Стрекоза для покойника (СИ) - Лесса Каури

Что ‘ага’ — Лука не поняла. Торопливо писала в телефоне:

‘В клубе только что чуть не убили Олю… Мне страшно!’

Ей действительно было страшно. Никто, кроме нее и Оли не понял, что произошло, потому что никто не увидел призрак Юли Всеславской. Но Оля была потомственным медиумом, а Лука… впервые ‘пообщалась’ с духом умершего. Ощущение было таким, будто по ней проехал асфальтоукладчик.

— Спасибо, — раздалось тихое.

Лука подняла глаза от телефона, где высветилось ‘Я сейчас приеду. Жди’. Оля смотрела на нее, и взгляд, хоть и был затравленным, светился разумом.

— Ты тоже ее видела? Юлю…

— Да, — прошептала Лука, — ты не говори никому, ладно?

— Ладно, — кивнула Оля, вдруг сжала пальцами горло, — она не со мной, но она есть! Мне будет так тяжело без нее…

И заплакала. Громко, надрывно, по-живому… Не истерика без памяти и воли — одушевленная скорбь, целительные слезы, последнее прости и прощай.

Обнимая ее и прижимая к себе, Лука шептала что-то глупое и успокаивающее, понимая, что подобные слезы — благо. Всеславские прибыли как раз, когда измученная Оля затихла у нее на плече.

— Я бы хотел поговорить с ней, — представившись, сказал им капитан, — но не буду настаивать, видя ее состояние. Однако, пока мы не пообщаемся, ей запрещено покидать город.

Забирая дочь, родители смотрели на него, как на убийцу. Ни один мускул не дрогнул в лице Мефодия. Ему приходилось выдерживать и не такие взгляды.

Дождавшись, пока Всеславские уйдут, он повернулся к ребятам и раздал паспорта, и права — у кого что было, откуда переписывал данные в записную книжечку.

— Сейчас здесь станет жарко, — сказал он, — но я хочу, чтобы вы поняли всю серьезность положения и подумали, что вы можете поведать мне о странном закрытом приеме, недавно организованном в ‘Черной кошке’…

— О приеме? — удивился Саня. — Здесь не организовывают приемы…

— Гостей было порядка трехсот человек, — прищурился капитан, — многие заходили и выходили спустя десяток минут. Мужчины не скрывали как расстроены, женщины плакали…

— Вы следили что ли, капитан? Подсматривать нехорошо! — Вит демонстративно прижал к себе Муню. — Боюсь, нам нечего вам сообщить. Да, ребята?

Остальные дружно закивали.

— Что ж… Город не покидайте, вам придут приглашения на беседу со мной, — Арефьев изящно заломил бровь, — я только замечу, что со времени того приема Юлия Всеславская — уже пятый труп. И, видимо, в этом деле количество трупов будет иметь обыкновение увеличиваться!

Он поднялся, вздернул воротник своего пальто, вновь становясь похожим на сыщика из дурного детектива и пошел прочь.

— А кого еще убили? — крикнул ему в спину Хотьков.

Но капитан, не оборачиваясь, лишь пожал плечами.

Прошла еще неделя. Магическое сообщество было напугано и бурлило, как ведьминский котел. Слухи об убитых ходили самые разные, количество трупов в них варьировалось от озвученных Арефьевым пяти до тринадцати и даже двадцати двух. Но полного списка фамилий предоставить не мог никто.

Олю Всеславскую, после вызова на допрос, родители спешно отправили из города в неизвестном направлении. Муня сказала, что они договорились с Арефьевым по первому его требованию вернуть дочь обратно, и только с таким условием он согласился на отъезд.

В знакомый кабинет вызвал Арефьев и Луку. Его стол вновь был девственно чист, лежали на нем лишь лист бумаги формата А4 и шариковая ручка.

— Ну что же, Лукерья Павлова Должикова, — сказал капитан, придвигая ей лист и ручку, когда она села напротив, — а ведь я предупреждал…

— О чем? — уточнила та.

— О том, что убийства еще будут, — нехорошо улыбнулся Арефьев. — Вот здесь напишите, пожалуйста, все, что произошло в вечер покушения на Ольгу Всеславскую. Кто где стоял, кто что говорил, все, что кажется вам важным и поможет поймать преступника.

Лука взяла ручку и задумалась. Предчувствие говорило о том, что доблестным органам ни за что его не поймать.

— Вы плохо помните события того вечера? — любезно подсказал Арефьев.

Лука с удивлением посмотрела на него.

— Что?

Взгляд капитана был злым.

— Ваши коллеги в один голос утверждают, что плохо помнят произошедшее. То, что любой из них может оказаться следующим они в расчет не берут.

— Почему вы в этом так уверены?

Капитан покачался на стуле. Затем постучал себя по груди, как орангутанг:

— Это здесь… Сыщицкое предчувствие. Под ударом находятся те, кто посещал тот самый закрытый прием, о котором все дружно отказываются говорить. Что там происходило? Массовая оргия? Элитная БДСМ-сессия? Просмотр жесткого порно?

Перед глазами Луки предстал гроб с телом… Она не знала Эмму Висенте, но видела ее живой, а затем видела, как та умирает! Жесткое порно?! Да что б тебя…

Лист сдуло со стола прямо в лицо полицейскому. Глядя, как он отбивается от бумажного агрессора, девушка засмеялась, вовремя взяв себя в руки. Спасибо Анфисе Павловне и ее постоянным нотациям о сдержанности!

Арефьев вскочил, подошел к окну, проверил закрытую форточку, с изумлением посмотрел на лежащий на полу сильно измятый лист. Развернулся к Луке и рявкнул:

— Если бы вы сообщили то, что скрываете, гарантирую, стали бы лучше спать!

— Если бы, — я подчеркиваю! — если бы нам было что сообщить вам, вы перестали бы спать вовсе! — зло парировала Лука. — Дайте мне другой лист бумаги, я напишу показания и пойду. Меня ждут.

Капитан в два шага миновал маленький кабинет, достал из ящика новый бумажный лист и положил на стол.

Да, она напишет, кто что говорил и кто где стоял! Напишет, как после хлопка, оказавшегося звуком выстрела, схватила Олю за руку и, повинуясь животному страху, закричала: ‘Бегите!’ Не напишет лишь о том, чему больше нет места на этой земле — о призраке Юли Всеславской, заставившей сестру отклониться с траектории предназначенной для нее пули.

Когда она закончила, Арефьев внимательно прочитал написанное.

— Вот тут вы пишите, что закричали: ‘Бегите!’. А почему?

— Что почему?

— Почему закричали?

Лука пожала плечами.

— Я испугалась. Считайте это предчувствием сродни вашему, сыщицкому! Да и Оля стояла в стороне… на виду, а мы — толпой.

Больше капитан ни о чем спрашивать не стал. Подписал пропуск, молча кивнул на дверь. Только сейчас Лука заметила, что выглядит он как человек, который не спал уже несколько суток.

Она вышла на улицу и с облегчением вдохнула морозный воздух. Все-таки в этом здании сами стены давили на посетителей, принуждая их признаться в том, что было… и чего не было.