиметь?
Арина слегка краснеет, снова стонет, но почти сразу же согласно кивает.
Я вбираю носом ее запах, словно животное, жадно и нетерпеливо. А потом отталкиваюсь от кровати и принимаю вертикальное положение.
Прохожусь взглядом по ее фигуре, лицу, и вот такую, раскрасневшуюся, возбужденную и податливую, хватаю за руку, рывком поднимаю, и сразу же тяну за собой.
Глава 31 Самое лучшее утро
Люблю, люблю, люблю…
Арина
Утро проходит настолько чувственно и ярко, что голова идет кругом.
Сначала страстная любовь с Гордеем в постели, когда я теряла голову в его руках. А потом головокружительная близость в душе.
Я снова и снова думаю о том, что зря боялась и так долго откладывала близость. Потому что это… так прекрасно.
Когда он меня целует, мое тело словно оживает. Вспыхивает, воспламеняется. Само тянется к его губам, и рукам.
— Гордей, Гордей, как же с тобой хорошо, — то и дело шепчу я, сама целуя его, зарываясь пальцами в его волосы, обхватывая его крепкие широкие плечи.
Мне так нравится все, что между нами происходит. Это настолько волшебно, а совсем не пошло, как когда-то пытались убедить меня родственники.
Так упоительно, горячо и приятно.
Когда Гордей двигается во мне, все мысли вылетают, а я словно качаюсь на волнах, сотканных из удовольствия, расслабления и горячего, очень сильного желания. Которое может удовлетворить только он.
Сегодня у нас выходной. Нет никаких съемок, мы предоставлены сами себе. И мы… я провожу в его номере все утро, вплоть до самого обеда.
После жаркого секса в душе, когда Гордей брал меня целых два раза подряд, мы снова перемещаемся в постель, и Гордей заказывает еду в номер.
