Средневековый роман и повесть - Кристьен де Труа

39

Теперь поют

1 Это было летним днемВозле башни, где кружкомСобрались его бароны.Птицы пели с высоты,5 Яркие вокруг цветыИ травы ковер зеленый…Тут он вспомнил о своейМилой сердцу Николетте,И тогда печаль о ней1 °Cтала в нем еще сильней,Он забыл про все на свете.Но со звонкою виолойТут как тут жонглер веселый.«Вы, бароны, все внимайте!15 Откровенно отвечайте ‑Не хотите ль, чтоб для васЯ пропел один рассказ?Не хотите ли узнать,Что пришлось перестрадать20 Окассепу с Николеттой?Он в разлуке с ней страдал,Но в лесу ее сыскал,И, скача во весь опор,Он увез ее в Торлор.25 Да попал оттуда в плен ‑И пропал наш Окассен!А красотка НиколеттаВ Карфагене — знаю это.Там открылось наконец,Что король — ее отец.А отец крутой и властный,Вздумал дочери несчастнойДать язычника в мужья,Но надеется напрасно,35 Достоверно знаю я.Николетта неизменноЖаждет только ОкассенаИ клянется, что онаБудет век ему верна,Встречи ожидая!»

40

Теперь говорят и сказывают‑рассказывают

Когда Окассен услыхал такие слова Николетты, он очень возрадовался и отвел ее в сторону и стал расспрашивать.

— Милый, славный друг, — сказал Окассен, — не знаете ли вы еще чего‑нибудь об этой Николетте, о которой вы пели здесь?

— Да, господин мой, я знаю, что она самое благородное, милое и умное создание, когда‑либо рожденное на земле, что она дочь короля Карфагенского, который взял ее в плен, когда и Окассен был взят, и повез ее в город Карфаген, а там узнал, что она — его дочь. Он ей оказал большие почести, и теперь он со дня на день собирается дать ей в мужья одного из могущественнейших королей во всей Испании{122}. Но она скорее даст себя повесить или сжечь, чем взять его в мужья, как бы он ни был богат.

— Ах, милый, славный друг, — сказал граф Окассен, — если бы вы могли вернуться в ту страну и сказать ей, чтобы она приехала сюда! Я дам вам из моих богатств все, что вы захотите. И знайте, из любви к ней я не желаю взять в жены никого, даже самой высокородной девицы. Так что я жду ее, и у меня не будет жены, кроме нее. И если бы я знал, где она, я давно бы уже нашел ее.

— Господин мой, — сказала она, — если это так, я разыщу ее ради вас и ради той, которую я очень люблю.

Она дала ему такое обещание, и тогда он велел наградить ее двадцатью ливрами. Она собралась уже уходить, и тут он заплакал от любви к Николетте. И когда она увидела его слезы, она сказала ему:

— Господин мой, не отчаивайтесь: ведь я скоро приведу вам ее в этот город, и вы увидите ее.

И когда Окассен услышал это, он сильно возрадовался. И она ушла от него и отправилась в город, в дом виконтессы, ибо виконт, крестный отец ее, уже умер. Она поселилась там, и стала разговаривать с виконтессой, и доверилась ей. И виконтесса узнала ее и вспомнила, что это Николетта, которую она воспитала. Она взяла се к себе на целую неделю и велела ей мыться и купаться. А потом Николетта достала травку, называемую чистотелом{123}, и натерлась ею, и стала такой красавицей, какой не была даже раньше. Она оделась в пышный шелковый наряд, каких много было у виконтессы, и села на кровать, на шелковый ковер, позвала даму и попросила ее сходить за Окассеном, ее милым. Виконтесса так и сделала. И когда она пришла в замок, она застала Окассена пла чущим и тоскующим по возлюбленной Николетте из‑за того, что та медлит явиться. Виконтесса окликнула его и сказала:

— Окассен, не отчаивайтесь больше, но пойдемте со мной, и я вам покажу то, что вы больше всего любите на свете, — это Николетта, ваша нежная подруга, которая пришла к вам из далеких стран.

И Окассен возрадовался.

41

Теперь поют

1 О подруге, столь желанной,Услыхав такую весть,Он от радости нежданнойДух не может перевесть.5 С виконтессою вдвоемКо дворцу спешит бегом..Торопливою рукойРаспахнул он дверь в покой,‑Видит он: вскочила с ложа,10 Пуще прежнего пригожа,Милая его подруга.Мигом обняли друг друга,Стал подругу он ласкать,Стал тихонько целовать15 Ей и очи и уста.Быстро ночь промчалась та!С Окассеном в час рассвета,Обвенчалась Николетта,Госпожой Бокера стала.20 Радостей ждало немалоОкассена вместе с ней,‑После бед минувших днейИх любовь торжествовала.Я на том их покидаю,25 Песню‑сказку я кончаю,‑Все и так понятно!

Вольфрам фон Эшенбах

Парцифаль

Сокращенный перевод со средневерхненемецкого Л. Гинзбурга

Кого склоняет злобный бесК неверью в праведность небес,Тот проведет свой век земнойС душой унылой и больной.Порой ужиться могут вместеЧесть и позорное бесчестье.Но усомниться иногдаЕще не главная беда:Ведь даже и в утрате верыВозможно соблюденье меры.Найдется выход для сердец,Что не отчаялись вконец…Иные люди, как сороки:Равно белы и чернобоки,И в душах этих божьих чадПеремешались рай и ад,Оставив два различных цвета,Из коих каждый есть примета…Но тот, в ком веры вовсе нет,Избрал один лишь черный цвет,И непременно потомуОн канет в ночь, в глухую тьму.А не утративший надеждыРядится в белые одежды,И к праведникам он примкнет…Но всяк ли мой пример поймет?Нет, строки, что сейчас прочли вы,Для глупых слишком торопливы,Чтоб их в сознанье удержать.Так заяц тщится убежать,Когда свое изображеньеУзрит в зеркальном отраженье.(Меня наш Готфрид понимает,И все ж он «зайца» не поймает,Хоть Готфридом воспет Тристан!)Но разве зеркало ‑ обман?!Стекло покрыто сзади цинком,Чтоб отражаться в нем картинкамДа и явлению любому…Во сне мерещатся слепомуЧерты неясного лица.Но ‑ жаль несчастного слепца!Изображенье тут же тает,Поскольку зренья не хватает…И мной зачитанные строкиОб оперении сорокиСодержат попросту намекНа образ, что весьма далекИ кажется неуловимым…Считаю я необходимымЗдесь привести на свой манерХотя б еще один пример.Допустим, вы щипать мастак,А все ж не выщипать никакВам волоска с моей ладони:Со дня рожденья и дононеМогу сказать навернякаТам не растет ни волоска.В чем суть подобного примера?В том, что всего важнее ‑ вера!Есть волосок, нет волоскаБыла бы вера высока!..…Кому не хочется из васУзнать скорей, о чем сейчасПойдет сие повествованье?О встрече или расставанье,О бегстве в ночь, покрытом тьмой,О возвращении домой,О славе или о пороке,О том, добры мы иль жестоки,О всех превратностях судьбыВ разгар немыслимой борьбыМеж черной мглой и ясным светом…Кто устоит в боренье этом,Спасенью душу отворя?Для тех старался я не зря,Кто ничего не проморгает.Пусть эта повесть помогаетИм в жизни истину найти,Фальшь и неверье отмести,Тем избежав мучений ада,И знать, что высшая наградаВернейшего из верных ждет…Рассказ о Верности пойдет,О настоящей, не фальшивой…Порой бывает верность лживой,Такая верность коротка,Что хвост у одного быка,Нет, ошибаюсь, у коровы.Она сбежала в глубь дубровы,Укус не выдержав слепня…Примеров много у меня.На сем вступление кончаю.Все, что сказал, предназначаюОтнюдь не для одних мужчин.Нет, признаюсь не без причин,Что все мои призывы к вереДолжны касаться в равной мереИ наших женщин дорогих.Не дурно, чтобы и у нихЯснее стало пониманье,Что значит доброе деянье,Кого им надо предпочесть,Чтоб подарить любовь и честь…. .Ну, а теперь сочтем уместнымНачать о доблестном и честном,О гордом рыцаре рассказ…Услада он для женских глаз,Для сердца женского ‑ утеха.Ничто герою не помеха.Отвагой славен, он потомЕще прославится умом.Он ни в одном лихом сраженьеЕще не ведал пораженья,А все, что дальше будет с ним,Мы постепенно объясним,С теченьем нашего рассказаНо по порядку, а не сразу……Издревле у племен романских,А нынче также у германских,Весьма суровый есть закон.В своих статьях содержит онНаследных прав установленья:Коль умирает властелин,Его корону и владеньяПриобретает старший сын.{124}А младший, тот, лишась всего,Не получает ничего.Так у родительского гробаВскипают вмиг вражда и злоба.Садится старший на престол,А младший брат, с отцом прощаясьВ отверженного превращаясь,Бредет по свету, нищ и гол.Нет, мы отнюдь не против старшихДостойных сыновей монарших.Напротив, вот вам крест святой,Мы всей душой приходим в ярость,Когда беспомощную старостьОтягощают нищетой.Здоровье юности дано!Младые не страшатся бедствий,Но им отказывать в наследствеНесправедливо все равно.Где тот король, тот князь и граф,Который вник бы в наши просьбы,И младшим детям не пришлось быСкитаться без наследных прав!Виновник многих зол и бедТот, кто детей страдать заставил…В Анжу{125} стал жертвой этих правилПрекрасный, юный Гамурет.Его родитель всемогущимБыл королем… Но отчегоОн безземельным, неимущимОставил сына своего?Дурной закон всему виною…В край, сотрясаемый войною,Пришла ужаснейшая весть:Король убит! Он пал за честьРодной земли… Сия кончинаВедет на трон старшого сына…{126}Ах, что за плач вокруг поднялся:Король убит! Король скончался!Наследник получает трон!Неужто не поделит онСвои богатства с младшим братокУжель без сердца старший брат?..В краю, отчаяньем объятом,Рыдал в ту пору стар и млад.Но молвил новый повелитель:«У нас с тобой один родитель,И рождены мы, брат родной,С тобою матерью однойНе уподоблюсь я злодею!Отринем смело, что старо!Владей же всем, чем я владею.Мое добро ‑ твое добро.Не оскверним себя позоромБратоубийственной войны.Ведь пред господним приговоромИ перед жизнью мы равны!..»Услышав эту речь, вассалыВскричали: «Отчая земля,Господня милость ниспослалаТебе такого короля!»Но, к изумленью паладинов,Ответил младший сын Гандинов:«Мой брат любезный и король!Из всех богатств твоих дозвольВзять снаряжение стальное.Мне ни к чему все остальное.Кольчугу мне стальную дай,Вели стальные дать мне латы.И, рвеньем рыцарским объятый,Отправлюсь я в далекий край.Делами ратными своимиХочу твое прославить имя,И пусть в той дальней сторонеМолва пройдет и обо мне,Как о твоем отважном брате,Разбившем вражеские рати».И Гамурет с улыбкой милойСказал, достоинство храня:«Шестнадцать душ сыздетства былоОруженосцев у меня.Теперь нужны мне для походаЕще четыре молодцаКрасавцы княжеского рода,Вассалы нашего отца.И, вознося молитвы богу,Мы днесь отправимся в дорогу.Знай: обо мне услышит мир!Уверен, не один турнирУмножит славу Гамурета.И пусть наградою за этоМне будет женская любовь,Которую добуду с бою,Благословляемый тобою…Ах, как в груди клокочет кровь!..Мой добрый брат, не мы ли вместеВ краю родимом возросли,Не посрамив при этом честиСвоих отцов, своей земли.Мы вместе тяготы делили,В походы долгие ходили.И кто был рыцарь, кто был вор,Когда, в любви нетерпеливы,Мы похищали торопливоИных красавиц пылкий взор?»Тут произнес король, рыдая:«Ужели ты не шутишь, брат,Мне грудь словами раздирая,В мое вселяя сердце ад?Мой кровный брат, мой брат любимый,Мой друг до гробовой плиты,За что меня караешь тыРазлукой непереносимой?Я все с тобою разделю,Тебе отдам я полнаследства,И ты, кто был мне дорог с детства,Сам станешь равен королю!Но коль жестокий рок сильней,Чем королевские веленья,Бери любых моих коней,Доспехи, золото, каменья.И лучших слуг моих возьми,Дабы, расставшись с отчим краем,Ты был в пути сопровождаемМоими верными людьми.Пусть бог пошлет тебе удачу.Прощай… Я безутешно плачу…»И брату старшему в ответПромолвил юный Гамурет:«Не надо плакать и стенать.Потороплюсь утешить мать.Высокая видна мне цель,Меня пьянит победы хмель.И сердце в левой половинеМоей груди стучит не зря,Чтоб, целью высшею горя,Мне отличиться на чужбине!». .И, плача, мать провозгласила:«Под сердцем я тебя носила,И для того ли ты возрос,Чтоб стать причиной горьких слезНесчастной матери своей?Неужто милых сыновейНа свет мы призваны рожать,Чтоб их в походы провожать?О, бремя горестных судеб!Ужель господь столь глух и слеп?Ужель, кто верит в милость божью,Себя напрасно тешит ложью?»«О королевская жена,Твоя душа погруженаВ печаль о доблестном Гандине.Но не грусти о младшем сыне,Промолвил юный Гамурет.Я дал всевышнему обетНаш гордый род в бою прославитьИ принужден тебя оставить.Поскольку мною выбрал путь,Я не смогу с него свернуть».И отвечала королева:«О плод родительского древа!Ты добрым вскормлен молоком!Прекрасной Дамой ты влеком!..Прими мое благословенье.И с моего соизволеньяВозьми четыре сундука:В них бархат, кружева, шелкаНетронуты у нас хранятся.Тебе в пути они сгодятся.Ступай! Будь смелым до конца.А я останусь ждать гонцаС отраднейшей для сердца вестью,Что скоро снова быть нам вместе!..». .В поход героя снарядили,По‑королевски нарядили,Преподнесли ему подарокЦеною в много тысяч марокОт благороднейшей из дам.Он припадал к ее стопам,А ныне простирал к ней руки,Томимый горечью разлуки,При этом ставши богатеем,На зависть алчным иудеям.Он обнял мать, он обнял брата,Родной земле сказал: «Прощай!»Неужто нет ему возвратаВ родимый дом и в отчий край?Ни с кем он не забыл проститьсяПред тем, как в странствие пуститься.За самый малый знак вниманияОн всех и вся благодарил:Не в силу княжеского званьяЛюдьми он обожаем был,А в силу скромности безмернойИ прямоты нелицемерной,Той благородной чистоты,Не признающей суеты…Вот отчего вошли в преданьяЕго высокие деянья,Что были им совершеныДалеко от родной страны.Он, окруженный громкой славой,Ей не кичился никогда.Душа его была тверда,Как ясен был рассудок здравый.Служить хотел он… Но кому?Не коронованным особам,Не кесарям высоколобым,А только богу одному!Своей высокой цели ради.Свершил он подвиг не один…В ту пору в городе БагдадеЖил всемогущий властелин,Что подчинил себе полмира.Его считали за кумираПочти во всех концах земли.Пред ним иные королиПодобно слугам трепетали…Носил он прозвище Барук.{127}И лицезреть его мечталиВсе, обитавшие вокруг.Священным наделенный саном,Он предназначен был творцомСтать для язычников отцом,Как папа римский ‑ христианам.И так же, как к воротам РимаИз разных стран, земель, краев,В Багдад тянулись пилигримыЗа отпущением грехов.И сей обычай сохраненВ веках до нынешних времен…Взрастил двух братьев Вавилон:{128}Помпей был да Ипомидон.{129}Барук напал на тех двоих,Забрав Ниневию{130} у них.Так сговорившись меж собой,Два брата вновь вступают в бой.Теснят Барука их войска…Но вдруг к нему издалекаПришла нежданная подмога:То был наш славный Гамурет.И хоть ему немного лет,Достоинств у него премного.«Тебе, Барук, я послужу,Как друг, как рыцарь, как мужчина.Я ‑ сын покойного ГандинаИ нынче прибыл из Анжу!..»Тут повелел Барук всесильныйЕму сменить свой герб фамильный{131},И новым он щитом снабжен,Где якорь был изображен,Как символ плаваний, скитанийИ стойкости средь испытаний.. .И наш герой уплыл далеко:Сражался в Персии, в МароккоО нем в Алеппо{132} и в ДамаскеДоселе сказывают сказки.Его копье врагам грозило,Не одного оно сразило.В песках зарыты их останки,Поглощены волной морской…Но вот он бросил якорь свойВ стране чудесной ‑ в Зазаманке.{133}. .Его на берег вынес шквал.Он богу чуть не отдал душуИ лишь успел вступить на сушу,Как некий город увидал.Вокруг военные палатки,Наверно, битва здесь была.И в поле, после жаркой схватки,Валялись мертвые тела.И Гамурет велит гонцуСкакать немедля ко дворцу,Дабы узнать: что здесь творится?Как именуется столица?И через несколько секундГонец приносит донесенье:«Мы прибыли в Паталамунд,{134}Народ нуждается в спасенье!Халифы начали войну.Враг справа движется и слева.И умоляет королеваСпасти злосчастную страну!..»За королеву наш геройРешил тотчас же встать горой,Сим доказав, что в мире естьИ долг, и рыцарская честь.Врагов жестокий ждет удар!..И всяк, будь молод он иль стар,Здоров иль хвор, богат иль беден,Добросердечен иль зловреден,Героя принялся хвалить,Алмазы, золото сулить.«О рыцарь! Можешь взять свободноВсе, что душе твоей угодно!..»Так весь народ воскликнул дружно…Услышав это, Гамурет,Чуть поклонившись, молвил: «Нет!Мне ничего от вас не нужно!..»И люди грянули в литавры:«До гроба мы тебе верны,Хоть наши лица и черны!»(Там, в Зазаманке, жили мавры.)Все зашумели, загалдели,Надежда к ним влилась в сердца.И жены черные гляделиНа светлокудрого бойца.Глазами черными блистая,Смотрели девы на него,Любуясь мантией егоИз дорогого горностая.. .В город наш герой въезжает,Его безмерно поражаетНеутолимой скорби вид.Здесь все о смерти говорит.Дороги вздыблены, разрыты,Гербы на зданиях разбиты,И раненых протяжный стонДоносится со всех сторон:Их с поля битвы ввозят в город,И мы их видим пред собой:Один лежит мечом распорот,Копьем насквозь пронзен другой…О, сколь судьба неумолима!Сколь осажденный город нищ!..Хромых коней проводят мимоДавно неприбранных жилищ,Где, корчась на своей постели,Хозяин дышит еле‑елеКакой ему поможет врач?..Стенанья, вопли, женский плач…Такою с самого началаСия страна пред ним предстала…Он принят был персоной важной.Бургграф{135} ‑ рубака преотважный,Родного города оплот,Охранник городских воротЕго с любовью ввел в свой дом,Попотчевал виномИ ласково приветил…Здесь много раненых он встретил.И в самом деле: не одинВысокородный паладинНосил на перевязи руку,Бинт окровавленный на лбу,Познав военную судьбу,А также бранную науку…И, гостя юного обняв,Расцеловал его бургграф:«Наш избавитель долгожданный!Ты в этом доме гость желанный!Моею вотчиною всейРаспоряжайся и владей!»Он в раззолоченную залуПовел его к жене своей:«Се ‑ отпрыск славных королей!»Она его поцеловала.И к королеве во дворецБургграф отправился с докладом:«К нам прибыл доблестный боец!Спеши к нему! Спасенье рядом!В наш край явился Гамурет,Защитник нашего народа!..»«Скажи, он княжеского рода?Она промолвила в ответ.Должна я точно это знать:Могу ль его поцеловать?»«О королева, этот воинСамим Баруком удостоенВысоких званий и наград!Могу побиться об заклад,О нем прослышал я впервые.В сраженье при Александрии.Мне говорили: это ‑ он,Кем урезонен Вавилон!К тому же славный рыцарь сейДитя анжуйских королей,Но держит это под секретом.Иди! Встречай его приветомОт имени родной земли,Чтоб с ним вовек не разлучиться.И всем придворным повелиКак подобает облачиться…»И маршал{136}, прискакав домой,Промолвил юному герою:«Пред королевою самойСейчас предстанем мы с тобою!»Тот словно солнышко зарделся,Весьма богато разоделся.Червонным золотом горя,На нем сверкали якоряГерб достославного Барука,Нетленной верности порука.Затем, доспехами звеня,Он сел на гордого коня,Который, как другие кони,Ему достался в Вавилоне.Затем садятся на конейБургграф со свитою своейИ ко дворцу стрелою мчатся,Чтоб с королевой повстречаться…Меж тем владычица их ждет,Навстречу рыцарю идетВ сопровождении пажей,И государственных мужей,И величавых дам придворных,Очаровательных, но черных……И королеву в знак приязниГерой целует без боязни.Она, ступивши чуть вперед,Героя за руку беретСвоей нежнейшею рукою,Ведет его в свои покои,Где в окна мягкий льется свет.И вот на бархате диванаСидят отважный ГамуретИ королева Белакана.Он знал высоких жен немало,И та, сидевшая пред ним,Всем королевам остальнымНисколечко не уступала:Ни горделивою осанкой,Ни речью властной, ни умом.И лишь черна была лицомТа, что владела Зазаманкой.Но ярче звезд на небосклонеСиял рубин в ее короне.. .И дама рыцарю сказала:«О вас мы слышали немало,О вашей славе неспростаМолва идет из уст в уста.Вы слабым женщинам опора.И, полагаю, без укораВы мой воспримете рассказО том, что столь печалит нас».И Гамурет сказал: «Поверьте,Я предан вам до самой смерти,И я на поединок выйдуС любым, кто вам нанес обиду,Посмев нарушить ваш покой.Но кто же, кто же он такой,Подвергший вас жестоким бедам?Увы, он мне пока неведом!... .Скажите прямо: кто ваш враг?Откуда? Из какого стана?»И королева БелаканаГерою отвечала так:«Узнайте жребий мой ужасный:Служил мне юноша прекрасный,Чистейшим сердцем наделен,Душою девственно‑невинной,Он обладал отвагой львинойИ был… Он был в меня влюблен.Да, пылко, слепо, беззаветноИ, признаюсь, не безответно:Я втайне любовалась им,Отважным рыцарем моим,Моим вернейшим паладином,Ценя его высокий сап,Его отец был властелиномОдной из мавританских стран.{137}Но я невольно согрешила,Я испытать его решила,Сказав: «Геройством заслужиБлаговоленье госпожи!Доспехи ‑ мужеству помеха.Без них добейся ты успеха!»И ‑ горе мне! ‑ войдя в азарт,Доспехи скинул Эйзенгарт…Оставив грудь незащищенной,Он дрался, смерти вопреки.Но смерть пришла: копьем пронзенный,Он пал от рыцарской руки.Но за мгновенье до кончины,Успев собрать остаток сил,Он в грудь соперника вонзилКопье… Так действуют мужчины!..Ах, я жестоко поплатиласьЗа прихоть дерзкую мою.Вокруг молва распространиласьО том, что не в честном боюПал мой избранник ненаглядный,А что рукою кровожаднойСплела я заговора сеть,Чтоб, устранив с дороги сынаСтраны соседней властелина,Его землею завладеть.И мигом вспыхнула война.Моя страна разорена,Огнем безжалостным объята.Но хоть я плачу и казнюсь,Богами нашими клянусь,Что я ни в чем не виновата!..»Почти не сдерживая плача,Она вела свой разговор,Украдкой за слезами прячаВоспламененный страстью взор.И Гамурет, сидевший рядом,Ей отвечал таким же взглядом,И разгоралось сердце в немБлаженно‑сладостным огнем.Меж тем владычица привстала,Вина пригубив из бокала,Давая рыцарю попять,Что сим окончено свиданье,Хоть оба, как гласит преданье,Волненья не могли унять.. .И с увлажненными очамиГерой сказал высокой даме:«О, пусть отныне этот мечМне даст возможность уберечьОт новых бедствий вашу землю.С отрадой этот долг приемлю,Всем сердцем вам принадлежа.Моя святая госпожа,Я вашу возмещу потерю!..»Она шепнула: «Я вам верю…»К бургграфу рыцарь возвратился.Хозяин к гостю обратился:«Мой друг, не хочешь ли, скажи,Взглянуть на наши рубежи?Предвидя вражье наступленье,Войска возводят укрепленья.Сейчас предмет моих заботШестнадцать городских ворот:Враги в них ринуться готовы.Шалишь! У нас крепки засовы!..»Так утешал себя бургграф.Но, к месту битвы прискакав,Наш рыцарь видит: дело худо;Спасти их может только чудо.Тесней сжимается кольцо,И жадно дышит смерть в лицо.Ужасен город осажденный,Он, словно на смерть осужденный.Ждет в страхе часа своего.Со всех сторон вокруг негоПротивник дерзостный залег.О нет, ни выкуп, ни залог,Ни тонкость хитроумной лестиНе отвратят кровавой мести…Кто сдержит вепрей разъяренных?..И глянь: на вражеских знаменахУбитый князь изображен,Копьем предательским сражен.Но как бы в виде возраженьяНа лживые изображеньяТа, что невинна и чиста,Два к небу поднятых перстаНа стягах вышить повелелаИ этим символом клялась,Что за святое бьется делоИ что, богам своим молясь,Скорбит о друге убиенном,О дорогом, о незабвенном…Бургграфа Гамурет спросил:«Откуда столько свежих силУ ваших недругов берется?Как величать их полководца?Кто покровитель пришлых банд?»Бургграф ответил: «Фридебранд,Главарь наемников‑шотландцев.Когда б не помощь иностранцев,Давно б мы им свернули шею.Я в том тебя заверить смею!Вообрази: во вражьем станеСредь мавров служат христиане,И прочим воинам примерЗаморский рыцарь Хютигер.{138}Он в ратном деле исполин.Из наших братьев не одинЕго копьем насквозь проколот.При этом он красив и молод,Обворожителен весьма.Всех наших дам он свел с ума.А быть любимым женским поломНе меньше, чем владеть престолом!..»Но вот за лесом солнце село,То время трапезы приспело,И старый маршал говорит:«Поедем! Стол давно накрыт».О, если вы узнать могли бОб этом рыцарском обеде,Где громоздились горы снедиОт цапель жареных до рыб.И все, чтя святость ритуала,Сама хозяйка подавала.Явилась королева в дом,Чтоб лично убедиться в том,Что угощают Гамурета,Не нарушая этикета.Она колено преклонила.Героя это удивило:Не ждал он почести такой…Затем она своей рукойОтрезала кусочек цаплиИ налила ему вина.Он осушил бокал до капли:«За вас, светлейшая жена!»Тут зазвенели бубенцы,Взялись за дело игрецы,Закувыркались скоморохи,Потешно прыгая, как блохи.Но королева БелаканаГлаз не сводила с капеллана:Его наш доблестный геройВозил повсюду за собой.Затем промолвил юный воин:«О высочайшая из жен!Я слишком щедро награжденИ этой чести недостоин».И Белакана улыбнулась:В ней жизнь воскресла, страсть проснулась,И, обходя пажей и слуг,Преподнесла им угощенья.Зарделись люди от смущенья,Приняв дары из этих рук!. .Она кивнула головой,Произнося в прощальном тостеХвалу хозяевам и гостю,И воротилась в замок свой.Служанки с черными очамиЕй освещали путь свечамиВ больших светильниках златых…Она ушла… И дом затих…Бургграф улегся на перинах.И, как в сказаниях старинных,Вокруг него пажи легли,Что сон хозяйский стерегли:Ведь супротивник недалече…Не потухали в доме свечи,И было в нем светло, как днем,И спали все тревожным сном…А Гамурет? Он в этот час,И вовсе не смыкая глаз,Метался на роскошном ложе.Пылало гордое чело.На подвиг рыцаря влеклоВ честь королевы чернокожей.В груди дыхание стеснилось,Тревожно, тяжко сердце билось,Им завладели в то мгновеньеЛюбовь и воинское рвенье,Жгла сердце огненная рана.И только утренний рассветВ окно увидел Гамурет,К себе призвал он капеллана,Чтоб душу укрепить молитвойПеред решающею битвой…Герою панцирь принесли,Коня лихого привели,Что был не раз в бою испытан,В конюшнях рыцарских воспитанИ от загривка до копытНадежным панцирем прикрыт…Герой вдевает ногу в стремя.Он полон ярости святой!Сверкает бармица.{139} На шлемеПылает якорь золотой.Щит изумрудами украшен.Из окоп, с крыш, с дворцовых башенНарод на рыцаря взирает,У женщин сердце замирает.И королева говорит:«Да, он прекрасен беспримерно!Так боги выглядят, наверно!»(О, как лицо ее горит!)И он, пустив коня в карьер,Летит вперед на поле боя…Меж тем отважного герояПриметил рыцарь Хютигер.И говорит, весьма встревожен:«На сарацина не похож он!Неужто с ней вступил в союзМолвой прославленный француз?Ну что же, некуда деваться!Придется с ним посостязаться.Кто сможет одолеть меня?»И вот, вскочивши на коня,Он, по условленному знаку,Тотчас же ринулся в атаку…Теперь сошлись они друг с другом.Колотят копья по кольчугам,И древки яростно трещат,И щепки на землю летят.Ах, в беспощадной этой рубкеЖдать не приходится уступки.И неужель во цвете летПогибнуть должен Гамурет?Ведь Хютигер одолевает…Но в жизни всякое бывает,И не во сне, а наяву,С коня ударом сброшен,Противник валится в траву…Анжуец сильно огорошен:Нельзя лежачего добить!Но растолкуйте, как с ним быть,Коль Хютигер не хочет сдаться.Он, отдохнув, спешит поднятьсяС сырой земли и прямо в грудьКопье противнику воткнуть.«Э, не пройдет сия уловка!..»И Гамурет пронзает ловкоСвоим копьем плечо врага:«Сдавайтесь, если дорогаВам жизнь! Ведь глупо гнить в могиле!»Тот говорит: «Вы победили!Но объясните, мой герой,Кем я пленен? Кто вы такой?»И отвечает победитель:«Король Анжуйский ‑ мой родитель.Я сын Гандина ‑ Гамурет!»И Хютигер сказал в ответ:«Принять извольте от меняМой щит и моего коня,Согласно благородных правил…Со мной сдается мой отряд…»Анжуец рыцаря отправилКак пленника в престольный град.И там, в столице Зазаманки,Завидев пленника сего,Ему за рыцарство егоРукоплескали мавританки.Но не успели кончить сечу,Как новый враг спешит навстречу:Героя вызвал на турнирНормандец доблестный Гашир.Взметнулись копья, кони ‑ в мыле,Оруженосцы стяги взвили,Звенят щиты, мечи гремят,И в полчаса нормандец смятИ униженно просит мира.Анжуец в плен берет ГашираИ молвит: «Повели‑ка самСдаваться в плен своим войскам».Гашир молчит, не прекословя.Что делать?.. Принято условье.. .И вновь отважный ГамуретБерет копье и арбалетИ мчится к берегу морскому,Дабы ударить по другомуВысокомерному врагу.Стоял на этом берегуКороль надменный Рацалиг.{140}Он каждый час и каждый мигГрозил расправой Белакане.И в Зазаманке горожанеСтрашились, что владыка тотСтолицу приступом возьмет.Но Гамурет умел недаромВрагов сражать одним ударом.Герой противника настиг,С коня свалился РацалигИ в униженье и в тоскеЛежит, как рыба на песке.Его жена стенает, плачет,К нему на помощь войско скачет,И восемь боевых знаменУже застлали небосклон.Но рек анжуец королю:«Я вам немедленно велюДомой вернуть свои дружины!»Взвыл Рацалиг: «Мне все едино.Ах, тот, кто вами побежден,Повиноваться принужден!..»Честной народ, ликуй и ведай:Война окончилась победой!Беду геройство отвело!..У всех от сердца отлегло.Но Гамурет свой бранный пылПока еще не остудил.Он рад бы снова в бой рвануться,Однако вынужден вернуться:Его домой зовет бургграф,Свою жену за ним послав.Освободивши от забрала,Она его поцеловала,Рукою нежной обвилаИ к королеве повела.А та сама навстречу скачет.Не страшно! Пусть толпа судачитИ удивляются пажиИным причудам госпожи:Любовь не ведает запрета!Оруженосцам ГамуретаОна с улыбкой говорит:«Хозяин вас благодарит!..За вашу верность и заслугиВы будете награждены.Но нам сегодня не нужныТелохранители и слуги.Итак, друзья мои, идите!Коней в конюшню отведитеИ спать ложитесь, не боясь,Что пропадет ваш добрый князь,О нем сама я позабочусь!..»И удалились слуги тотчас…Она сняла с него доспехи,Придворных дам отправив прочь…Любви высокие утехиГерой познает в эту ночь.Покрыто соболями ложе,Струится лунный свет в окно.Что значит разность цвета кожи,Когда сердца слились в одно?Меж тем на улицах столицыТолпа шумит и веселится.Надели жены украшенья,Готовят жертвоприношенья,Чтоб отблагодарить богов,Сломивших полчища врагов.И вот, вчера еще надменный,А ныне кроткий и смиренный,Явился Рацалиг ‑ король,Превозмогая в сердце боль.Но к побежденному нет злости!Его, как равного, как гостя,Сажают рыцари за стол.Ведь он с собою в плен привелСвоих оруженосцев конных,И с соблюденьем прав исконныхДвадцать четыре молодцаСлагают копья у дворца.Вот прибыл Хютигер на пир,А вслед за ним ‑ герой Гашир,Чтобы в раскаянье смиренномПредстать пред новым сюзереном.Вдруг громко грянули тимпаны:В сопровожденье Белаканы,По‑королевски разодет,Выходит юный Гамурет.И видят все: он был ей другом,А за ночь стал ее супругом.И молодая королеваПридворными окружена:Теперь она уже не дева,А венценосная жена.И люди слышат госпожу:«Отныне я принадлежуСо всей моей землей родноюСему отважному герою!»И молвит храбрый Гамурет:«Средь нас врагов в сем крае нет!Да будет вечный мир меж нами!А вас, кого я звал врагами,Я попросить не преминуПоцеловать мою женуВ знак долгожданнейшего мира…Прошу приблизиться Гашира!»Гашир к устам ее приник,Вслед за Гаширом ‑ Рацалиг,За Рацалигом ХютигерЯвил изящество манер…Герой вернул свободу пленным,Их обложив изрядным леном,{141}И, расточителен во всем,Осыпал золотым дождемСвоих оруженосцев верныхВ признанье их заслуг безмерных,Всем удалиться приказалИ возвратился в тронный зал,К той, что его, как жизнь, любила…Но счастье их недолгим было.. .Прошло не так уж много дней,Он все угрюмей, все мрачней.Любовь страданьем обернуласьВ нем тяга к странствиям проснулась.Душа охвачена влеченьемК невероятным приключеньям,{142}И он готов оставить ту,Чью красоту и добротуОн оценил высоким сердцем,Хоть не был ей единоверцем.Но, королеву возлюбя,Все ж превозмочь не смог себя…Он сговорился с моряком,Который был ему знакомПо прежним доблестным походам.Моряк был из Севильи родом{143}И, к маврам злобой одержим,Анжуйца причислял к своим.«Коль нас не выдашь чернокожим,Мы, господин, тебе поможем.Едва отчалим от земли,Нас никакие кораблиКлянусь всевышним! ‑ не догонят!А тот, кто сунется, ‑ потонет!»И Гамурет не возражает.Он златом судно нагружаетИ под покровом мглы кромешнойБежит от женщины безгрешной.Меж тем она уже былаНедель двенадцать тяжела,Не ведая, что в сердце мужаНедавний жар сменила стужа.А утром некое лицоПередало ей письмецо,И хоть она могла едваЧитать французские слова,С усердьем до последней точкиПрочла ужаснейшие строчки.«Охвачен болью нестерпимой,Пишу тебе, моей любимой.Я от тебя бежал, как вор,Украв последний твой укор.Вина моя не знает меры.Ах, будь с тобой одной мы веры,Не совершил бы я побегИ вместе были б мы навек.Но та, что правит Зазаманкой,Увы, не стала христианкой,И я с тобою расстаюсьИ богу за тебя молюсь.Коль от меня родишь ты сына,Запомни: сын твой ‑ внук Гандина,В нем кровь анжуйская течет,Потомок он Фата‑Морганы,Что, растравляя в сердце раны,На подвиг рыцарей влечет.И знай: меня ты вновь обнимешь,Когда мою ты веру примешь!»Она кричит ему вослед:«Вернись ко мне, мой Гамурет!Коль ты готов на возвращенье,Я хоть сейчас приму крещенье.Разлуки яд в моей кровиОтравит плод твоей любви!Моя печаль его иссушит!О, как меня разлука душит!»Ее измучила тоскаНичем душа не насладится.Ведь горлица без голубкаНа ветку чахлую садится.Она затворницей жилаИ в час урочный родила…От Гамурета с БелаканойНа свет явился мальчик странный:Он ‑ видно, бог того хотелБыл столь же черен, как и бел,Пятнистой наделенный кожей,На мать и на отца похожий.И, белые целуя пятнаНа теле сына своего,Она звала, звала того,Кто не вернулся к пей обратно.Малыш со временем подрос.Сквозь черноту его волосПробился золотистый локон.Прекрасных дам к себе привлек он,Высоких дев и знатных жен.Для бранных подвигов рожден,Он с детства внял походным трубам.Его прозвали Лесорубом:Являя в битвах чудеса,Он копий целые лесаЛомал на рыцарских турнирах.Щиты и латы были в дырахУ тех, кто смел сражаться с ним…Да, в битвах был неукротимСей Лесоруб, сей рыцарь смелый,Под стать сорокам черно‑белый(И белолиц и чернолиц),Отважный воин Фейрефиц.{144}. .А Гамурет, его отец,В Севилью прибыл наконец,Сдается нам ‑ не меньше годаОн бороздил морские воды.Была дорога нелегка.Вознаградил он морякаЧервонным золотом… БогатаБыла условленная плата…

В те дни испанская земляЦвела под властью короляВысокочтимого Кайлета.{145}Он был сородич Гамурета,В далеких странах побывал,Весьма успешно воевал.Наш друг искал его в Толедо,Но венценосный непоседа,Как нам поведало преданье,Опять умчался на ристанье.Тогда отважный ГамуретРешил за ним пуститься вслед,По‑рыцарски вооруженный,Своею свитой окруженный,Украсив княжеское знамяТремя большими якорями.. .Его дорога привелаВ престольный град Конвалуа,{146}Где Герцелойда{147} молодая,Без повелителя страдая,Велела рыцарей созвать,Чтоб мужа верного избрать.Она, считаясь королевой,Была не женщиной, а дев