Стрекоза для покойника (СИ) - Лесса Каури

— А кто-то один может к нему попасть? — уточнила Лука. — Он должен знать, что мы здесь, переживаем за него!

Виталий демонстративно достал из кармана кошелек. Доктор поморщился.

— Уберите это. Настырные какие… Хорошо, но только на две минуты! Кто из вас?

Ребята переглянулись.

— Лука, иди ты, — предложил Хотьков, — ему будет приятно тебя увидеть.

Она вспыхнула, покосилась на Яра — что тот подумает? В глубине голубых глаз ведьмака плясали бесенята. Не было бы вокруг никого, ка-а-ак стукнула бы его! А потом поцеловала бы!

— Идемте, я дам вам халат и бахилы, — сказал врач. — А остальные ждите здесь.

— А что с ним? — спросила Лука, пока шли в ординаторскую.

Врач с удивлением посмотрел на нее.

— Вам не сказали?

— Нет, только то, что было покушение, и он в больнице.

— Проникающие ножевые ранения в грудь и живот.

— Полицейские уже были?

— Были, но на тот момент он был без сознания.

— А сейчас?

Доктор пожал плечами. Лука судорожно смяла халат на груди.

Вот и дверь палаты. Стены до половины стеклянные, ослепительный свет — неужели можно умереть, когда так светит? Господи, о чем она думает?

Саню она не узнала. У него было белое лицо, такое же ослепительное и холодное, как свет ламп дневного света на потолке.

— Две минуты! — предупредил доктор, впуская ее в палату.

Она подошла и остановилась у кровати. Логинов был весь опутан какими-то проводами и капельницами, но дышал сам. В изголовье мерно пищал кардиомонитор, синим вектором отмечая линию жизни.

Лука взяла Саню за руку, лежащую поверх накрывающей его простыни, сжала пальцы.

— Сань… ты давай… держись! Ты нам нужен! Тебе нельзя умирать! Ты еще стольких людей не спас, не вылечил… Держись, миленький…

Она почувствовала, что голос у нее дрожит, как ранее у Муни. В глазах защипало. Нет, плакать она не будет!

Белые губы Логинова шевельнулись.

— Что? Ты что-то сказал? — Лука наклонилась к нему. — Повтори!

— Под… нож… скоро ляжет…

‘Бредит, — подумала она, гладя его по плечу, — он уже был под ножом…’ Нерешительно оглянулась на дверь. Врач стоял на пороге, посматривая на часы.

— Держись, Саня, — решительно повторила Лука и, наклонившись, поцеловала его в губы. — Мы придем завтра!

— Время, — противным голосом напомнил доктор.

В вестибюле ребята взволнованно обступили ее, расспрашивая. Перед уходом Лука выспросила у доктора всю возможную информацию и разрешение прийти завтра.

Синие всполохи прошлись по стенам — в приемное, чуть дальше, привезли еще кого-то. Санитары спешно распахивали двери, доставали носилки, закрепляли на тележке. Лука заметила, что Гаранин вдруг повел носом, будто принюхивался. Развернулся в сторону выхода. Санитары завозили носилки внутрь, лица пациента Лука не разглядела. Пожилой водитель вышел из машины, похлопал по карманам, расстроенно покачал головой и направился их подъезду. Зашел, крича с порога:

— Степаныч, сигаретка найдется?

Ребята, шедшие на выход, столкнулись с ним. Лука споткнулась о порог, чуть не упала, невольно схватилась за первого попавшегося…

Вспышка…

Окружающий мир исчез, а перед глазами появился догорающий дом и чье-то чумазое лицо под странным головным убором.

— Забирайте ее побыстрее, как бы угарным не траванулась! Хорошо, что вы рядом оказались!

— Еще один младенец? Ну дела!

— Как еще один? У вас что ли есть уже один?

— Да вот… С помойки везем маленькую. Скинула сука какая-то…

— Действительно, сука! С ней все нормально будет?

— Согрели главное, а то почти холодная была. Ладно, бывайте! Мы поехали.

— Удачи!

Вспышка… Пеленальный столик, на котором лежат два кулька, рядом с каждым — серая папка с какими-то бумагами. Неловкое движение — и обе папки оказываются на полу. Человек подбирает их, испытывая минутное замешательство, кладет на место, вот только в том ли порядке? Он и сам не знает…

— Извините!

Лука отдернула руки от поддержавшего ее водителя скорой… В ту же минуту ее крепко подхватили подмышки и вывели на свежий воздух.

— Что случилось? — тихо спросил Яр — ребята ушли чуть вперед.

Лука махнула рукой… Перед глазами все еще стояли эти папки и ни на одной не было фамилии.

— Потом… Давай уедем…

— Мы домой, — не задавая больше вопросов, сообщил Гаранин остальным, — кого-нибудь подвезти?

— Спасибо, меня Вит с Муней подвезут, нам в одну сторону, — отозвался Димыч.

Лука старательно смотрела в землю. Пусть думают, что она расстроена увиденным в больнице… Нет, она, конечно, расстроена, но из колеи ее выбило именно видение из чужой памяти! Только что она случайно вытянула его из сознания водителя скорой помощи, как в доме Эммы Висенте это сделала с ней Этьенна Прядилова, правда, нарочно.

В машине Яр осторожно взял Луку за подбородок и, повернув к себе, произнес лишь одно слово:

— Что?

— Я попробую показать, — замотала головой Лука. В горле стояли слезы. — Не могу говорить…

Она взяла его руки в свои… Нет, так не пойдет! Распахнула куртку, прижалась щекой к груди. От его тепла и стука сердца в душе чуть ослабла натянувшаяся болезненная пружина. Лука закрыла глаза и попыталась вновь вызвать видение — выпукло, четко, в подробностях.

Гаранин обнял ее. Она почувствовала, что он улыбается. Улыбается?

— Ты знаешь, мне все равно, правым или левым кульком ты была, — сказал он. — Главное, что мы встретились…

Она подняла на него глаза. Всегда отрешенное выражение лица изменилось, будто его коснулся живописец волшебной кистью, добавляя красок, углубляя тени, прорисовывая полутона.

— Я рад, что мы встретились, — его глаза улыбались, — поедем домой?

Домой… Поедем домой. Такие простые два слова, и такие важные.

Яр никогда не оставался ночевать у Луки, и она не настаивала. Не стоит жиличке слишком испытывать терпение домовладелицы — Анфиса Павловна и так уже добра к ней без меры. Поэтому, когда Яр говорил ‘домой’, это значило — в дом на болотах.

Она молча кивнула. Откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза. И открыла их, только когда машина зарулила на участок.

Светало. На окне горела керосиновая лампа. Огонек светил ровно — сквозняки его не беспокоили, в комнате было тепло, даже жарко. Лука прижималась щекой к голой груди Гаранина и слушала, как бьется его сердце. Яр пошевелился, чуть приподнялся на локтях, заглянул ей в лицо.

— Что ты делаешь?

— Слушаю, как твое сердце бьется, — улыбаясь, ответила она. — Это так здорово — стук сердца!