Не уймусь, не свихнусь, не оглохну - Николай Чиндяйкин

Ощущение от театра, от общения с друзьями, актерами — тоже странное. Как-то со стороны, что ли… Произошло во мне что-то, наверное. Не знаю, можно ли назвать отторжением… По-прежнему всех люблю. Важно, интересно все то, о чем волнуются, горячатся… И все время отдаленность в сердце. «Во мне что-то надломилось», как говорил один мой герой.

Омск, 23 апреля 1988 г.

Все это время пишу Тане подробные письма, стараюсь как-то описать весь день, работу, и потом писать дневник уже не хочется.

Читал недавно дневники Ф. Кафки. С ума сойти можно от плотности духовно-знаковой жизни. Нет, это просто невозможно. Это могут только немцы, ну, или австрийцы. Хотя иногда очень, очень хочется вот так же дотошно, подробно зафиксировать каждое движение дня.

Вот вчерашний, например, день. Описать бы всю репетицию, с утра, все это — нечто, что можно, наверное, назвать проектом или еще претенциознее. Во всяком случае, привычным словом «спектакль» нечто, что произошло в квартире 26 по улице Воровского, 20, вчера, с 6 часов вечера до 23, не назовешь. «Бесы» Ф. М. Достоевского. Да, да — бесовское что-то, бесовское.

Невозможно писать, качает поезд. А еду я в Ярославль. Так просто. Достать билет в Ростов или в Ворошиловград не смог, вот и еду в Ярославль.

Поезд № 180, Москва-Воркута. 28 апреля 1988 г.

Поездка в Ярославль — короткая и интересная. Много, очень много впечатлений и радостных, и печальных. Встретился с Юрой Бабуриным, страшно сказать, мы не виделись ровно 20 лет! В марте 1968-го я провожал его с ростовского вокзала в Рязань… и вот — 20 лет. Кошмар. Встреча была радостной, печальной… всякой… ну, какой еще она могла быть? Узнать-то — узнал… Целая жизнь прошла. Две ночи сидели, вспоминали… фотографии, разговоры… да… жизнь. Вот так тривиально приходится писать — жизнь…

Ярославль… Двойственное впечатление. Гордость, радость — и раздражение, ужас, досада… Почему мы, русские, именно мы, «богоносцы» — такие вот — никакие? Горько смотреть на судорожные, поспешные попытки «исправить» то, что методично, безжалостно, тупо, нецивилизованно, в конце концов, губили, разрушали, портили — десятилетиями… Горько. Впечатление, будто кто-то «запрудил» время. Вместо естественного, органического движения образовалось болото, муть — и только маковки, редкие маковки культуры, высоты духа, смысла жизни, достоинства нации — местами «торчат» из зеленой замшелости. Удастся ли иное когда-нибудь?

Посмотрел 2 спектакля в Волковском театре: «Госпожу министершу» Нушича и «Зойкину квартиру» М. Булгакова. Кошмар. Так много размышлений после… Так страшно… Каменный век. Но страшно-то не от того, что спектакли плохие. Полное непонимание. Претенциозность какая! С артистами говоришь — уши вянут. Когда же все это кончится? И чем? А может быть, глуплю? Может быть, «нормально» все. Так вот и должно быть, если «вширь» смотреть. Так сказать, такая театральная география? Нет… нет… Театральная ситуация отражает культурную (в широком смысле — духовную, политическую, экономическую, нравственную и т. д.) ситуацию страны. И так было всегда. «Театр отражает жизнь». Тут не только внешнее сходство, «правдоподобие». Тут общее понятие, изначальное.

2 мая 1988 г.

Запишу, пожалуй, фантастическое событие. Позвонили на днях из МХАТа, Горячева Татьяна Александровна, из литчасти, передала просьбу Олега Николаевича (Ефремова) встретиться со мной (!) для переговоров о постановке. Да, да, именно так. Сегодня в 2.30 переступил священный порог. Мэтр принял в своем элегантном кабинете, с табличкой, скромной такой, на дверях: «Олег Николаевич Ефремов». Разговор описывать не стану. Не знаю, как я — ему, а он мне — очень понравился. Приветливый, доброжелательный мужик. Как в народе говорят, «простой». Предложил 10 мая (!) начинать репетировать «Я построил дом», с тем чтобы выпустить в начале августа. Но оказалось, что режиссер Чиндяйкин в это время занят! У него зарубежное турне. Юмор. Ирония судьбы. «Ну, что же, отложим разговор до октября, до нового сезона».

Расстались так же просто.

5 мая 1988 г.

Сегодня не пишу Тане, т. к. она обещала прилететь в Москву 17-го… Напишу сюда пару слов. Пару… Потому что иногда исчезает всякое желание записывать, регистрировать факты и вообще придавать им какое бы то ни было значение. Очевидно, сейчас именно такое настроение.

Репетиции уплотнились, стали жестче… К сожалению, мало успеваю записывать. Много, очень много интересного. Удивительный человек наш Учитель. Кажется, знаешь, чувствуешь его, предугадываешь движение мысли, оценки. Но — иногда вдруг, вот как сегодня, взовьется — и будто первый раз слышишь. Снова отчаиваешься, открываешь его, как незнакомца.

Новостей о поездке особенных, то есть точных, нет. Все меняется, скачет и т. д. Я перестал этим интересоваться. Вот дождемся 30 мая, сядем в самолет, даст Бог, на Вену, а там посмотрим, что будет.

С послезавтрашнего дня начинаем репетировать в Сокольниках, в новой (гастрольной) декорации.

В Москву приехал Ю. П. Любимов. Сегодня Никита (его сын) рассказывал последние события. Обещает (Ю.П.) прийти к нам в театр. Да что уж там… Питер Брук ожидается к нам в гости… чего мелочиться… Что же… Видно, это и есть демократизация и гласность в действии. Такие великие события придется запечатлеть (даже против воли).

Посмотрел по видику «20-й век» Бертолуччи. Классный фильм. Он просто показал нам, как надо снимать марксистские фильмы! «Мосфильм» ничего подобного не мог за все свои десятилетия. Крестьянин, Хозяин, Земля, Народ, Революция. Крупно, осязаемо, просто, понятно, поэтично.

12 мая 1988 г.

Опять 2-й акт. И опять тяжело. Мне разрешили пару часов погулять, чем я незамедлительно воспользовался. Постирал, даже вымыл окно в комнате к Таниному приезду. В общем, постоянная работа так втягивает, что ощущение свободы становится страшным. Сделал свои дела, и уже хочется вернуться в подвал, туда, к своим.

Послезавтра у нас в театре будет в гостях Ю. П. Любимов, а 22-го — Питер Брук. А. А. хочет показать кое-что из наших работ. Мой отрывок из «Бесов» тоже. На завтра назначил репетицию, на вечер. Хорошо, если бы он сам его поработал немного. Может быть, так и будет? Может быть, даже много поработает.

Завтра утром встречаюсь с режиссером Апасяном (Одесская киностудия), предлагает сниматься в «Морском волке», по Джеку Лондону. Маловероятно, потому что время съемок, с июня по ноябрь, как раз — поездки. Опять — мимо, очевидно. Как ни смешно, а хотелось бы сняться. Стыдно, а «Холодное лето 53-го» до сих пор вспоминаю с сожалением — тоже «пролетело» мимо, из-за Риги. Карма!