Частная жизнь корейской знати. Запреты, положение женщин, быт и идеалы эпохи Чосон - Елена Хохлова

Свой образ женщины завершали аксессуарами и украшениями. На лентах-завязках чогори или на пояске крепили подвеску норигэ — любимое украшение женщин эпохи Чосон. Норигэ состояли из одной или нескольких подвесок из серебра, нефрита, янтаря, агата и прочего, а также шелковых шнурков, спускавшихся из сложно сплетенных узлов. Корейский традиционный костюм не предполагал карманов, поэтому на норигэ крепили не только декоративные подвески, но и необходимые мелкие вещи. Особой популярностью пользовались норигэ с коробочкой для благовоний. Женщины не распыляли аромат по телу, а носили подвески с благовониями. Кроме того, на норигэ подвешивали коробочки для лекарств, игл для иглоукалывания, маленькие ножички-кинжалы чандо (장도). Последние носили как мужчины, так и женщины, только мужчины крепили их к поясам или завязкам халатов. В футляре с чандо могли быть также и палочки для еды, составлявшие вместе с ножичком полезный набор на пикниках или в поездках. Чандо дарили повзрослевшим детям родители в качестве наставления оберегать себя ради родительского блага, ведь сохранить свою жизнь — это обязанность почтительного ребенка по отношению к родителю. Женщины использовали такие ножички как символ целомудренности и чести. Кисэн любили носить чандо для создания образа верной подруги, готовой служить единственному избраннику.

Рис. 71. Подвеска норигэ (слева). Чосон.

Длина 33 см. Музей Женского университета Сунмён, Сеул

Подвеска норигэ с серебряным ножичком чандо (справа). Чосон.

Длина 37 см. Государственный музей Тэгу, Тэгу

Выходя на улицу, благородные дамы должны были носить накидку чанот, чтобы прятать лицо от чужих взглядов (рис. 72). Изначально накидкой служил халат с широкими рукавами, но постепенно ширина рукавов сокращалась, и в XVIII–XIX веках они стали настолько узкими, что просунуть в них руки было едва возможно. В итоге такие рукава лишь помогали женщинам удерживать халат на голове. Тем не менее путешественники-иностранцы отмечали, что кореянки не упускали возможности показать лицо, если ветер невзначай срывал чанот, или специально спускали накидку, делая вид, что не смогли удержать ее.

Рис. 72. Ким Чунгын. Жена богача на улице.

Бумага, краски, 17 × 13,1 см. Государственный этнографический музей, Сеул

Укорачивание кофточки чогори сформировало одно из самых противоречивых представлений о женщинах эпохи Чосон. До сих пор распространено мнение, что женщины в эпоху Чосон повсеместно ходили с обнаженной грудью. Основной причиной формирования такого представления стали фотографии кореянок рубежа XIX–XX веков. В объектив фото и кинокамер путешественников, приезжавших в Корею, попадали женщины с обнаженной грудью. Делясь впечатлениями о жителях Корейского полуострова, иностранцы писали, что на улицах встречали женщин с открытой грудью. В начале ХХ века в фотостудиях делали постановочные фотографии женщин в коротких чогори и с открытой грудью, которые продавали как сувенирные открытки. Кореянка с открытой грудью символизировала нецивилизованность и отсталость Чосона — такую пропаганду создавала и использовала Японская империя для легитимизации своей колониальной политики в отношении полуострова.

Рис. 73. Женщина с ребенком. Фотография. Начало ХХ в.

Государственный этнографический музей, Сеул

Живопись эпохи Чосон также показывает, что как минимум с XVIII века женщины ходили дома и на улице с обнаженной грудью. На альбомных листах Син Юнбока, Ким Хондо и других художников встречаются кормящие матери, несущие детей за спиной, в короткой кофточке чогори без пояса, закрывающего грудь, либо не прячущие грудь под поясом. При этом в эпоху Чосон женщине, как и мужчине, запрещалось обнажать тело, поэтому юбки и кофты должны были скрывать туловище целиком. Такому противоречию есть объяснение, и связано оно с положением женщин в обществе и возлагаемой на них ответственностью за продолжение рода.

Изображений женщин с открытой грудью в живописи XVIII — начала XX века немало, но это преимущественно матери с маленькими детьми. С открытой грудью представлены и кисэн, несущие или держащие детей за спиной, и простолюдинки, кормящие малышей в поле и у ручья. Грудь не прятали для удобства кормления, чтобы ребенок мог в любой момент дотянуться и не приходилось каждый раз разматывать пояс, закрывавший расстояние между юбкой и чогори. К тому же кормящие матери-простолюдинки не имели денег на покупку дополнительного предмета гардероба, поэтому не прятали грудь из финансовых соображений. Женщины старшего возраста, матери с подросшими детьми, женщины, работающие в поле и дома, девушки, заигрывающие с мужчинами, кисэн в компании аристократов и прочие изображены со спрятанной за складками одежды грудью.

Рис. 74. Син Юнбок. Женщина с ребенком.

Бумага, 23,3 × 24,8 см. Национальный музей Республики Корея, Сеул

В жанровой живописи встречаются также изображения молодых женщин без детей с завязанным чуть ниже чогори поясом, чтобы виднелась грудь. Поскольку для женщины рождение сына было основным долгом, существует мнение, что открытая грудь показывала, что женщина справилась с главным требованием, предъявляемым семьей и обществом. Именно поэтому, выходя на улицу без ребенка, кормящие матери оставляли грудь слегка открытой и не стеснялись мужских взглядов.

При этом в живописи нет примеров изображений женщин с обнаженной грудью, которых можно было бы с более-менее высокой степенью вероятности назвать представительницами привилегированного сословия. Кормили ли аристократки детей грудью? В небогатых и обедневших семьях точно да, а в состоятельных это делали кормилицы. Ходили ли сами аристократки по улицам с открытой грудью? Сцена кисти неизвестного художника показывает, как матери благородного сословия выглядели за пределами женской половины дома: женщина буквально закутана в чанот, а служанка с ребенком за спиной идет с непокрытой головой. Сложно представить, что аристократки, которым на улице полагалось скрывать себя от чужих взглядов, посмели бы выставлять грудь.

Женщины играли огромную роль в жизни корейской семьи, многие янбане с благодарностью и уважением писали о своих матерях, но принцип разделения полов не позволил развиться в живописи образу матери. Свиток кисти Чхэ Ёнсина (채용신, 1850–1941), написанный в 1914 году, отчасти заполняет этот пробел. На свитке представлен созданный воображением художника портрет кисэн по имени Чхве Ёнхон (최연홍, 1785–1846) с ребенком. Чхве Ёнхон во время крестьянского восстания под предводительством Хон Кённэ провела похоронные обряды для своего покровителя — высокопоставленного чиновника и его отца и помогла спастись младшему брату «мужа». За такую преданность имя женщины убрали из реестра кисэн, даровали статус свободного человека и поместили ее портрет в павильон, где чтили память кисэн Кевольхян (계월향,?–1592), прославившейся отважными действиями во время Имчжинской войны.

Рис. 75. Неизвестный художник. Жанровая сцена.

Бумага, тушь, краски, 31,8 × 24 см. Национальный музей Республики Корея, Сеул