Оксюморон - Максим Владимирович Альмукаев

всё меня ожидало в будущем, а теперь Михаил Сергеевич Стройненький, ну как бы тебе передать то что являл в данный момент в моих глазах этот человек. Ну вот скажем если бы вдруг нашёлся художник, возжелавший изобразить человеческие качества, то смею тебя уверить дорогой читатель что доброту, заботу, участливость и непосредственность он вполне мог бы срисовывать с Михаила Сергеевича. Греясь в лучах его улыбки в создании которой вероятно участвовали все мышцы его лица, хотелось воскликнуть, «О Боги, зачем вы придумали солнце!». Впрочем, как показало всё то же будущее, ошибся я дважды, ибо к добру улыбка Михаила Сергеевича Стройненького не имела никакого отношения.

– Вы, наверное, очень устали если вам пришлось прилечь прямо на земле? – залебезил Стройненький подобострастно заглядывая мне в глаза.

Признаюсь, что мне сразу не понравилась его манера при разговоре подобострастно заглядывать мне в глаза. Но я решил не давать волю своим чувствам. Мало ли в конце концов чего мне не нравится. Стройненький меж тем продолжал.

– А не хотите ли отдохнуть и перекусить с дороги дорогой друг?

Я был вне себя от счастья. Мои адаптационные механизмы не поспевали за ростом курса моих акций на душевной бирже.

– Куда вы направляетесь? – спросил меня мой новый знакомый.

– Да так, путешествую. – уклонился я от прямого ответа.

– Ну что-же – сказал Стройненький – тогда милости просим ко мне домой. У нас гостям всегда рады. Давайте я вас подвезу, вы вероятно очень устали.

Я не успел сказать моему новому знакомому, что здесь совсем не далеко стоит мой автомобиль, поскольку поток слов исходящий из него невозможно было казалось ничем удержать.

– Моя машина здесь не далеко, сказал Стройненький – что-то с вами не в порядке, дорогой мой. Вы что то погрустнели, а между тем с виду вы вполне здоровый человек. Давайте-ка я помогу вам подняться на ноги.

С этими словами он протянул мне руку, на мизинце красовался огромный золотой перстень, к который был вправлен с тусклой и мёртвой значительностью поблёскивающий изумруд.

– О, батенька, – произнёс он помогая мне подняться на ноги – да вы еле на ногах держитесь, это совсем не хорошо. Так знаете ли, не ровен час в аварию угодить можно. А аварии нам тут совсем не к чему. Ну что согласны погостить у меня в городе? – сказал он.

Тут я принял одно из тех «блестящих» скоропалительных решений о которых жалеешь даже спустя много лет. Как ты уже, наверное, догадался, читатель, я согласился, и с этого начались мои неприятности. Но в прочем обо всём по порядку.

ГЛАВА 21

Мы вышли из леса, и я сразу увидел его автомобиль. Это был огромный чёрный внедорожник больше похожий на бегемота. На чёрных полированных боках его отражались плывущие по небу облака похожие на диковинные острова.

Стройненький сел за руль, я сел на соседнее место. Водителем мой новый знакомый оказался довольно неплохим. Он вёл автомобиль ровно и уверенно. Я даже подумал в тот миг, что если он так же управляет хозяйством вверенного ему города как своим автомобилем, то как говаривали в старину ВИВАТ бургомистру города Локарро.

Единственное что в моём новом знакомом меня несколько смущало что ли, так это его велеречивая многословность. Всю дорогу он без устали шутил и балагурил. Хорошее настроение не просто исходило от него, казалось в нём оно обрело какую-то особую, сгущённую природу. И это несмотря на то, что духоту, а надо сказать что в салоне, не смотря на кондиционеры, было нестерпимо душно, он переносил явно тяжело. Это было видно по его раскрасневшемуся рябоватому лицу покрытому мелкими бисеринками пота.

– Сейчас мы поедем ко мне дорогой вы мой, – говорил он – там моя хозяйка, моя Викуличка, нас угостит чем Бог послал.

После этих слов Стройненький брезгливо плюнул в окно. Я так и не понял, что заставило моего нового знакомого сплюнуть. Слово “Бог” или предстоящее нам угощение.

Вскоре миновав высокие железные ворота возле которых прохаживался огромный лысый охранник в камуфлированной форме с дубинкой в руках мы въехали в город. Описать город Локарро довольно просто. В прочем чтобы с экономить, и твоё, читатель, время и мои силы просто скажу, что та часть этого города, которую я лицезрел из окна автомобиля более всего напоминала коттеджный посёлок, только очень большой. Проезжая по улицам города я увидел в самом центре обширной вымощенной брусчаткой площади храм.

– Это отрадно – сказал я, разглядывая прекрасное сооружение, увенчанное большими золотыми крестами, которое довольно выгодно контрастировало на фоне царящей вокруг пусть и опрятной, но всё же серости.

– Вы это о чём? – спросил Стройненький, посмотрев на меня.

– Отрадно знаете-ли видеть, что в вашем городе люди всё же надеются на справедливость. А то в последнее время я и сам, честно говоря, перестал в неё верить.

– И напрасно, мой дорогой, – сказал Стройненький – совершенно напрасно. К тому же вы смотрите на этот вопрос как-то уж очень однобоко. Вам кажется, что если что-то не работает, то этому и места быть не должно в мире. Так по-вашему выходит?

Я пожал плечами.

– Впрочем и я сам, чего греха таить, когда-то так думал, – сказал, Стройненький – но это было давно. Сейчас я считаю, что вера человека – это очень мощная вещь. Подобные энергии не могут оставаться бесхозными. И потом если бы мы с вами глядели на этот вопрос под тем углом под каким на него смотрите вы, мы с вами в каком-то смысле уподобились бы мальчикам, которые выбирают сладости ориентируясь по яркости обёртки. Как не претит этот образ своей архаичностью. Да, конечно, для большинства значение имеет содержимое, но для меня, как для бургомистра этого города, гораздо большее значение имеет обёртка. Мир, увы, устроен несколько сложней чем может показаться на первый взгляд. Простите мне этот избитый штамп, но в данном случае он напрашивается сам собой. Конфета конечно сама по себе тоже очень важна, но поверьте, с точки зрения использования гораздо важней фантик. Ибо жизнь конфеты заканчивается едва за ней смыкаются губы в то время как для фантика всё только начинается. Он даёт работу мне-бургомистру этого города, который призван содержать город в порядке, дворнику, который подметая улицу, подберёт его на совок и выбросит в урну. Он также наполняет смыслом рабочий день водителя огромного мусоровоза, который в урочный час приедет за контейнером в недрах которого покоится наш фантик. А уж какие варианты дальнейшей судьбы предлагает нашему фантику целлюлозно-бумажная