Отверженный III: Вызов (СИ) - Опсокополос Алексис

До начала отборочных боёв оставалось пять дней — тех, кому предстояло принимать в них участие, освободили от занятий. Предполагалось, что всё это время мы должны были лишь тренироваться и отдыхать между тренировками. Ребята этим и занимались, а вот я время между тренировками тратил ещё и на подготовку побега.

Карту Польши мы, к сожалению, так и не нашли. Агата обнаружила в медпункте лишь карту Европы, но на ней не было ни то что Домброва-Белостоцка, но даже Белостока. Оставалось надеяться, что мне удастся раздобыть карту во время поездки на турнир, в противном случае наша задача сильно усложнялась — искать белорусскую границу без карты было бы сложно, а оставаться в Восточном после соревнований я не мог.

За пять дней активной подготовки к отборочным боям я вспомнил почти все свои навыки и многие из них потренировал. Разумеется, на отборе я их использовать не собирался, не хотелось совсем уж насторожить преподавателей. Упор я решил делать на свои ментальные способности, на подавление воли соперника и на использование ледяного диска, раз уж всех устроила моя легенда, что я смог как-то изучить заклятие, вызывающее этот диск. Для отборочных поединков этого должно было хватить, ну а уж на турнире имело смысл действовать по обстоятельствам.

Ещё в одну из ночей я перетащил в медпункт автоматы. После того как из них стреляли, а потом они несколько дней лежали в снегу, их однозначно надо было почистить и смазать, благо в сумке партизана оказалась маслёнка со смазкой. Раньше я такие автоматы не видел, но смог довольно быстро выяснить, как их разобрать и собрать — спасибо «выживальщику» из Кутузовки, который научил меня обращаться с автоматическим оружием хотя бы на уровне новичка. Я почистил автоматы и смазал их. Затем достал из магазинов патроны, протёр это всё насухо, после чего заново «забил» магазины. Потом я упаковал почищенное и смазанное оружие в полиэтиленовые мешки и унёс за территорию центра, где надёжно спрятал.

Сам я во время побега рассчитывал использовать в основном свои магические навыки, но вот Агата в боевой магии была не сильна. Ей автомат точно не помешал бы. Да и мне, по большому счёту, тоже. Магия — это хорошо, но магия плюс автомат — в любом случае лучше, чем просто магия.

Также я попытался найти среди курсантов Восточного хоть кого-то из тех, с кем меня похитили в Подмосковье. Но из всех похищенных хорошо я запомнил лишь ребят из нашей пятёрки одарённых: Артёма, с которым некоторое время жил в одной комнате, да трёх девушек, в том числе и внучку генерального прокурора. Ещё я отлично запомнил болтливого Филипка — такого забыть невозможно. Но Филипок в Восточном находиться не мог — в центре обучались лишь одарённые. Оставалось надеяться, что болтливый парнишка всё же жив.

За пять дней я рассмотрел почти всех курсантов из других отрядов. В трёх из них, как и в моём, никого знакомого не оказалось, а вот в четвёртом я обнаружил внучку генерального прокурора. Это было очень кстати — девчонку однозначно надо было забирать с собой. Я ещё не знал, как это осуществить, но твёрдо решил: внучка прокурора пойдёт с нами.

Неизвестно как там складывались дела в России, и какие отношения были у кесаря с орками, но какими бы они ни были, спасение внучки столь уважаемого орка лишним точно бы не было. Да и ещё одна пара рук, способных держать автомат, при побеге не помешала бы. Надо было лишь придумать, как уговорить девчонку на побег — к моему сожалению, они с Агатой были из разных отрядов. Но время на решение этого вопроса у нас пока имелось.

Вообще, в процессе подготовки к побегу я понял, что много времени на подготовку непосредственно к побегу мне и не требуется — по сути, я был готов бежать в любой момент. Время требовалось лишь на сбор информации о центрах подготовки и поиск карты. И если по части карты я питал надежды на поездку, то где собирать нужную информацию, я не представлял — хоть бери да пытай Нидербергера перед тем, как покинуть центр.

Но конечно же, это был нереальный вариант. Уровень у майора был не меньше пятого. Шансов на то, что получится выбить информацию у такого сильного одарённого, не было. Можно было и не пытаться. Значит, информацию следовало добывать другим способом. Но каким, я не знал.

Мы ломали голову по этому поводу с Агатой почти круглосуточно. Разумеется, ночевал я теперь постоянно в медпункте. После принятия решения бежать моя подруга стала спокойнее относиться к тому, что про нас может узнать пани Митрош. Про то, что преподаватель и так всё знает, я Агате так и не сказал.

С каждым днём я прикипал к этой девчонке всё сильнее. И хоть формально причиной моих постоянных ночёвок в медпункте была просьба Агаты, сам я хотел этого не меньше, чем она. Очень уж я к ней привязался. И дело было не в том, что Агата была красива, сексуальна и умна, а в том, что теперь у нас появилось то, что нас объединило посильнее, чем ночи, проведённые в одной постели.

В своё время совместный побег от бандитов и скитание по лесу, сблизили нас с Милой, теперь же нечто подобное происходило у меня с Агатой-Анной. Мы теперь были больше чем друзья и любовники, мы стали на какое-то время единомышленниками. Я не знал, какое продолжение будет у этих отношений по возвращении в Россию, но я точно был не против, чтобы оно было.

Пять дней пролетели быстро, и наконец-то наступил ожидаемый всеми нами первый день отборочных поединков. Все отряды, в том числе и женские, собрали в десять утра в здании большой арены, сказали красивые слова о доблести и чести и напомнили, что запись на отбор к участию в женском турнире стартует уже через две недели, сразу же после окончания мужского турнира. После этого всех отпустили, велев участникам отборочных боёв ровно через два часа быть здесь же. Остальных освободили на этот день от занятий, разрешив всем желающим присутствовать на поединках в качестве зрителей.

Желающих поехать на турнир в Белосток было не так уж и много — всего двенадцать человек, из них семеро из нашего отряда. Это было неудивительно — именно у нас были собраны наиболее сильные курсанты Восточного. А так как выставить на турнир центр «Ост» мог лишь восьмерых бойцов, то четверых претендентов следовало отсеять.

Правила отбора были довольно просты. Он проводился в два тура за два дня. В первом туре нас разбили на шесть пар, и победители этих пар сразу же получали статус участников турнира. Проигравшие должны были продолжить борьбу за оставшиеся два места. В то, как эти два места разыгрывались шестерыми претендентами, я даже не стал вникать, так как собирался в первом же поединке решить вопрос.

К двенадцати часам все участники отборочных боёв были на арене, а желающие посмотреть на поединки — на трибунах. Руководитель центра майор Нидербергер сказал небольшую приветственную речь уже непосредственно участникам отбора, объявил мероприятие открытым и уступил место гауптману Айзеншмиду. Преподаватель боевой магии тоже всех поприветствовал и сообщил, что сейчас объявит результаты жеребьёвки. Это было неожиданно, я почему-то был уверен, что жеребьёвка будет открытой и состоится у нас на глазах. Но я ошибся.

Айзеншмид достал из кармана лист бумаги, сказал, что на арену мы будем выходить в той же очерёдности, в которой он будет объявлять пары, и тут же зачитал результаты жеребьёвки. И эти результаты удивили меня не меньше, чем в своё время жеребьёвка Весеннего турнира в Кутузовке — мне выпало драться с Шимчиком. На ринг мы должны были выйти третьими.

Такой жребий сам по себе выглядел маловероятным, а тут ещё Айзеншмид не удержался и слегка улыбнулся при объявлении наших фамилий. И мне сразу же стало понятно: даже если остальные пары и выбирали при помощи жребия, то нас с Якубом свёл в одну пару вовсе не жребий, а воля гауптмана или даже майора. Они знали, что против меня у Шимчика нет никаких шансов и, возможно, решили таким образом проучить любителя писать жалобы на товарищей и преподавателей.

Едва огласили нашу пару, Якуб побледнел и испуганно посмотрел на меня. Стало понятно: поединок он уже проиграл. Мне оставалось лишь выйти на арену и красиво это дело оформить.