Эсхато. Бешеные - Даниил Корнаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стася, ты это чего, а? – от неожиданности произнес лупоглазый.
Еще один выстрел, но на этот раз в голову. Убийца упал на Алексея, распластав руки в стороны.
Тело Саши дрожало от холода и страха. Как только она заметила Стаса, то зажмурилась и приготовилась к смерти, но…
– Беги.
Она открыла один глаз, затем второй. Тот самый здоровяк, что дал им уйти из хижины, стоял в паре шагов от нее.
– Давай, поднимай жопу и беги, быстро! – сказал он.
Но девочка не шелохнулась. Ее парализовал шок. Слишком много всего произошло сегодня утром, а еще больше прямо сейчас. Мозги отказывались думать.
Стас подошел к девочке, грубо взял ее за руку и поднял на ноги.
– Я что, непонятно объясняюсь? Беги отсюда, чтоб тебя, пока я не передумал! Живо!
Именно это "живо!" и привело ее в чувство. Она вскочила с места, схватила свой рюкзак и побежала к концу оврага, даже не думая о том, чтобы оглядеться.
– И что бы я тебя здесь не видел, никогда! Слышишь? Если жизнь дорога, тебя здесь быть никогда не должно! – крикнул Стас, прежде чем девочка скрылась из виду.
На бегу она постоянно вытирала холодные от осеннего утра слезы, и шмыгала носом. Ноги словно существовали сами по себе, и бежали, иногда сталкиваясь то с выпирающем корнем дерева, то с камнем, одним только краешком, выглядывающим из под желтого ковра листьев. Каким-то чудом ей удавалось оставаться на твердой земле, и продолжать побег. Рюкзак на плечах начал казаться таким тяжелым, что хотелось его бросить у ближайшего дерева, и продолжать бежать неведомо куда, только бы подальше от того места, где убили ее отца.
Она боялась оборачиваться, и все думала, что если сделает это, то снова увидит несколько фигур среди стволов деревьев.
Вдруг этот здоровяк все же передумает, и побежит вслед за мной?
Спустя десять минут боль в ногах начала давать о себе, дышать становилось тяжелее и тяжелее. В горле ощущался вкус собственной крови, и она поняла, что если она пробежит еще хотя бы пару метров – ее стошнит.
При мысли об отце голова пошла кругом. Она позволила себе остановиться, перевести дыхание и сесть под ближайшим деревом.
Еще какой-то час назад он был жив…
…Жив!
Ей просто хотелось раствориться, исчезнуть. Внутренности сворачивало клубком, словно кто-то затягивал ее органы все вместе одним тугим узлом. Она ударила кулаком по земле, потом еще и еще, пока на пальцах не появились ссадины.Она сжала свои темные волосы, и покачиваясь у дерева продолжала плакать.
Ее отца больше никогда не будет рядом…
15. Станислав Фаррум
Стас постучал в хижину местного врача, с которым уже успел перекинуться парой слов. Зайдя внутрь он увидел Лизу Гончарову, лежащую с окровавленной ногой, рядом с ней на кровати сидел Гордей, нашептывающий женщине успокаивающие слова.
– Все будет хорошо. Господь с тобой. Он тебя не оставит.
Лицо доктора было растерянным, но он неукоснительно выполнял свою клятву Гиппократа, бегая то к столу с инструментами, то к раненной.
– Станислав? – сказал Гордей не повернув головы. Он словно бы почувствовал его запах. – Удалось поймать сторонников нашего покойного грешника?
– Почти, босс…
В комнате повисла жуткая тишина, которую Лиза нарушила своим громким шипением, когда Денис начал перебинтовывать ногу. Доктор прислушался к словам чужаков, прикрываясь перевязкой ноги.
– То есть как это "почти"?
– Мужика завалили, но девчонки удалось бежать, ну и кроме того… ему удалось завалить Красавчика и Дикого, у него был пистолет, о котором мы не знали.
Гордей встал, и медленно подошел к Стасу. На фоне Стаса, Гордей смотрелся как маленький мальчик перед двухметровым шкафом, но разница в росте не помешала Стасу сделать шаг назад, словно нашкодившему ребенке, которому вот-вот влетит оплеуха за его провинность.
– Ты убил его?
– Да, – незамедлительно ответил Стас.
Незаметно для всех кулак доктора Дениса сжался. Он тяжело выдохнул и продолжил играть свою роль.
– Но девчонку я не нашел, ее с ним не было, – продолжил Стас. – Она успела убежать.
Гордей положил руки на плечи Стаса. Прикосновение заставило здоровяка слегка дернуться.
– Значит сегодня Господь на ее стороне, и решил уберечь.
Гордей развернулся и вальяжно пошел сторону Лизы, после чего продолжил.
– А раз Господь это допустил, то мы не вправе нарушить его волю.
Стас кивнул, соглашаясь с боссом, и пришел к выводу, что играть роль Господа Бога у него получалось пока что неплохо.
– К тому же, что может сделать четырнадцатилетняя девочка одна в холодном осеннем лесу перед в такой жуткий холод?
– Двенадцать, – вдруг подал голос Денис Валерьевич, обратив на себя внимание Гордея и Стаса. – Ей двенадцать, а не четырнадцать, – чуть тише закончил он и снова начал перебинтовывать ногу Лизы, не спуская с собственных рук глаз.
– В любом случае значения это не имеет, – не отрывая взгляда от Дениса, сказал Гордей. – Зима будет холодной, и девочка вернется сюда из-за голода и холода, а я, возможно, прощу ее за то. что она якшалась с людьми, неугодными Богу. – Гордей оторвал взгляд от доктора и снова посмотрел на Стаса.
– Возьми пару человек, сходи на то место и забери тела, нам нужно похоронить их достойно, по-христиански, даже этого, как его…
– Леонова, – сказал Стас, и тут же понял, какую ошибку он совершил, однако вовремя сообразил, и не стал показывать этого.
– Ты знаешь его фамилию? – спросил Гордей.
Стас замялся, изо всех сил пытаясь сохранять прежнее хладнокровное спокойствие.
– Услышал краем уха от местных.
– Местных значит… – Гордей пристально посмотрел в глаза Стаса, словно пытаясь разглядеть истинную правду в них. – Когда это у тебя было время, чтобы болтать с местными?
Стас молчал, не зная каких слов ему подобрать.
– Ладно, обсудим это позже. Делай что велено.
16. Саша Леонова
Раздалось пение соловья.
Саша по-прежнему сидела возле большого дуба, пряча лицо в коленях. Слезы на щеках уже давно высохли, и сил плакать больше не хватало.
Она подняла голову и увидела того самого соловья, прыгающего с ветки на ветку. Крохотные черные глазки птицы отражали дневное солнце, а головка беспорядочно вертелась из стороны в сторону. Саша не сводила с него глаз, воображая насколько сейчас было бы хорошо превратиться в такое же крохотное существо и улететь прочь, куда глаза глядят. Птица издала последний писк и взмыла в небо, присоединяясь к своим соплеменникам, летевшим на юг.
Было одно место,
