Властелин Ада (ЛП) - Хартнеди Шарлин

Овчарка продолжает лаять. Я слышу крик Артура.

— Ты в порядке? Эй… эй ты… эй, леди… с вами всё в порядке?

Я знаю, что он кричит, обращаясь к Шеннон. Я слышу, как собака рычит на Артура. Это пиздец. Я беру себя в руки. Я должен быть сильным.

— Спасибо, — я хватаю Смерть за плечо и сжимаю. — Я не знал. Ты должен был сказать мне.

— Я не мог тебе сказать. Я хотел, — он на мгновение опускает голову, прежде чем посмотреть мне в глаза. — Ты не можешь мне помочь, — шепчет Смерть. — Никто не может. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где я.

Затем он уходит, а я бегу к клетке овчарки, хотя знаю, что уже слишком поздно.

Артур расхаживает туда-сюда. Он взволнован.

— Я не знаю, что случилось, — кричит он, когда видит меня. — Мне кажется, она не дышит.

Я вижу Шеннон, лежащую на земле почти у входа в клетку. Она лежит на животе, отвернувшись. Я стискиваю зубы. Я знаю, что она уже умерла.

— Шеннон! — кричу я. У меня перехватывает горло. Я не могу поверить, что это происходит. Я не был готов. Мы не были готовы.

Шерсть овчарки встала дыбом, она рычит и на Артура, и на меня. Она пытается защитить Шеннон.

Что за собака. Какая прелесть.

Я хватаюсь за прутья. Прижимаюсь лбом к металлу. Я пытаюсь взять себя в руки. Иначе я потеряю себя.

Моя девочка.

Наш ребёнок.

Я никогда не хотел детей. Сама идея была мне отвратительна. Не то чтобы я имел что-то против детей. Просто я боялся всё испортить. Испортить ребёнка. Иметь испорченного человека из-за того, кто я есть. Теперь я знаю, что мой ребёнок был бы замечательным. Я знаю это с уверенностью, потому что с Шеннон как матерью… ничего плохого не случилось бы. Мы могли бы быть семьёй.

Я не думал, что мне много нужно. Я был неправ. Моё сердце разбивается на куски. Я не думаю, что когда-нибудь снова стану целым. Это просто невозможно.

Артур пытается открыть клетку, но овчарка нападает. Он кричит и отскакивает назад:

— Нам нужна помощь. Эту собаку нужно усыпить.

— Нет! — я рявкаю это слово.

Артур отпрыгивает от меня, широко раскрыв глаза.

— Нет, — произношу более ровно. — Позовите доктора Нику. Мы можем дать собаке успокоительное.

— Ей нужна помощь прямо сейчас, — кричит Артур.

Я качаю головой:

— Слишком поздно.

— Откуда ты это знаешь?

— Она не дышит, — говорю я. — Ты был прав. Уже слишком поздно. Собака… — мой голос срывается. Мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Она защищала её, вот и всё. Иди к Гретхен. Позови доктора Нику… Мы можем дать собаке успокоительное. Я останусь здесь с Шеннон, — мой голос снова срывается. С этим ничего не поделаешь.

Я смотрю, как Артур убегает. Овчарке не требуется много времени, чтобы успокоиться… немного. Она чувствует, что с Шеннон что-то не так. Она скулит, кружит вокруг Шеннон, обнюхивая её. Несколько минут спустя она ложится, кладя голову на спину Шеннон.

Именно тогда мне кажется, что я вижу, как Шеннон делает небольшой вдох… но этого не может быть. Мне мерещиться. Я вижу то, что хочу видеть. Это всё.

Но это происходит снова.

Я издаю всхлипывающий, задыхающийся звук и произношу её имя. Я прочищаю горло.

— Шеннон! — на этот раз я кричу это.

Шерсть собаки мгновенно встаёт дыбом, и она рычит на меня. Я рычу в ответ… это инстинктивно.

Овчарка скулит, приседая. Я вижу, как Шеннон делает глубокий вдох. Я вижу, как дёргается её рука. Я снова выкрикиваю её имя. Я не могу поверить в то, что вижу. Этого не может быть на самом деле.

Почему? Как?

Она была мертва. Она ушла. Я видел её в Подземном мире. Я видел, как Смерть забрал её.

Мне всё равно почему. Я открываю клетку и подхожу к ней. Овчарка угрожает оторвать мне голову. Я игнорирую её и переворачиваю Шеннон на бок. На самом деле собака меня не кусает, но несколько раз делает вид, что собирается это сделать. Она притворно бросается в атаку, её челюсти едва не задевают мою руку.

Шеннон стонет. Я смеюсь. Это звучит одновременно счастливо и отчаянно. Я поднимаю свою девочку на руки.

— Ты меня слышишь? — спрашиваю я.

Она снова стонет.

Овчарка сходит с ума.

— Отдай мне пистолет! — я слышу, как кто-то говорит. Это не доктор Ника.

Я поднимаю взгляд.

Блять!

Это полиция. У одного из офицеров пистолет наготове. Он смотрит на собаку… нашу собаку. Им лучше, блядь, не думать об этом. Я осторожно опускаю Шеннона на землю и встаю, блокируя его выстрел.

— Пригнись и не высовывайся, — говорит офицер. — Я выстрелю в неё.

— Нет! — я поднимаю руку. — Она просто пытается защитить Шеннон.

— Эта собака напала на ту женщину! — кричит Артур.

— Нет, она этого не делала. На Шеннон нет отметин.

Офицер на мгновение хмурится. Я вижу, что он обдумывает это, но не совсем верит. Он переводит взгляд с собаки на Шеннон и обратно. Его пистолет всё ещё вытащен и готов.

— Её зовут… — я говорю первое, что приходит на ум: — Флёр. Её зовут Флёр, и мы её забираем. Она любит мою девушку. Обожает её. Я не уверен, почему Шеннон упала в обморок, но наша собака… Флёр не причинила ей вреда.

— Она не… — я слышу, как говорит Шеннон. У неё сонный голос.

Я падаю на колени:

— Шеннон! — восклицаю я, притягивая её к себе.

— Она не причинила мне вреда, — говорит моя девочка офицеру. — Я упала в обморок… — она становится сильнее с каждой секундой. — Низкий уровень сахара в крови, — она выглядит слабой. Конечно, так и есть, ведь она была мертва не так давно.

— Скорая помощь уже в пути, — говорит офицер. Я рад видеть, что он убрал пистолет в кобуру.

— Нет, — она качает головой, — я в порядке. Мне не нужно…

— Они едут, — перебиваю я её. — Ты можешь также позволить им осмотреть тебя… Может, тебе стоит съездить в больницу, просто чтобы убедиться, — я ухмыляюсь. — Я так чертовски рад тебя видеть.

— Со мной всё хорошо, — она улыбается мне.

— Тогда мы пойдём и подождём у входа, — говорит офицер. Он говорит что-то ещё, чего я не улавливаю.

Я слишком занят, вглядываясь в самые красивые глаза, которые я когда-либо видел.

— Как? — я задыхаюсь.

— Я всё это видела, — улыбается она мне. — Ты защищаешь нашу собаку… Флёр… Кстати, красивая кличка.

Я давлюсь смехом:

— Это было первое, что пришло на ум. Этот дурацкий французский ресторан. Я не понимаю, — я качаю головой.

Она приподнимает брови:

— И я теперь твоя девушка, не так ли? — её улыбка становится шире.

— Это и многое другое, умничка. А теперь расскажи мне, что случилось. Тебя не было. Я не жалуюсь, что ты вернулась, но… как? Поговори со мной.

— Твой отец… — она морщится и трёт лоб.

Я тихо рычу, чувствуя, как все волоски на теле встают дыбом:

— Этот мудак. Какого хрена он хотел? Что ты должна была сделать?

Я убью этого сукина сына, если он заставил Шеннон согласиться на что-то. Я убью его!

— Он… рассказал мне о… — она прикладывает руку к животу. — Я ждала в подвешенном состоянии… Подвешенное состояние — это реальное место. Он появился из ниоткуда и рассказал мне о ребёнке… нашем ребёнке, — она прикусывает губу. — Он сказал, что хочет стать дедушкой… и вот я здесь.

— Он отправил тебя обратно?

Она кивает.

— Он отправил тебя обратно, — мой голос полон изумления.

— Не только на месяц… или на год… Он дал мне новый жизненный путь… что бы это ни значило. Я знаю, ты никогда не хотел детей, и я знаю, что ты никогда не планировал… этого… Но я хочу этого ребёнка, Найт.

Я крепко прижимаю её к груди:

— Я хочу тебя…Я хочу его или её… Я хочу всего этого. Мы станем семьёй.

Шеннон обнимает меня в ответ. Она плачет.

— Я так счастлива, — шепчет она.

Наша собака скулит. Она совсем рядом с нами. Я медленно протягиваю руку и дотрагиваюсь до неё. Сначала она вздрагивает, но потом успокаивается. Я не скажу, что ей это нравится, но она принимает меня.

— Мы вместе, — шепчу я, зарываясь лицом в её волосы. — Я стану отцом, — я притягиваю Шеннон ближе, обхватывая её обеими руками.