Ненаглядная жена его светлости - Натаэль Зика

завершающие ритуал, как  рядом с миледи встал невесть откуда появившийся мужчина.

– Матушка, брат, простите за опоздание! Меня задержали дела, я и так спешил как только мог!

Она поднимает глаза, уже догадавшись, что это наконец приехал старший брат её мужа, и...

И мир останавливается, как останавливается и её глупое сердце.

Наверное, так и  случается любовь с первого взгляда – как удар молнии. Как  огромная волна, накрывшая с головой. И вот уже  невозможно вздохнуть, а глаза сами так и поворачиваются в сторону высокой фигуры в тёмно-зелёном сюртуке...

Адель плохо помнила, что было дальше. Их наперебой поздравляли, она стояла с приклеенной к лицу неживой улыбкой, кивала, говорила ответные слова благодарности... Но как-то неосознанно, словно вместо неё это делает кукла.

К её ужасу, герцог тоже подошёл с поздравлениями.  И  не  стал ограничиваться только  словами, а на правах родственника поцеловал руку пунцовой от смущения невестки. Всего лишь руку, но ей и этого хватило, чтобы  от избытка эмоций едва не потерять сознание.

Потом она два года носила в себе эту тайну, изо всех сил стараясь, чтобы никто не заподозрил, что к деверю она питает далеко не сестринские  чувства.

Было сложно, особенно с Анри, но муж не виноват, что её так накрыло и внезапно поразило в самое сердце.  Он был добр к ней, и Адель честно старалась сделать его счастливым. А когда Анри неожиданно умер от странной желудочной болезни, горько оплакивала его, а заодно и свою несчастливую судьбу.

Свекровь сдавала на глазах. Спустя короткое время после похорон сына  она решила оставить всё мирское и посвятить себя Всевидящему.  Как невестка её ни отговаривала, как ни умоляла, вдовствующая герцогиня уехала в Обитель.

И снова  Адель, как  после гибели родителей, вынуждена была коротать дни в одиночестве.

Она тогда такая наивная была – надеялась, что после её замужества Фернан давно успокоился. Или нашёл себе другую жертву.

Увы!

Как оказалось, кузен только и ждал, когда графиня останется одна. Конечно, в поместье были слуги, но он легко их подкупил и без препятствий проник в её покои.

Если бы не внезапный приезд Армана...

Женщина поёжилась, вспоминая весь ужас того вечера. Она кричала и отбивалась, но где ей, девятнадцатилетней девушке, справиться с крепким сорокапятилетним мужчиной? Конечно, Фернан скрутил её и просто разрывал одежду, добираясь до тела.

Если бы не Арман...

Герцог вошёл в дом и, услышав женские крики, бросился на второй этаж.

Жаль, что он только отшвырнул кузена, а потом бросился поднимать Адель, кутать её в свой сюртук, потому что платье больше ничего не закрывало.

За это время Фернан сбежал и остался без наказания.

На попытку предъявить ему обвинение  кузен предоставил десяток свидетелей, которые утверждали, что в момент нападения на молодую вдову баронет находился за много лиг от графского дома.

Честь леди не пострадала, преступник не был пойман и опознан, поэтому дело прекратили.

И  Арман забрал Адель в свой  замок.

Сначала  на время, чтобы она успокоилась, потому что женщина до смерти боялась возвращаться в поместье.  Герцог даже выписал для невестки компаньонку и решил, что отправит в поместье пару доверенных слуг, но через пару месяцев пришёл королевский  указ.  Оказалось, что в отсутствии прямых наследников у леди Адель и ввиду её вдовствующего положения король отчуждает графство Маре и передаёт его единственному родственнику мужского пола графини – троюродному кузену, баронету Фернану д’Эсте.  Фернан таким образом становился новым графом де Маре и первым претендентом на руку Адель, а вместе с ней – на титул и земли графства  Лисар.

– Зачем снова делить земли? – заявил король. – Мне понравилось такое объединение. Нет, если руки вдовы попросит кто-то более родовитый, чем граф де Маре, я рассмотрю этот вариант.  А пока, леди, я даю вам время, чтобы оплакать мужа, и рекомендую привыкать к мысли, что не позднее чем через четыре года вам придётся снова выйти замуж.  Полагаю, этого времени вполне достаточно для траура. Графство Лисар, пока вдова снова не выйдет замуж, я забираю под свою руку. И  чтобы  без хозяйского присмотра с  землями и подданными ничего не случилось,  пришлю туда своих управляющих.

Кто бы решился возражать ему?

Никто.

Только Арман!

– Ваше величество, родительское наследство вдовы отошло к её кузену, наследство её мужа вы забираете под свою руку. Скажите, а  на какие средства будет всё это время жить леди?

– У неё есть вдовья доля – небольшой дом на границе обоих графств, я узнавал, – ответил король. – Средства же для обеспечения жизни вдове выделит новый граф де Маре. Весь доход с графства Лисар, за вычетом расходов, разумеется, будет сохранён для будущего супруга графини.

Арман скрипнул зубами.

– Но, ваше величество, вы знаете, что леди уже подвергалась нападению, причём  она уверена, что это был именно кузен. Как она сможет жить одна, в непосредственной близости к баронету? И сколько он выделит ей денег? Я не уверен, что достаточно для нормальной жизни.

– Герцог, вы забываетесь! – нахмурился величество. – Вина баронета д’Эсте, графа де Маре не была доказана! Я могу привлечь вас за клевету. Что до содержания – никто не заставляет вдову выдерживать весь срок траура. Выйдет замуж, и муж будет обеспечивать её капризы.  На этом всё!

С королём не спорят. Но если нет прямого приказа, то можно найти лазейку. И Арман её нашёл: понимая, что дома Адель не ждёт ничего хорошего, а он не может даже своих людей к ней приставить, раз она будет жить на землях, которые теперь принадлежат баронету, он предложил ей место экономки.  Для всех – новый граф де Маре выделяет на содержание вдовы так мало денег, что леди вынуждена работать, чтобы не умереть с голоду.

Король смолчал.

И она на законных основаниях могла не возвращаться во вдовий дом. То есть на четыре года Арман избавил её и от нищеты, и от притязаний Фернана.

Если бы она уже не была влюблена в герцога по уши,