Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина - Чингиз Гусейнов

Сказано о тех, кто уверовал, но не выселился: нет к ним близости, пока не выселятся. А если попросят помощи в вере - не откажите им, если только ваша помощь не против тех, с которыми у вас есть договор.

О тех, кто не уверовал и преследует, - от них смута и великая порча.

Но будут и те, кто уверует потом и выселится, борясь вместе с вами; они - из вас самих: поистине Бог обо всём сведущ!

... Врата, как в храме Кааба, открывались в сторону Йерушалайма, на юг, куда с незапамятных времён, ещё будучи идолопоклонниками, и по день, о котором речь, мухаммедианцы, даже после того, как стали мусульманами, обращали взор при молитве.

73.

Текст размыт, лишь под лупой прочтёшь заголовок: Экономить папирус! а глаза... они устали! плохо видят!

(60) Не случайно теперь появился этот призыв: увлечённые земным, забыли о небесном - небошествии Мухаммеда! Cвитки здесь - малые островки словесной вязи? те, небесные, нескончаемы, а эти конечны, - оазисы в пустыне, увиденные с кругов неба, посетил и отдохнул, двигаясь дальше, - ты торопишь годы, а годы торопят тебя.

Вот он, день реальный, чувствуешь кожей сухость воздуха, нутро горит, пьёшь, утоляя жажду, колодезную воду. Но путаешь, где прежде побывал, где позже, где никогда, но кажется, что был. Зримы в видимости наблюдения, даже пальма, чей ранен ствол, будто мечом кто ударил, запечатлелась в памяти.

74. Конечные круги

Отрывочные сведения, бегло очерченные, о кругах (конечных?) земной жизни Мухаммеда в Йатрибе, - скорей бы их пройти!

Первый оазис: Прибыл гостем - стал хозяином.

Братание гостей - мухаджиров, или переселенцев, которые бежали, ибо каждый следующий день, прожитый в Мекке, хуже предыдущего, и ансаров, или помощников Мухаммеда, которые - хозяева в своем доме. Не здесь ли кроется разгадка заголовка, столь грубо выраженного, про гостя и хозяина? Но разве ансары, они же хазраджиты и ауситы, гордящиеся тем, что являются помощниками Пророка, не хозяева в своём родном городе?!

Второй оазис: Осеннее разлитие желчи.

Соединены мечеть и дом посланца Бога: большая, многолюдная семья у Мухаммеда: переселились в Йатриб дочь Фатима и жена Севда, Али, дочери: Ругийа с мужем Османом и Зейнаб - нет, муж не отпустил, велев передать: Не изменю никогда богам Каабы! - ученики, которые запоминают проповеди, а секретари записывают, телохранители, слуги. Зейд поведал с ходу, что не успели они оставить их с Хадиджей дом, как он подвергся разрушению: разграбили, унесли два ковра, и тот, что с сотканной газелью, растащили двери, окна, сожгли шкатулку с записями.

(61) Но дом уцелел, рукописи в ларце сохранились.

Мухаммед замкнулся, никого не желает видеть, печаль во всём его облике, - подавленность духа связана, как сказала многоопытная... - имя зачёркнуто, не прочтёшь, - с осенним разлитием желчи. Перебрались в Йатриб Хамза и Осман, а также семья Абу-Бакра: дочь Айша, сосватанная, как известно... - о том уже было, кто переселился: экономить папирус!

(62) Причины повторов: множественность авторов, писцов и переписчиков, короче - перьев, коими выводились буквы, они складывали слова, выстраивались строки, вырастающие во фразы. В конечном итоге страницы разматывались в свиток. [Увы, не менее многословен, никак не выговорится, Ибн Гасан!]

75. Свиток назван Схожесть несхожестей: впечатление, что пишущий (переводящий?) любуется игрой повторяющихся сочетаний букв.

Третий оазис: Нетерпение ожидания, будто живое оно существо.

На арбах, запряженных ослами и быками, завозились камни, глина месилась - работали без шума, чтобы не беспокоить пророка: обрастала мечеть новыми пристройками из необожжённого кирпича, простого по форме, ширился двор, и он уже может вместить множество молящихся.

Комнаты Мухаммеда, примыкающие к мечети, были крохотные, с глухими наружными стенами: для Ругийи с Османом, Зейнаб и Фатимы, как выйдут замуж: первая - вторично, вторая - за Али (и родит двух сыновей - внуков Мухаммеда, Гасана и Гусейна); для каждой из жён Мухаммеда: Севды и Айши, - но разве Айша уже жена?!

Четвёртый оазис: Ожидание нетерпения, будто нетерпение - нечто одушевлённое.

Зейд привёз жену, молодой семье отвели в дальнем углу пристройки келью. Красивая у меня дочь, говорил о ней отец, знатный мекканец Джахш, отдавая в жены приёмному сыну пророка. Наставлял: "Прячь от посторонних глаз, чтоб не сглазили!" А ей советовал амулет пришить от сглаза к подолу платья: зуб лисицы или кошки, лучше - пятку зайца.

(63) Предупреждение тестя адресовано, в свете истории, о чём, если случай представится... - запись прервана: Не представится! Тут же поздняя вставка: Имеется в виду Мухаммед? Зейнаб-де испытывала к Мухаммеду сильное влечение, но уступила настоянию отца - мол, сын пророка священен святостью отца; Зейда оскорбляло её высокомерное отношение к нему, бывшему рабу, думал развестись*.

______________

* Зейд отказался от Зейнаб, настоял, чтобы пророк, очарованный её красотой, женился на ней. "Как я могу, - возразил Мухаммед, - на жене усыновлённого сына жениться?" - "Расторгни, - взмолился Зейд, - договор усыновления!"

Явление было Мухаммеду: Не дал Бог человеку двух сердец, не определил вам в кровные сыновья приёмных. Это лишь ваше слово. Пророк к правоверным ближе, нежели они сами друг к другу, и жёны его - матери для них.

Для Айши, когда сыграют свадьбу, выстроят новую комнату. У Мухаммеда будут жены: старшая Севда и младшая Айша... - но не скоро! То слухи недругов, что-де не успела десятилетняя Айша прибыть к отцу в Йатриб, как Мухаммед вступил с ребенком, так и говорили, в брачные отношения. Не устоял, мол, против соблазна. Дескать, в Мухаммеде, давно прожившем мусульманский век, равный, известно, тридцати шести годам (плюс год в утробе, итого: тридцать семь), проснулась чувственность, долго сдерживамая браком с Хадиджой, которая была стара. К тому же Айша была девственницей. Мухаммед запасётся терпением и, когда Айше исполнится двенадцать, возраст созревания девицы, сыграют свадьбу.

76. Молодость, обгоняющая старость

Пятый оазис:

Пусть кинет камень!

Усечено библейское изречение. Всего лишь фраза и несуразный комментарий к ней:

Разве б удержался ты? *

______________

* Далее, - пишет Ибн Гасан, - нагромождение фраз, убираю вниз: "Я понимаю: это - самое трудное". - "Что?" - "И понять, и объяснить". - "Ты об Айше? Разве не об Айше твоя речь?" - "Нет, я не пойму, о чём ты?!"

(64) Тут - вмешательство неведомого автора: С Мухаммедом лучше избегать каких бы то ни было личных ассоциаций (?! - Ч.Г.), как бы ни были заманчивы.

Шестой оазис:

И бросил якорь,

будто придумано мореходом, для которого Йатриб - гавань.

Но надо жить, коль скоро плывущий корабль новой веры, прежде чем пуститься в большое плавание по морям, укрылся в тихой бухте. Пусть те, кто хочет обрести истинную веру, следуют в Йатриб, где поселился новый пророк, место сие называют Городом Пророка, или Мединой, - отныне и на все грядущие времена.

Седьмой оазис:

И тень от пальм, сады граната, финики и смоква, а поодаль холодный бьёт источник,

- заголовок более для запоминания, нежели раскрывающий смысл.

Вера верой, а купечество - дело, которому отданы и энергия, и время, и талант: Абу-Бакр продолжил, используя старые связи с Персией, Абиссинией, арабскими землями (прежде всего Йеменом), торговлю шерстью и одеждой. Осман торгует финиками, не обойтись без посредников, главным образом иудеев. Мухаммед прост и бережлив, не приемлет роскоши: прослышали, отверг совет Абу-Бакра выходить к людям в расшитой золотыми нитями одежде, предложена в дар, обязывает-де сан. "Мне моя лёгкая рубашка дорога, - сказал. - Не забывайте, что бедные раньше богатых попадут в рай!"

Передать мекканцам: не питает к ним вражды, ни на что иное, кроме приверженности к новой вере, не претендует. Рано или поздно правоту мою поймёте, и я вернусь в Мекку! Угроз не боится. Но если вздумают родичи, непонятно за что, перекрывать им торговые пути, упредят их козни. Новоприбывшие из Мекки - это мухаджиры, коренные - ансары, помощники пророка, выручившие его в трудную минуту. Не Бог ли обратился с милостью к ним? И был доволен, что поверили в Его пророка!

77.

Восьмой оазис:

C чего началось?

С главного базара в Йатрибе - им владели арабы-иудеи из племени кайнука. Платить дань за право торговать?! Возмутились: незаконная нажива! И мухаджиры объявили беспошлинным свой рынок. Но вождь другого арабского племени иудеев бану-надир по наущению кайнука подрезал верёвки, на которых держался шатёр мухаджиров, и он рухнул. Думать лишь о себе, надеясь спастись за высокими стенами жилищ?.. Мухаммед сдержал гнев, выбрал другое место во владениях бану-саида, где вскоре установился главный базар Йатриба. Но не пора ли во имя мира заключить соглашение между обитающими здесь арабами-иудеями, иудеями-евреями и муслимами? Мухаммед предложил новые принципы общинной жизни: сохранить прежние обязательства родов и племён, но солидарность всех против общих врагов. Это - письменное соглашение верующих мусульман-курайшей с жителями Йатриба, или теми, кто следует за ними, присоединяется к ним, живёт вместе с ними одними правилами, сражается вместе с ними за веру; соглашение о том, что они - одна община. Иудеи несут расходы вместе с мусульманами, они - одна община, но разные религии, и верность - лучшая защита от греха!