Креолка. Тайна аристократки - Шерил Сойер

это произойдет: король входит, она представляет тебя, ты опускаешься на колени и целуешь ему руку. Король говорит девушкам, что он польский аристократ — но тебя не проведешь. Увидев, как твои глаза, опушенные ресницами, смотрят на него, король предложит тебе встать и будет обращаться с тобой, как со школьницей. Ты не успеешь опомниться, как получишь все, что захочешь. Не опасайся, что он выгонит тебя, если… случится какая-то неприятность, ибо король позаботится о тебе. Драгоценности, плата за услуги, вероятно, он даже выдаст тебя замуж.

Мадам посмотрела на Айшу, склонив голову и пронзив ее своим здоровым глазом.

— Не стану отрицать, я тоже кое в чем заинтересована: разумеется, в самом начале я приму небольшой подарок за то, что ввела тебя в этот дом. И пока будешь там, держи меня в курсе дел. Мы можем быть полезны друг другу. Отнесись к этому серьезно. — Мадам погрозила пальцем: — Не подавай вид, что знаешь, кто он, иначе прямиком отправишься в монастырь, попадешь в сумасшедший дом для монахинь, и тебя больше никто никогда не увидит. Скандалы претят ему так же, как и одинокое ложе.

— Вы ведьма! — крикнула Айша. — Король примет меня в Версале, потому что я его верная подданная!

— Ха! Как же ты этого добьешься? Попросишь, чтобы тебя тайком провели туда? Попросишь аудиенции у Лебеля, камердинера короля? Я скажу тебе, как поступит Лебель. Он сразу выпроводит тебя.

— Ваш извращенный ум способен думать лишь об одном.

— Король — тоже. Его величество король Людовик.

Айша потеряла голову от гнева. Схватив позолоченную солонку, она швырнула ее в мадам Парис, но та уклонилась и выругалась.

— Ты, глупое, бесполезное создание! — завопила мадам. Ее щеки порозовели, а единственный глаз горел. — Забирай свои лохмотья и отправляйся на грязную улицу. Ты там бесследно исчезнешь.

Мадам распахнула дверь и заорала так, что подняла на ноги весь нижний этаж:

— Убирайся! И поскорее, или я выпорю тебя так, что ты никогда об этом не забудешь.

Айше хотелось схватить мадам и трясти до тех пор, пока не побагровеет ее уродливое лицо, но она услышала, как по лестнице поднимаются мажордом и домоправительница. Айша выскочила в коридор и взбежала по лестнице.

В «ее» комнате худая служанка сидела перед камином, уставившись на тлеющие угли. Когда вошла Айша, она вскочила и быстро заперла дверь. Айша сорвала с себя желтое платье и обратилась к ней:

— У тебя есть другое платье и нижняя юбка? — Служанка кивнула, и Айша спросила: — Где они?

Служанка указала на чердак.

— Достань их так, чтобы никто этого не видел, и принеси мне. Я дам тебе два ливра.

— Два! — выдохнула служанка.

— А если вдруг мадам начнет ругать тебя за то, что нет смены одежды, скажи, что я тайком забрала ее.

Айша выпустила девушку, снова заперла дверь и быстро надела хорошую одежду, которой ее снабдил маркиз. Поскольку она пообещала щедро заплатить служанке, та вскоре принесла одежду и успела взять деньги до того, как послышались тяжелые шаги Берты. Она поднималась по лестнице, желая выяснить, что происходит. Айша свернула одежду служанки в узел, стянула волосы, перевязав их желтой лентой, и отворила дверь.

За ней стояла Берта с довольным и насмешливым видом. Она так и не догадалась, что под одеждой мальчишки скрыта пара красивых чулок, но сразу заметила, что ни одно из украшений с каминной полки не пропало. Айша спускалась вниз навстречу мажордому. Мадам стояла возле лестницы с настороженным видом. Айша удивилась, когда та заговорила почти любезным тоном:

— Надеюсь, ты понимаешь, от чего отказываешься.

— Понимаю. Я сама должна добиваться того, чего хочу.

— Дело не в том, чего ты хочешь. Ты просто воображаешь, будто тебе этого хочется. Сегодня я дала тебе несколько хороших советов, хотя в силу своей незрелости ты вряд ли поняла их. Мечты не приведут тебя к добру.

— Они избавят меня от помойки. И больше я никогда не увижу вас!

Айша сидела на опустевших Елисейских полях, прислонившись к стволу каштана. Небо прояснялось и пахло сырой землей; другой запах исходил от белых гроздьев каштана, напоминающих свечи. Во Франции было четыре сезона, а не два, как на Мартинике. Сейчас наступила весна.

Айша закрыла глаза, и из прошлого до нее донесся голос Флоруса: «Ты хочешь все делать по-своему». Ему эхом вторила мадам Парис: «Мечты не доведут тебя до добра».

Ее Людовик XV был плодом мечты, яркий квадрат света, как картины мадемуазель Антуанетты. Айша пересекла всю Францию, чтобы встретиться с ним, но даже если бы рука Бога протянулась к ней и перенесла к королю, все было бы бесполезно. Айша представляла себе Францию чем-то вроде «Каскадов», только большего размера. «Каскады» были деревней с собственным кузнецом, с мастером, чинившим экипажи, рабочими и надсмотрщиками, садовниками и поварами. Над ними стоял хозяин, и его слово было законом, ему никто не противоречил, включая священника и губернатора Мартиники. Айша думала, что король, проницательный и властный, похож на хозяина. Он может разобраться в проблемах любого француза и француженки, добиться их повиновения. Айше также казалось, что король отличается от хозяина, как небо от земли. Хозяин сеял смерть, а король Людовик олицетворял доброту. Вот чему учила ее мадемуазель, проводя дни на террасе в разговорах о родине и прося Айшу читать вслух стихи поэтов, которые любили Францию, честь и красоту.

Но эта огромная страна совсем не походила на «Каскады», монарх не мог смотреть на нее свысока и править так, как хозяин из своего дома на холме. Король держал армию, но какой властью он обладал над молодым капралом Озелем или его капитаном, предпочитавшим брать деньги у контрабандистов, которых должен был преследовать? Размышляя о противоречивых интересах всех этих людей, Айша предположила, что управление Францией, должно быть, достигается тайными, неведомыми ей средствами. Выбор же их в конечном счете зависит от короля. Но он вряд ли свободен в выборе средств, ибо они — неотъемлемый признак этой великой страны — страны, которую он не знал, поскольку почти не покидал Версаля. Айша понимала: чтобы отомстить хозяину и освободить плантацию от тирании, бесполезно обращаться к королю за справедливостью, ибо веками выработанная система не позволит ему открыть глаза и подумать. Единственное сходство, замеченное ею между «Каскадами» и Францией, заключалось в том, что ни там, ни здесь никто не обращал внимания на нищету. Флорус говорил Айше, что она не что иное, как грязь под ногами короля. А мадам Парис убедила ее, что единственная возможность увидеть короля — стать