Нежные признания - Элизабет Торнтон

Фэйт вспомнила унылую картину: женщина, чья пора расцвета уже миновала, но которая была одета, как дебютантка. Молодящаяся старушка. Пыталась ли Софи Хьюз выглядеть моложе, чтобы соперничать с леди, с которой сблизился ее муж?

Любила ли она своего мужа? Тетя Мария могла быть абсолютно права в своих рассуждениях по этому поводу, но ошибалась в отношении друзей миссис Хьюз. Они не подчинялись общественным правилам. Об этом свидетельствовали записи ее мамы. Они не повернулись бы спиной к подруге только потому, что та развелась с мужем. Им было бы все равно.

К тому времени как они вернулись домой, приятное возбуждение улетучилось. И тем не менее, пока они поднимались по лестнице к своим спальням, Фэйт поддерживала обсуждение представления. Гарриет была в своей стихии. Оба ее брата смеялись и вместе шутили, и оба настояли проводить младшую сестру до ее комнаты.

Фэйт было интересно, как долго продлится этот обмен любезностями между Джеймсом и Родериком.

Глава 19

— Ух ты, Милли, это прекрасно!

Фэйт в своей спальне рассматривала платье, в котором была на лекции, когда в ее комнату вошли Маргарет и тетя Мария. Она подняла на них глаза и предложила посмотреть на юбку.

— Милли — кудесница, — сказала она. — Посмотрите, нет ни пятнышка. — У нее язык не поворачивался произнести слово «кровь». — Как тебе это удалось, Милли?

Служанка залилась краской и радостно улыбнулась.

— Я перепробовала все, мисс, и, думаю, что это благодаря спирту.

Тут вмешалась тетя Мария:

— Да, Милли — чудо, именно поэтому я плачу ей целое состояние, чтобы ее не переманили.

Милли хихикнула и выпорхнула из комнаты.

Две пары глаз были направлены на Фэйт.

— Что? — спросила она.

— Твой секрет раскрыт, — строго объявила тетя Мария.

Маргарет вышла вперед и обняла Фэйт.

— Мы встретили миссис Хьюз на Бонд-стрит, и она сказала, что всем известно о вашей с Джеймсом помолвке. Естественно, мы не могли отрицать, хотя это было немного неожиданно. Нам казалось, что это секрет и что ты ждешь благословения своего дяди из Ирландии, прежде чем объявить о помолвке.

Фэйт медленно опустилась на кровать. Она вспомнила, как мистер Хьюз на лекции публично назвал Джеймса мужчиной, который помолвлен с дочерью Мадлен Мэйнард.

Посмотрев на Маргарет, она увидела в ее глазах радость. Взгляд тети Марии был более пристальным. Возможно, ее глаза и потускнели с годами, но проницательный ум остался таким же ясным.

Фэйт спрашивала себя, как она могла попасть в такую передрягу? И как она могла оправдать действия, которые, как казалось сейчас, не поддавались оправданию?

Даже не действия, а скорее, бездействие. Ей нужно было с самого начала признаться семье Джеймса, что они не помолвлены.

Но содеянного не воротишь. Как же она ошиблась!

— Дело вот в чем, — сказала она. — У нас с Джеймсом ничего не получилось несколько лет назад, и на этот раз мы хотим быть уверены, прежде чем свяжем себя обязательствами. Все, что нам нужно, — это немного времени, чтобы снова узнать друг друга.

Маргарет, вечный миротворец, заключила:

— Звучит разумно, не правда ли, Мария?

Мало-помалу напряженный взгляд тети Марии смягчился и на губах начала зарождаться улыбка.

— Очень разумно, — согласилась она, — но не жди слишком долго, чтобы принять решение. Это будет несправедливо по отношению и к Джеймсу, и к нам. Видишь ли, Фэйт, мы уже считаем тебя членом нашей семьи. И будет очень больно, если ты покинешь нас.

Когда леди ушли, Фэйт глубоко задумалась.

Она дождалась благоприятного момента, когда все начали расходиться спать, и пошла искать Джеймса. Он был в библиотеке, где рассматривал фотографии поездов.

Взглянув на нее, он улыбнулся.

— Я сейчас думаю о том, как сделать так, чтобы можно было переходить из одного конца поезда в другой во время движения. — Увидев ее лицо, он замолчал. — Что такое, Фэйт? Что случилось?

Она села на стоявший рядом с ним стул.

— Маргарет и тетя Мария встретили миссис Хьюз на Бонд-стрит, — начала она и сообщила ему, что теперь все считают, будто они собираются пожениться. — Это все из-за того объявления мистера Хьюза на лекции. Прости, Джеймс. Я не нашлась, что ответить тете Марии, поэтому решила: пусть они думают, что нам нужно время, чтобы принять решение. Ну, получится ли у нас все на этот раз.

Она выжидающе посмотрела на него. Вряд ли она призналась бы в этом даже самой себе, но у нее была надежда, что он скажет что-нибудь определенное.

Джеймс взглянул на фотографии, которые держал в руках, и отложил их в сторону.

— Не произошло ничего плохого, — ответил он. — Думаю, ты отлично с этим справилась.

Неужели это все, что он мог сказать? Определенным оказалось лишь ее чувство разочарования, и она злилась на себя за это. Чего она ожидала? Клятву в вечной любви? Он одержим поездами! Даже сейчас, в окружении книг, он предпочитал смотреть фотографии поездов. Ни одной женщине не удастся соперничать с этим.

Он тоже смотрел на нее, словно выжидая. Чего? Слез? Вспышки гнева? Она постаралась, чтобы ее голос звучал бодро, несмотря на то, что все, чего ей хотелось, — это забиться в темный угол, где она могла бы побыть одна.

— Я не справилась с этим. Я отложила неизбежное.

Он нахмурился.

— Что это значит?

— Ты должен понимать, — сказала она, — что я не могу оставаться здесь. Мы вводим в заблуждение твою семью, а это неправильно. Я уверена, что тетя Мария и Маргарет вскоре начнут планировать нашу свадьбу. Мы не можем поддерживать их надежды, чтобы потом разбить их. Чем раньше я уеду, тем будет лучше.

— Уедешь? Ты забыла о бандитах?

— У меня сейчас нет ничего, что им нужно, не так ли? Этого нет ни у тебя, ни у меня. Кто бы ни убил Роберта, он наверняка получил дневник, поэтому нам не нужно постоянно оглядываться.

Джеймс пристально посмотрел на нее.

— И что это меняет?

Девушка нетерпеливо вздохнула.

— Обычно ты более понятливый. Этот негодяй наверняка знает, что я не представляю для него угрозы, поэтому я могу вернуться к своей жизни.

Он недоверчиво усмехнулся.

— И что ты будешь делать? Вернешься в Сент-Уинифред?

Она закипела от гнева, и ее дыхание участилось.

— В Сент-Уинифред нет ничего плохого, но я еще не решила, чем хочу заниматься. У меня есть немного денег. Я смогу прожить, пока не подвернется что-то еще.

— Я знаю, в чем дело, — сказал он. — Ты хочешь быть как те женщины, которых ты возвела на пьедестал: твоя мать и все ее подруги-единомышленницы.