Славянское царство (историография) - Мавро Орбини

Территория Рагузы (по общему мнению) простирается в виде узкой полосы примерно на сто тридцать пять миль в длину и среди прочего включает в себя немаловажный город Стон. Поблизости расположено несколько более или менее значительных островов, принадлежащих Рагузе, а именно Ластово (Lagusta), Млет (Meleda), Шипан (Giupana), Лопуд (Isola di mezzo) и Колочеп (Calamota). Остров Ластово удален от Рагузы примерно на сто миль, а его окружность составляет примерно пятьдесят миль. Остров изобилует всеми плодами земли, а именно вином, маслом, зерном и всеми сортами фруктов, на нем живут суровые и крепкие мужчины и столь же крепкие и работящие женщины.

Упомянутый остров рагузинцы купили у жупана Стефана, ставшего позднее королем Рашки и получившего прозвище Храпало (Crapalo). С ним рагузинцы постоянно поддерживали тесные дружественные отношения, о чем будет сказано далее в его жизнеописании. По этой причине жители Ластово до [1]308 года находились под властью Рагузы. В указанном году, когда королем Рашки был Урош, отец императора Рашки Стефана, некие вельможи этого королевства обвинили рагузинцев перед упомянутым королем в том, что они незаконно купили остров, принадлежащий королевству Рашки. По этой причине Урош незамедлительно отправил рагузинцам предписание оставить упомянутый остров его попечению, поскольку он намерен признать его своей собственностью. Рагузинцы ответили отказом, заявив, что владеют островом на законном основании, купив его у короля Храпало, его прежнего законного владельца. Ответ рагузинцев привел Уроша в ярость, и он стал втайне подстрекать островитян на бунт, обещая им освобождение от уплаты податей и прочие льготы наряду с защитой от любого врага. Островитяне, недолго думая, приняли предложения рашан (Rassiani) и отложились от рагузинцев. Узнав об этом, последние стали незамедлительно снаряжать флот и собирать войско, чтобы вернуть себе упомянутый остров. Урош, узнав об этом, велел им отказаться от этого предприятия, грозя послать [войска] для разорения всех их владений. По этой причине рагузинцы, выбрав из двух зол меньшее, решили ничего не предпринимать. Однако вскоре они заключили союз с упомянутым королем, и он отказался в их пользу от всех прав на Ластово, препоручив его жителей заботе сената Рагузы. Островитяне, обманутые рашанами, с общего согласия отправили в Рагузу послов, прося простить за совершенную ими вынужденную ошибку и вновь принять в качестве верных и покорных подданных, обещая впредь всегда оставаться таковыми по отношению к Рагузинской республике. Последняя милостиво приняла упомянутое посольство островитян и не только подтвердила прежние привилегии, но и некоторые из них расширила.

Остров Млет, называвшийся в древности Мелита (Melita) или Мелиге- на (Melligene), имеет около тридцати миль в длину и шестьдесят в окружности и находится примерно в тридцати милях от Рагузы. Некогда этот остров, как повествует Аппиан Александрийский в «Событиях в Иллирии», был с большим трудом завоеван Цезарем Августом. Поскольку островитяне промышляли морским разбоем, он приказал казнить всю безбородую молодежь, а остальных — продать с торгов. На этом острове производится много вина, в основном красного и весьма крепкого, зерна же родится недостаточно. На южной стороне на острове находится озеро с морской водой. Его длина составляет примерно две мили, ширина — чуть меньше мили, а в окружности оно составляет семь миль. Есть в нем и пролив, через который поступает морская вода, но такой узкий, что по нему с трудом могут входить в озеро даже небольшие лодки. Если бы жители заперли этот пролив с помощью больших цепей, то был бы закрыт проход даже для упомянутых небольших лодок. Это прекрасное озеро со всех сторон окружено дикими соснами, дубами и другими деревьями, которые стоят так близко к воде, что не только дают тень в летнюю пору для гуляющих по берегу, но и зачастую на их зеленых ветвях, склоненных к воде, находили прикрепившихся устриц. В упомянутом озере водятся всевозможные морские моллюски и много рыбы, особенно дорады, сибаса (Varolo) и окуня (triglia), причем упомянутые рыбы по своим размерам превосходят тех, что ловятся в других местах. В одном из заливов упомянутого озера возвышается невысокая скала, на которой было основано почтенное аббатство и монастырь [ордена] Святого Бенедикта, который является главным [монастырем] конгрегации упомянутого монашеского ордена, называемой по имени этого острова Млетской (Melitense). Там я принял монашеский чин. Среди членов упомянутой конгрегации почти во все времена было немало высокообразованных мужей, и в их числе дон Макар Бобальевич (D. Macore de Bobali), который, помимо духа пророчества, обретенного в награду за святость, был еще и глубоким знатоком Священного Писания. Вслед за ним там жили Хризостом Кальвино, избранный архиепископом Рагузы, знаток еврейского, греческого и латинского языков; Василий Градич (di Gradi), ставший епископом Стона; дон Джамбатиста Джорджич, в настоящее время аббат и предстоятель упомянутой конгрегации; дон Бенедикт Менчетич и дон Корнелий Франциск, оба — глубоко образованные мужи и знатоки множества языков; дон Мавро Ветранич, превосходный поэт, пищущий на славянском языке; дон Евсевий Кабога, автор написанных на латыни летописей Рагузы и жизнеописаний ее архиепископов. Не успев опубликовать свои труды при жизни, он оставил их монсиньору Хризостому Раньине, который ныне является епископом Стона, а прежде был монахом упомянутой Млетской конгрегации.

В упомянутое озеро иногда заплывают тюлени (Orsi marini) и наносят большой урон поголовью рыб. Когда же они хотят вернуться в море, то в проливе, через который они должны проплыть, ставят большие сети, куда они попадаются и оказывают отчаянное сопротивление нападающим на них рыбакам. Пока же они находятся в озере, они часто выходят на берег и без всякой опаски позволяют себя разглядывать, показывая определенными жестами, что понимают все, что им говорят. Поскольку я сам никогда ничего подобного не видел, то не мог поверить, что рыба может понимать человеческую речь. Однако, когда я находился в Италии, в Пезаро, я на собственном опыте убедился в том, что это действительно так. В 1599 году близ Гаэты был пойман один из упомянутых тюленей, которых называют также морскими телятами, и его в течение нескольких месяцев возили по многим городам Италии в большом ящике, где была подстелена солома. Когда его хотели показать публике, то вынимали из ящика, где он был заперт на ночь, и клали в большой ушат с водой. Затем, называя его по имени Мартином, его вынимали из воды, и он полз по земле, извиваясь, и по команде поворачивался то на спину, то на живот, то на один бок, то на другой. Когда его просили дать лапу, он протягивал вперед переднюю конечность, похожую на гусиную лапу. Когда его спрашивали, не голоден ли он, он тут же открывал рот и, стуча зубами, всем своим видом выражал согласие, не сводя глаз с хозяина. Когда же хозяин делал вид, что хочет ударить его палкой, которую держал в руке, тот незамедлительно издавал звук, напоминавший восклицание разгневанного человека, и делал вид, что хочет укусить хозяина. Когда ему приказывали вернуться туда, откуда его вынули, он направлялся к ушату и, поднявшись подобно ужу, сам бросался в воду. Одним словом, это было удивительное зрелище, видеть, как рыба подобного вида понимала то, что ей говорили, и исполняла все команды. Тюлень, которого я видел в Пезаро, был гораздо меньше тех, что иногда вылавливают в Млетском озере. Близ упомянутого озера, в весьма живописном месте под названием Дворцовая гавань (Porto Palazzo), находящемся на морском побережье, еще и теперь видны развалины дворца, построенного некогда Агесилаем Киликийским, сосланным сюда императором Севером. Когда император после победы над Песценнием проходил по Киликии, встретить его вышли все властители (Baroni) упомянутой страны, за исключением Агесилая. По этой причине он был отправлен в ссылку на Млет, где пребывал вплоть до того времени, когда после Севера власть в империи перешла к Антонину. Оппиан, сын Агесилая, находившийся в ссылке вместе с отцом, написал героическим стихом прекрасный трактат о рыбной ловле и преподнес его Антонину, за что удостоился от императора позволения для отца вернуться на родину. Вскоре после возвращения Агесилая в Киликию его дворец был разрушен сарацинами.

Со временем остров оказался во власти у хумских государей, и в 1151 году воевода Рашки Деса подарил его монахам упомянутого аббатства, препоручив его заботам и особому покровительству Синьории Рагузы. Таким образом, нет ныне ни одного уроженца острова, кто не был бы подданным упомянутых монахов. Но, поскольку «тот, кто неволен, тот вечно недоволен», островитяне не раз без весомой причины восставали против своих хозяев и наносили им ощутимый урон. Из того, что я видел на Млете, две вещи стоят упоминания. Во–первых, все местные жители переговариваются при помощи свиста и, находясь на значительном расстоянии, понимают друг друга не хуже тех, кто выражается при помощи слов. Вторая вещь меня просто поразила. В 1410 году на хуторе Бабинополье упомянутого острова у одной женщины был единственный сын по имени Шурмал, которого она нежно любила. Сын, возмужав, женился и ушел от матери. Однажды поздним вечером она пришла к его дому, но тот запер двери, чтобы она не могла войти. Тогда бедная старушка–мать стала умолять пустить ее в дом и делала это все настойчивее, видя приближение грозы. Однако ее слова не вызвали в безжалостном сердце сына никакого сострадания к собственной матери. Поняв это, она стала призывать на их голову гнев Божий и, среди прочего, сказала: «Как вы теперь не принимаете меня в вашем доме, так с Божьего позволения ни земля, ни море не примет ваших костей». И что вы думаете? Когда безжалостный сын скончался и был похоронен перед церковью Святого Панкратия, то на следующее утро был найден выброшенным из могилы, поскольку земля не хотела его принять, и так повторилось два последующих дня. Тогда его бросили в море, которое в ту пору было совершенно спокойным, но, как только приняло проклятое тело, начало волноваться и почти в то же мгновенье выбросило его на скалы, где его кости так вросли в камень, что даже с помощью большого топора их с трудом можно отодрать, что я неоднократно пытался сделать.