Смертельный защитник - Тимур Каримов

все тряпки. Он уже думал направиться к выходу, но тут случайно обратил внимание, на эту бочку. Недолго думая он сорвал с неё крышку и увидел в ней доверху набитый чёрным песком. Кай взял целую горсть, понюхав, попробовал щепотку и тут же сплюнул, почувствовав металлические нотки и поняв, что это. Надев повязку обратно, ронин поморщился под ней глядя на этот чёрный песок, он покрепче сжал рукоять топора, борясь с внутренним желанием раскурочить этот бочонок на месте. Неприятные мыслишки на счёт Хагая заиграли в его голове новыми красками.

Он подошёл к нему, когда тот в поте лица размахивал топором и рубил дуб, нанося по его стволу сокрушительные удары.

– А, всё таки решил присоединиться – заметил Хагай хмурого ронина и высморкался.

– Ага – ответил тот и замахнулся топором. В тусклом свете фонаря лезвие быстро блеснуло и впилось в дерево. Под натиском его яростных ударов щепки летели в вовсе стороны.

– Неплохо-неплохо – похвалил дровосек – продолжай в том же духе! Представь что это чей-то череп.

Хагай засмеялся, а ронин рубил, рубил и невольно представлял себе его череп и вместо разлетающихся белых щепок он видел серые сгустки мозгов лживого и нечистого на руку дровосека. Чуток отдохнув, он присоединился к нему, парными ударами они быстро дошли мягкой, словно липа сердцевины.

– У тебя неплохая повозка, особенно её груз! – Хагай остановился, тяжело дыша, он посмотрел на ронина, тот лишь вытер пот со лба и продолжал говорить, рубя дерево – порох, горючие масла – любопытные приспособления ты себе выбрал для срубания деревьев. Интересно чем тебе не угодил топор?

Вскоре Ронин тоже остановился, он смотрел на Хагая исподлобья, повязка на его лице двигалась в такт утащенному дыханию.

– Прежде я не видел дровосеков, но ты точно не дровосек.

– Догадался всё ж таки! – произнёс сквозь зубы Хагай. – И что же мне теперь с тобой делать?

Дровосек сплюнул и засучил рукава своей рубахи, обнажая здоровые как у мореплавателя, мохнатые руки. Он крепко сжимал этими лапами рукоять, теперь уже не инструмента для срубки деревьев, а оружия. Ронин заметил, как на его лице заиграли желваки, а глаза сузились, словно у хищника перед атакой. Кай отступил на один шаг, лезвие его топора снова заблестело, он приготовился, если что размахнуться и на сей раз не представить, а именно что врубить это лезвие в его череп.

– Дядя Кай! Дядя Кай!

Они оба обернулись и увидели бегущею Киру. В руках она несла черпак с водой, но спотыкалась всякий раз, девочка донесла лишь половину воды.

– Вот, – протянула она черпак ронину – я принесла вам попить.

– Спасибо – сказал он, принимая питьё.

Но она не уходила, продолжала смотреть на него своими ярко-зелёными глазками. Вероятно, ожидала, что сейчас он наконец-то снимет повязку и, начав пить, покажет ей своё загадочное лицо. Но она это так и не увидела.

– Может, мне дашь попить? Папочку тоже мучает жажда – присев на корточки Хагай взял маленькую ручку девочки и потянул её к себе.

– Неа – ответила Кира.

– Неа? – удивился отец.

– Неа, я принесла воды для дяди Кая. Пусть он попьёт!

– Ну, хорошо, он попьет, но только чуть позже. А сейчас ступай к маме и тёте Луне помоги им с ужином, а то они без тебя не справляются. Мне с дядей Каем ещё нужно поработать и… поговорить. Ну всё, беги мартышка.

Он поцеловал её в щёчку, а девочка лишь болезненно поморщилась от колючей бороды отца. После она наконец-то ушла, вприпрыжку направляясь к костру, на котором уже что-то варилось. Ронин смотрел вслед уходящей девочке и его крепкая хватка, сжимающая топор невольно ослабла.

– Так на чём мы там остановились? – пробудил его низкий голос Хагая.

Убрав в сторону черпак, ронин произнёс:

– Ты хотел рассказать о том кто ты на самом деле.

– Ха! – дровосек размахнулся и вновь рубанул по стволу – ладненько, отдохнули и хватит. Я, конечно, могу с тобой поболтать, но от дерева нам-то надо избавиться.

– Тогда болтай, пока рубишь – с этими словами ронин тоже нанёс мощный удар об ствол.

– А знаешь, я ведь тоже понял кто ты с самого начала, самурай. Неважно, каких человек габаритов, кровь на руках видна!

– И на твоих видна.

– Да. Когда-то я был разбойником, Кай.

– Неплохое начало – съязвил ронин.

– Ага, и знаешь неплохим вообще-то. Я даже смог сколотить свою команду из отпетых головорезов. Вместе мы грабили купцов… – отдышка от тяжёлых ударов вновь вернулась к нему, как и к ронину – битком набитые караваны, сюзеренов и прочих богатых господином и нам всё было мало… понимаешь? Мы входили во вкус, добывая деньги и дорогие товары… мы купались в той роскоши, спускали всё на выпивку и шлюх в ближайших трактирах. Просто тонул в этом, омуте из вседозволенности… случалось проливать кровь, как свою, так и чужую – но это дело привычное для моего образа жизни. Тебе ведь это знакомо… а Кай?

– Да… продолжай, – последовал очередной звучный удар от ронина.

– Я видел много смертей, но меня это не останавливала… видел как жизни мои братьев по дело превращались кроваво-чёрную глину на ступнях солдатов что следовали за нами попятам, и было всё не отоспаться, не напиться впрок и альвеолам нельзя было отдышаться на день вперёд… это было словно наваждение. Там на большой дороге разбоя моя молодость проносилась с ветерком, и я как-то проспал тот момент, когда мы зашли слишком далеко… как-то раз, мы ограбили одного купца и тот погиб в суматохе. Уже и не помню, я его убил тогда или кто из моих дружков… так или иначе деньги вновь были наши, а мне ещё приглянулся и его хорошенький наряд. Но в карете, которой ехал купец, был его жена, она видела наши лица и могла рассказать всё самураем. Мои головорезы сделали то, что сделали, но после этого… – дровосек глянул на ронина тот всё также рубил и не придавал этим словам значения – после этого… я сказал им, что на этом конец, что я ухожу и не намерен впредь заниматься подобным. Что уж и говорить, им мои слова явно не понравились, ибо в тот же момент они решили порешить, и меня тоже… драка была тяжёлой, кровавой. В те времена я орудовал мечом как у тебя на спине и уж поверь, размахивал я им ничуть не хуже чем топором, но даже из той неравной битвы я вышел победителем… не без ран