Расплата за жизнь - Эльмира Нетесова

— А как сожгли его? Где взяли горючку? — поинтересовался Потапов.

— Вышел на дорогу. По ней машина шла. Молоковоз. Дал шоферу на бутылку. Он мне целое ведро бензина дал. Без возврата тары.

— Не спросил, зачем бензин?

— Нет, бензин не водяра. Чего про него спрашивать. Я вернулся. Петька уже посинел. Я его облил бензином и поджег. Подождал, покуда обуглится. И ушел.

— Куда?

— В питомнике уже не появлялся. Помылся в реке, отстирал портки, рубаху от крови. Сижу, сушусь. А потом мне в голову, стукнуло — дай в кейс загляну. Что в нем Петька возил? Открыл и обомлел. Деньги! Пачками! И все крупные! Я впервые хорошо про Попова подумал, что хоть на тот свет ушел без долга передо мной.

— Куда вы их дели? — поинтересовался Вадим.

— Ольге отдал, чтобы долг вернула за киоск. Велел ей сына и внука отвезти в мою деревню — к знахарке. Она от многого людей лечила заговорами. Сказал жене, что нынче ворога не стало. Сгубил его навовсе. Во всем перед ней покаялся. Она плакала. А потом уговорила меня пожить в подвале под домом. Мол, коли менты сыщут, убьют. Я два дня там пробыл. Больше не смог. А Ольга поехала в мою деревню с Виталиком. К бабке. Та заговорила внука. Он уже почти перестал заикаться. Лишь когда торопится что-то сказать. А сына повелела поздней привезти. Мол, нет такой травки, какая ей нужна для лечения. Слово за слово, рассказала бабка, что у нее муж в речке потонул. Под лед унесло. Не сумели вытащить. Предложила моей бабе его одежу. Моя согласилась. Когда забирала, не глянула по карманам. Домой принесла. Я начал примерять. Глядь, в пиджаке что-то имеется. Достал. А это паспорт покойного. Вот и стал жить под его именем. Знахарка, пожалев нас, хоть на время меня сберегла от тюрьмы, — вздохнул Михаил Митрошин.

Валентина Попова не удивилась приходу чекистов. Она провела их в комнату и, предложив присесть, ждала стоя, что они скажут.

Нет, она не заплакала при напоминании о Петре. Лишь плечи слегка дрогнули:

— Да, я знала, кто его убил.

— Петр вам говорил о Митрошине? — спросил Вадим.

— Мне сестра все рассказала. Я спросила-а мужа. Он накричал на меня. Тогда попросила оставить их в покое. Он велел не напоминать о них. На самом деле не забывал. Я просила свекровь уговорить Петра. Но Любовь Ивановна ответила, что не вмешивается в такие дела и мне не советует. А вскоре Петра не стало, — отвернулась женщина, добавила: — Он сам во всем виноват. Любого можно вывести из терпения. А он сам себе погибель готовил. Каждый день. Не знаю, чего ему не хватало.

— Вы знаете, что Митрошин взял кейс с деньгами у Попова?

— Мне их Ольга хотела отдать. Но я не взяла. Петр и мертвый в неоплатном долгу перед своими родственниками. Я попросила взять их и хоть как-то покрыть ущерб.

— Что это за деньги были при нем?

— Он продал свою машину как раз накануне. Хотел другую купить. Лучше и новее. Уже договорился о цене и должен был в этот день отдать деньги. Но Михаил его встретил.

— Скажите, еще до продажи машины у вашего мужа всегда водились деньги. И, говорят, немалые. Откуда? — поинтересовался Потапов.

— Работал, наверное, хорошо получал. Но мне редко давал. Да и то лишь на питание. Я на свою зарплату жила.

— А с Быковыми чего сдружился?

— Они были его крышей. Так муж говорил. И объяснял, что без них ему не обойтись.

— Скажите, вы что-нибудь слышали от Петра о коллекции нумизмата Карпова? — спросил Вадим.

— Немного.

— Что именно? — оживился Потапов.

— За неделю до смерти зашел он в спальню. Злой. Стал что-то искать в шкафу. Я его спросила, может, помочь смогу, он сказал, что ключ надо найти. Я спросила — какой. Он объяснил. Мол, от сейфа. Я поинтересовалась, от какого сейфа? Петр повернулся ко мне, лицо перекошено. С чего, так и не поняла. Показал на верхнюю полку и говорит: «Здесь я его положил. Куда он делся?» Мне обидно стало. В его шкафу я не лазила. Он его всегда на замке держал. Уж и не знаю, от кого. От самого себя? Я ушла в зал. А он вышел, успокоившись. Сказал, что нашел.

— Вы считаете, что это был ключ от сейфа Карпова?

— Конечно. У него на работе сейфа нет. И у свекрови тоже.

— Зачем тогда нужно выносить сейф, если имелся ключ? Не проще было бы вынести коллекцию? — удивился Вадим.

— У Петра, как я поняла, был один ключ. От общей дверцы. А коллекция хранилась в закрываемых ящиках, вваренных в сейф. Вот этих двух ключей у Петра и не имелось никогда.

— Могли разварить их сваркой!

— Нельзя! Монеты могли сплавиться или повредиться от сварки и потеряли бы свою цену. Их никто бы не купил, поняв, что они украдены. Потому сварка не годится.

— А взломать пытались?

— Как я поняла, не получилось это.

— С кем он говорил о коллекции? С Быковыми? У вас дома?

— Нет. По телефону. С кем — не знаю. Увидел, что слушаю, положил трубку, закрыл двери. Больше ничего не знаю.

— А где ваш сын?

— У Митрошиных. Он уже два месяца у них живет. Привык и полюбил их. За всех нас. Яне мешаю. Дети в людях не ошибаются. Да и то верно, не они, а мы перед ними виноваты, — заплакала Валентина.

Глава 7. ПЕРЕСМЕШНИКИ

Быковы лишь через три месяца узнали, что решением суда Михаил Митрошин был оправдан за совершенное убийство Петра Попова.

Горожан такое известие сбило с толку.

— Это что же творится? Где закон? Теперь нас будут убивать, давить, как кур, сжигать, как мусор, а суд станет оправдывать бандитов да еще извиняться за то, что им пришлось тратить свои силы на установление справедливости?

— Нет, вы только подумайте! Его права были нарушены! Честь и достоинство семьи попраны! Здоровье бандитского выродка подверглось опасности!

— Их личности оскорбляли, подвергали унижениям! Как будто Мишка знает, с чем едят это достоинство! — судачили горожане, косясь в сторону старого дома с закрытыми наглухо ставнями и воротами.

— Суду видней! Собраны доказательства вины Петьки! Он, дурак, сам напросился на погибель…

— Ты что? Ослепла, старая? Погляди на Митрошина! Перед ним медведь мальцом покажется! Зверюга, а не мужик! А Петька? Иль ты мозги поморозила? Он смолоду недомерком был! На танцах у девок промеж ног мотался! Куда ему против Мишки! Это равно, что блохе с жеребцом задираться! — шамкали старухи на лавочках.

— Мишка свой! Трудяга мужик! Если что случилось по молодости, свое отбыл! Зато теперь вкалывает! Своими руками и горбом кормится. Никого не облапошил, ничего не украл. А Петька? Каждый год машины менял! Нынче на свои кровные не разбежишься! Дай Бог прокормиться. Уж не до жиру! А этот — бесился! Значит, воровал! Это уж ясно! Вот только на чистую воду его не успели вытащить! — говорили мужики в пивбаре.

— Туды его мать! И как удалось прохвосту выйти чистым из говна? Неужели волосатую руку заимел? Кто его из параши выволок? — удивлялся Димка Быков.

— Не о том думать надо. Этот козел теперь хвост распушит! Постарается достать всех, кто его девку огулял, кто дом взрывал, киоск подпалил, кто его сына сбил. Суд доказал факты. А прокуратура займется расследованием. И что тогда? — перебил брата Кешка.

— Что? Мы с тобой ничего не делали…

— Поймают исполнителей. А они выведут на организаторов. Понял? Тогда хана. Уже нам!

— Надо прикрыть ребят, — задумался Димка.

— Чем? Башли где возьмешь? И эти уплыли. Петькины! И надо было гаду взять его вместе с кейсом! — сетовал Кешка.

— Кому теперь загоним «Мерседес»? Я уже всем предлагал. Отказываются. Петька один клюнул. Эх, как кайфово все получилось и сорвалось в один миг! — сетовал Димка.

— Что машина? Чую, самим скрываться надо. Подальше от Орла! Чтобы не взяли за жопу!

— Чего это киснешь? Хрен что докажут! — отмахивался Димка, не любивший думать наперед, заглядывать в завтра.

Кешка умолкал, зная ограниченность брата, его неумение решать обдуманно вопросы, принимать верные решения, умение защититься от опасности заранее. Димка был боевиком. Кешка считал себя стратегом, домашним генералом. Его превосходство неоспоримо признавалось в семье, а потому ни одного шага не предпринималось без согласия и одобрения Иннокентия. Он был мозгом, Димка — силовиком. Они не могли обойтись друг без друга, Но вместе им было тошно.

Димка любил драки, горячие, жестокие, с кровью, увечьями и стонами. Особенно когда эта работа щедро оплачивалась. Он готов был измесить любого, лишь бы не даром.

Кешка не терпел драк. Сам в них не участвовал. Но… Организовал их множество. За результаты хорошо платили заказчики. Потом, случалось, были биты и они. Так уж закручивались ситуации. Кто больше платит, тот и хозяин бала.

Быковы считались в Орле самыми крутыми ментами. Их боялись многие. И только они — никого. Но вот теперь отчего-то все чаще портилось настроение Кешки. Да и было от чего.

Завелась у него любовница. Белокурая кудрявая бабенка. С голубыми улыбчивыми глазами, с ресницами до бровей. Пухлые губки сложены в капризный бантик. Прозрачные, розовые ушки. А шея… Нежная, белая, как шелк. Высокая грудь, тонкая девичья талия и точеные ноги сводили с ума многих мужиков города.