Креолка. Тайна аристократки - Шерил Сойер

его рабыней. Бежать от своего хозяина к королю Людовику — то же самое, что попасть из лап одного чудовища в лапы другого.

Айша вспомнила, с каким безудержным гневом мечтала о смерти хозяина после побега из «Каскадов», но, став свидетельницей настоящей битвы, она убедилась, что не в ее власти отомстить ему силой оружия. Обратившись к мысли о правосудии, Айша поняла, почему Флорус сказал: «Дочка, ты сойдешь с ума».

Айша притянула колени к подбородку. Она не может вести войну с хозяином ни собственным оружием, ни оружием короля. Но как же ей освободить своих людей?

На ум пришли другие слова: «Либо воюй, либо добывай золото. Ты обязана сделать выбор». Если нельзя отнять у хозяина рабов, их можно освободить так же, как Флоруса. Она «купила» его и даровала ему свободу.

Айша начала вычислять. Стоимость земли она могла определить из разговора между хозяином и Мервилем. Если «Каскады» стоят в три раза дороже, чем Риголе, то их, наверное, можно оценить в 180 тысяч ливров. Рабы: из того же разговора следовало, что каждый в среднем стоит 500 ливров. На плантации около 150 рабов, итого, получается 75 тысяч ливров. Айша сложила обе суммы, зная, что хозяин не расстанется с рабами, если не продаст «Каскады»: получилось 255 тысяч.

Айша прижалась лицом к коре дерева. Но с какой стати он станет продавать «Каскады»? Хозяин привык к этой земле: как соблазнить его продать ее? Только предложив ему по меньшей мере вдвое больше — полмиллиона ливров. Даже в таком случае он решится продать ее, только если окажется на грани разорения. Самых богатых людей можно разорить, например, хозяина Флоруса разорили его же родственники. Айша не знала, как это случилось, но, если найти деньги, она все может разузнать. Отправившись к знатоку своего дела, такому как банкир Бертран, Айша сказала бы ему: «Я хочу раздеть своего врага догола: скажите мне, как это сделать, и я отблагодарю вас». Банкиры не сразу установят самую высокую цену. Стоит только убедить их, что у тебя есть деньги, и они предоставят соответствующие сумме услуги.

Айше никогда не накопить необходимую сумму. Она могла надеяться только на место горничной и тогда заработала бы такие деньги через тысячу лет. Запретив себе впадать в уныние, она громко произнесла: «Воспользуйся своим капиталом».

Айша снова присела на корточки, развернула свои вещи и разложила их на земле. Два листа бумаги: карта Парижа и письмо банкира. Карта познакомит Айшу с городом, обычаи которого ей предстоит усвоить, письмо представит финансовый капитал. Золотая филигранная брошь, дар неведомой матери, наделившей ее помимо этого только красотой, причем поразительной, по словам мадам Парис. Ход мыслей мадам очевиден: та вообразила, будто Айша найдет богатого любовника и будет жить в роскоши. Но какой состоятельный парижский аристократ сделает рабыню любовницей или пожертвует состоянием, чтобы освободить ее чернокожую мать и людей на далекой Мартинике? Айша покачала головой: только она сама должна заработать деньги и купить им свободу.

Рука Айши коснулась карт Флоруса, и перед ее мысленным взором возникла соблазнительная картина. Она увидела салон с множеством красивых дам и мужчин. Такой салон описывала ей мадемуазель Антуанетта, рассказывая о своих поездках в Париж. За ломберным столиком сидела стройная женщина в желтом платье и все время выигрывала. Этой молодой женщиной была сама Айша: она делала самые высокие ставки. Айша знала, что чем выше происхождение хозяйки, тем выше и ставки: мадам дю Шатле, блестящая и смелая любовница Вольтера, однажды проиграла 84 тысячи ливров за столиком королевы. Такие суммы каждый вечер переходили из рук в руки в респектабельных домах Парижа.

Айша представила себе горы денег на игорных столах и задалась вопросом, как добраться до них. Ей понадобится работа, пока она будет наблюдать, планировать и выжидать счастливого случая. Несомненно, ей удастся найти место служанки, где она узнает, как живут богачи, и обретет крышу над головой. После этого при первой возможности Айша нанесет визит в банк и заберет свою последнюю выплату от пиратов. Это залог ее будущего. Только так она осуществит свой план отомстить хозяину.

Айша ждала рассвета. Среди деревьев на фоне светлевшего неба она различала высокие здания Парижа. Где-то среди этой серой и неприветливой массы строений есть щель, в которую она скоро проскользнет. Обхватив себя руками, Айша почувствовала, как в ее тело впился нож Жозефа. Пока этот нож, его последний подарок, при ней, она никогда ничего не забудет.

УРОКИ ХОРОШИХ МАНЕР

Тем летом зима в Париже выдалась столь суровой, что ярмарка в Сен-Жермене начавшаяся в феврале, привлекла мало покупателей, поэтому ее продлили до конца весны. В последний день ярмарки веселые голоса торговцев прорезали чистый воздух. Среди торговых рядов толпился народ. Там, где продавали чулки и галантерейные товары, маленькая группа людей привлекла к себе внимание. Самой поразительной среди них была женщина с густыми волосами, тронутыми сединой, и необычным лицом. Это была Сильвия Балетти, звезда труппы итальянских актеров, покорившей Париж много лет назад. Любимица парижских театралов, Сильвия особенно отличилась в пьесах Мариво. Своему партнеру и мужу Бруно, интересному мужчине с хорошо поставленным голосом, Сильвия оставалась верна всю жизнь. Актеры, писатели, импресарио не питали такого уважения, как к Сильвии, ни к одной женщине. Ни с кем так охотно не советовались молодые честолюбцы.

Супружескую пару сопровождала дочь Манон лет четырнадцати.

Четвертым членом группы был Гульермо де Калцабиджи, итальянец, живший в Париже. Приятный мужчина лет сорока с лишним, он почти не обращал внимания на прохожих: увлеченный разговором с Бруно, Гульермо так активно жестикулировал, что Сильвия, улыбнувшись, взяла его за руку и повела дальше. В конце концов она убедила спутников сесть за столик, стоявший на солнечной стороне у стены высокого дома, и заказала себе кофе. Остальные потягивали ячменный отвар.

Сильвия всегда любила наблюдать за толпой на ярмарке, получая представление о парижском обществе. Ее забавляло, как иностранная знать общается с простыми людьми. Оглядевшись, она увидела двух подмастерьев, играющих в кости; позади них служанка прислонилась к стене и украдкой следила за игрой, потягивая лимонад; за другим столиком конторские служащие в обществе продавщицы ели пироги и пили вино.

Двое итальянцев неистово спорили о достоинствах итальянской и французской оперы. Калцабиджи отдавал предпочтение итальянской музыке, Балетти также любила веселые итальянские комедии, однако утверждала, что французы поступают верно, не делая в опере пауз и избегая длинных диалогов.

— Глупости! — воскликнул Калцабиджи так