Китайская рулетка - Ридли Пирсон

Знала Грейс и другое: в том, что план сработал, что у похитителей все прошло как по маслу, винить нужно только одного человека.

25

16:20

Такси мчалось на север от места слияния рек Сучжоу и Хуанпу. Нокс ехал по району, расположенному на северо-востоке от моста Вайбайду, или Садового моста. В последние сто шестьдесят лет район этот населяли американские коммерсанты, русские эмигранты и японские купцы (а также, позднее, японские оккупанты). Кроме них там жили евреи из Европы, на время войны загнанные китайцами в мерзость гетто. Десятилетиями эта часть города оставалась в запустении, но с недавних пор методично подвергалась облагораживанию и вот стала средоточием отелей, кафе и офисных зданий.

Нокс тронул таксиста за плечо.

– Сбавь скорость, браток, – сказал он на шанхайском диалекте. – Езжай все время прямо.

– Видите ли, моя машина…

– Прямо езжай, – повторил Нокс. – Теперь развернись и останови у тротуара.

– Но…

– Куай! Быстро!

«Вольво» сбавила скорость и дважды повернула направо. Хитрый способ проверить, нет ли хвоста. Нокс готов был об заклад побиться – «Вольво» еще два раза повернет направо, прежде чем продолжит путь. Впрочем, сама по себе проверка – хороший показатель. Значит, цель близка.

Он заставил таксиста развернуться так, чтобы сквозь лобовое стекло можно было видеть пассажира. Нокс боялся, как бы тот не ускользнул. Подмена сумки больно задела его самолюбие.

Джон взглянул на часы, позабыв, что они остановились еще утром. В тот момент, когда деньги будут доставлены, похитители покончат с заложниками. Нокс совсем рядом, а толку? Помочь он бессилен. Факт остановки часов внезапно показался ему дурным предзнаменованием.

Таксист, с искаженным от тревоги лицом, ждал, что скажет Нокс. А у того мозги еле ворочались.

Какой же он тормоз! Пассажир «Вольво» и не собирался отрываться от хвоста. Он либо проворонил нужный переулок, либо два последовательных поворота направо были обусловлены односторонним движением. А сейчас он приближается к цели.

Нокс отправил Рэнди сообщение: «Уточни дислокацию».

Рэнди тотчас ответил: «Подождите».

Джон велел таксисту ехать туда, где в последний раз была замечена синяя «Вольво». Вспомнил слова Грейс о битом стекле и сообразил, что находится не в том квартале.

– Есть поблизости заброшенное здание или группа зданий? – спросил он таксиста. – С разбитыми окнами?

– Была электростанция, у самой реки, – скривился таксист. – Недавно новую построили.

– Новая меня не интересует, – ответил Нокс и жестом велел свернуть направо. «Вольво» нигде не было видно.

Зажужжал телефон.

На экране высветилось: «К югу от Куньмин-роуд, восточнее Далянь-роуд».

Джон озвучил сообщение для таксиста.

– Так рядом же, – обрадовался таксист, прибавил скорость и через два квартала пересек Далянь-роуд. – Только это большой район.

– Ничего, – буркнул Нокс и продолжил всматриваться в окрестности сквозь залитое дождем лобовое стекло.

Таксист включил «дворники» и махнул на боковое окно.

Нет, там не было синей «Вольво». Там, в некотором отдалении от тротуара, высилась кирпичная крепость.

Причем с доброй сотней выбитых окон.

Район Хуанпу

Кролик потерял женщину из виду в Синьтяньди, чем вызвал в Мэлсчое жгучее желание крушить все подряд, начиная с Кроликовой черепушки.

Мэлсчой позвонил инсайдеру Фэн Ци.

– Ну, что скажешь?

В трубке раздались короткие гудки – инсайдер не мог говорить.

Через несколько минут он сам вышел на связь.

– Мы ведем радиоперехват у полиции. Чужестранец замечен на станции метро «Народная площадь».

– Это мне известно. Сообщи что-нибудь новенькое.

– Наши люди уже выехали.

– Проснулись! Он свалил.

Чужестранец за это ответит, небо ему с овчинку покажется – если, конечно, Мэлсчой снова отыщет его.

Район Хункоу

Перед Ноксом выросли два четырехэтажных кирпичных здания с провалами в крышах и разбитыми окнами. С учетом СМС от Рэнди и информации от Грейс, обе развалины были на большом подозрении.

Жизнь Дэннера отсчитывала последние минуты. А Нокс должен был еще проверить свою догадку.

Между зданиями и шоссе лежал грязный, заросший бурьяном пустырь, окружала их высокая кирпичная стена с затейливой аркой и железной калиткой. Та была открыта. В пределах стены располагались алюминиевые складные стулья, занятые пятью местными жительницами. Толстухи курили и сплетничали на шанхайском диалекте.

В том здании, что слева, из окон второго и третьего этажей тянулись электрические провода. То, что справа, казалось полностью заброшенным.

По всем признакам, в доме окопались последние упрямые жильцы; сидят и не желают переезжать на новое место, предлагаемое новым владельцем земельного участка.

Ноксу не хотелось вступать в контакт с шанхайскими матронами – для него они были хуже монголов, – однако он знал: матроны в курсе всех событий, происходящих на этих развалинах.

Нокс пересек проезжую часть и, мокрый до нитки, приблизился к женщинам.

Та, что оказалась ближе к нему, носила на руке повязку – иными словами, была облечена известной властью, уполномочена правительством следить за порядком. Нокс усмехнулся: только в Китае сквоттер может дойти до таких степеней.

Полоска бетона под аркой была сухая, но на ней отпечатались мокрые следы, ведущие в здание. «Охранник», – подумал Нокс. А может, курьер, который встретил «Вольво» и забрал сумку с деньгами.

Нокс подавил желание проигнорировать женщин и пойти по следам. Женщины тут на правах караульных, мимо них бесплатно не проскочишь. У него нет времени сокращать срок жизни Дэннера.

– Льет как из ведра! – выдал Нокс по-английски.

Самая младшая из пяти, довольно миловидная особа, с готовностью кивнула. Уполномоченная пронзила ее взглядом – дескать, нечего наводить языковые мосты. Вайгожень – он вайгожень и есть, от него добра не жди.

– Моя говорить, дождь очень сильный, – повторил Нокс на нарочито ломаном путунхуа.

Матрона чуть наклонила голову. Нокс сделал третью попытку, в ходе которой чуть исправил грамматику.

Матрона кивнула и не замедлила на шанхайском диалекте констатировать, что каждый вайгожень, верно, набивает рот камнями, прежде чем заговорить. Женщины захихикали – все, кроме молодой. Нокс решил сделать ставку именно на нее.

– Вы здесь жить? – на плохом путунхуа продолжал Нокс. – В этих домах?

Уполномоченная прищурилась и на шанхайском диалекте сообщила Ноксу, что это не его собачье дело. Она прибавила еще несколько ругательств, столь грязных, что одна из ее приятельниц со стыда вперила взгляд в кирпичную дорожку.

Самая молодая женщина проговорила на шанхайском диалекте:

– Ты что язык распускаешь, ведьма старая? Этот человек – гость в нашей стране. Он и его земляки занимаются здесь торговлей, приносят нам доход.

– Они приносят птичий грипп и забегаловки с дрянной пищей. Будь они все прокляты, – парировала уполномоченная, повторяя распространенную в Китае версию, будто птичий грипп завезли из Соединенных Штатов.

– Да. Мы. Здесь. Живем, – с расстановкой, чтобы Нокс понял, произнесла на путунхуа молодая женщина.

– Тут с вами быть недавно молодой мужчин, мужчин мой возраст или меньше? – продолжал Нокс.

Уполномоченная затрещала в ритме пулеметной очереди:

– Послушай, ты, цветочек, закрой свое рыльце, не то я на тебя донесу кому следует. Скажу, что ты с семейством бордель держишь, и тебя в тюрьму посадят, там и сгниешь. Не заставляй меня повторять дважды.

Это предупреждение заставило замолчать остальных, уже готовых дать Ноксу необходимую информацию. Он поймал взгляд молодой женщины. Щеки ее пылали.

– Этаж? Какой этаж? – спросил он по-английски, зная, что матрона не поймет. – Покажи на пальцах. Я тебя не выдам.

– Что он говорит? Что он говорит? – зашипела старая мымра. – Не смейте отвечать! Не смейте отвечать ему!

Однако Нокс уже развернулся, ибо молодая женщина большим пальцем левой руки, лежавшей у нее на коленях, быстро провела по среднему пальцу, безымянному пальцу и мизинцу. В Китае такой жест означает «три».

Нокс сделал пару шагов прочь, остановился под дождем и на безупречном шанхайском диалекте обратился к уполномоченной:

– Знаешь, кто ты такая? Ты – старая вонючая корова, у тебя вместо мозгов картошка. Я приготовил пятьсот юаней, чтобы отблагодарить тебя за помощь в написании статьи для журнала. Теперь деньги останутся в моем кармане, а ты просиживай задницу и помни, что каждым грубым словом сама себя обкрадываешь.

Развернулся и зашлепал по глубоким лужам. Женщины тотчас набросились на уполномоченную с укорами и язвительными замечаниями. Еще минут пятнадцать будут клевать, прикинул Нокс. Если повезет, этого времени хватит, чтобы проскочить в здание и выйти незамеченным. По иронии судьбы, опасаться сейчас следовало не старую злюку, а молодую душку – она могла догадаться о его намерениях.