Меченый - Питер Бретт

– Я бы предпочла, чтобы он вовсе не путешествовал, – скривилась Элисса. – Ты бы разделял мои чувства, если бы заботился о мальчике.

– Ночь! Лисса, он даже не увидит демонов – мы доберемся в Гроув до заката и уедем на рассвете. Обычные люди постоянно туда ездят.

– Наплевать. Я не хочу, чтобы он ехал.

– Это не тебе решать, – напомнил Раген.

– Я запрещаю! – крикнула Элисса.

– Ты не можешь! – крикнул Раген в ответ. Прежде он никогда не повышал на нее голос.

– Берегись, – огрызнулась Элисса. – Я отравлю коней! Переломаю все копья! Брошу доспехи ржаветь в колодец!

– Забирай все, что захочешь, – скрипнул зубами Раген. – Завтра мы с Арленом все равно отправимся в Харденс-Гроув, даже если придется тащиться пешком.

– Я уйду от тебя, – тихо сказала Элисса.

– Что?

– Что слышал. Возьмешь с собой Арлена – и я уйду до твоего возвращения.

– Ты, верно, шутишь.

– Я в жизни не была так серьезна. Возьмешь его – потеряешь меня.

Раген долго молчал.

– Послушай, Лисса, – молвил он наконец, – я знаю, как ты переживаешь из-за того, что не можешь зачать…

– Не смей это приплетать, – огрызнулась Элисса.

– Арлен не твой сын! – крикнул Раген. – Сколько ни души его материнской любовью – он наш гость, а не ребенок!

– Ну конечно, он не наш ребенок! Откуда у нас взяться ребенку, если ты доставляешь демоновы письма всякий раз, когда у меня плодоносные дни?

– Ты знала, за кого выходишь замуж, – напомнил Раген.

– Знала. И начинаю понимать, что надо было слушать маму.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что у меня больше нет сил, – заплакала Элисса. – Вечно ждать, гадать, вернешься ли ты. Твои якобы пустяковые шрамы. Редкие и тщетные попытки зачать, пока я не состарилась. А теперь еще и это!

Она всхлипнула.

– Я знала, за кого выхожу замуж, и думала, что смирилась. Но это… Раген, я не вынесу, если потеряю вас обоих. Я не переживу!

На плечо Арлена легла рука, и он вздрогнул. Рядом с суровым видом стояла Маргрит.

– Не стыдно подслушивать? – спросила она, и Арлен покраснел. Он уже собрался уйти, когда услышал слова вестника.

– Ладно, – сказал Раген. – Я скажу Арлену, что не возьму его с собой, и перестану поощрять.

– Правда? – шмыгнула носом Элисса.

– Обещаю. А когда вернусь из Харденс-Гроув, возьму пару месяцев отдыха и засею пашню так усердно, что непременно что-нибудь да взойдет.

– Ах, Раген! – засмеялась Элисса, и Арлен услышал, как она упала в объятия мужа.

– Ты права, – сказал Арлен Маргрит. – Я не имел права их подслушивать.

Он сглотнул комок в горле.

– А они не имели права решать за меня.

Он поднялся в свою комнату и начал собирать вещи. Лучше спать на жестком тюфяке в мастерской Коба, чем на мягкой постели, цена которой – свобода.

Арлен несколько месяцев сторонился Рагена и Элиссы. Они часто заходили в мастерскую Коба, но юноши вечно не оказывалось на месте. Они посылали слуг, но те преуспели не больше.

Оставшись без конюшен Рагена, Арлен купил собственную лошадь и упражнялся в полях за городом. Мери и Джайк часто сопровождали его. Троица сдружилась еще крепче. Мери не нравились занятия Арлена, но все трое были еще очень молоды, и удовольствие от скачки по полям затмевало все остальное.

Коб давал Арлену все больше воли. Юноша самостоятельно навещал старых и новых клиентов. Он приобрел известность среди метчиков, и доходы Коба росли. Коб нанял слуг и взял новых подмастерьев, обучение которых в основном легло на плечи Арлена.

По вечерам Арлен и Мери гуляли бок о бок, любуясь закатным небом. Их поцелуи становились все более пылкими, обоим хотелось большего, но Мери всегда отстранялась, прежде чем дело заходило слишком далеко.

– Через год ты закончишь учебу, – твердила она. – Можем пожениться хоть на следующий день, и тогда все ночи будут нашими.

Однажды утром Элисса зашла в мастерскую в отсутствие Коба. Арлен был занят разговором с клиентом и заметил ее слишком поздно.

– Добрый день, Арлен, – сказала она, когда клиент ушел.

– Добрый день, госпожа Элисса.

– Зачем же так сухо?

– Не хочу больше вводить вас в заблуждение о характере наших отношений.

– Арлен, я же извинилась. Мне правда очень жаль. Как мне заслужить твое прощение?

– Перестать врать.

Двое подмастерьев за верстаком переглянулись, дружно встали и вышли из комнаты.

Элисса не обратила на них внимания:

– Я не вру.

– Врешь. – Арлен убрал книги со стола. – Тебе жаль, что я вас подслушал и обиделся, жаль, что я ушел. Но тебе ни капли не жаль, что ты запретила Рагену взять меня с собой.

– Это опасное путешествие, – осторожно заметила Элисса.

Арлен швырнул книги на стол и впервые посмотрел Элиссе в глаза:

– За последние полгода я съездил в Гроув десяток раз.

– Арлен! – ахнула Элисса.

– Еще я побывал в Герцогских копях, – продолжил Арлен. – И в Южных Карьерах. Во всех поселках в дне пути от города. Я объездил всю округу! Я подал прошение о вступлении в гильдию вестников, и меня встретили с распростертыми объятиями. Вестники берут меня с собой, куда я ни попрошу. Ты ничего не добилась. Ты не запрешь меня в клетку, Элисса. И никто не запрет.

– Я хотела не запереть тебя в клетку, Арлен, а защитить, – тихо сказала Элисса.

– Ты не имела на это права. – Арлен вернулся к работе.

– Возможно, – вздохнула Элисса, – но я беспокоилась, ведь я люблю тебя.

Арлен замер, упорно не глядя на нее.

– Арлен, разве я желаю тебе зла? Коб уже стар и любит тебя как сына. Он оставил бы тебе мастерскую, и ты женился бы на хорошенькой девушке, с которой я тебя видела. О лучшей доле нельзя и мечтать!

Арлен покачал головой:

– Я не буду метчиком.

– Даже в старости, как Коб?

– Я умру намного раньше.

– Арлен! Что ты такое говоришь?

– Чистую правду. Вестники не умирают от старости.

– Так зачем искать смерти?

– Лучше прожить пару лет на свободе, чем долгие годы в темнице.

– Арлен, Милн не темница.

– Темница! Мы лжем себе, что это весь мир, – он намного больше. Мы говорим себе, что за стенами нет ничего интересного, но это не так. Как по-твоему, почему Раген до сих пор скитается по дорогам? Денег у него столько, что за всю жизнь не потратить.

– Раген служит герцогу. Он должен выполнять свою работу, потому что его некем заменить.

Арлен фыркнул:

– Есть и другие вестники, Элисса, а герцога Раген чтит не больше таракана. Он странствует не из-за преданности герцогу и не ради почета. Он странствует, потому что знает правду.

– Какую правду?

– Что мир за стенами больше, чем мир внутри стен.

– Арлен, я беременна. Что же, Раген и это найдет за стенами?

Арлен замолчал.

– Поздравляю, – наконец произнес он. – Я знаю, как ты об этом мечтала.

– Больше тебе нечего сказать?

– Полагаю, ты захочешь, чтобы Раген ушел на покой. Отец не должен рисковать жизнью.

– Арлен, есть и другие способы бороться с демонами. Каждое рождение – победа над ними.

– Ты говоришь совсем как мой отец.

Глаза Элиссы широко распахнулись. Сколько она знала Арлена, он никогда не говорил о родителях.

– Похоже, он был мудрым человеком, – тихо произнесла она.

Элисса сразу поняла, что не следовало этого говорить. Лицо Арлена исказилось, превратилось в пугающую маску.

– Он не был мудрым! – Арлен сбросил на пол стакан с кистями, и тот раскололся, забрызгав все вокруг чернильными кляксами. – Он был трусом! Он дал моей матери умереть! Дал ей умереть…

Арлен мучительно сморщился и пошатнулся, сжимая кулаки. Элисса бросилась к нему, не зная, что сказать или сделать. Она знала лишь, что хочет его поддержать.

– Он позволил ей умереть, потому что боялся ночи, – прошептал Арлен.

Элисса обвила его руками. Он вырывался и плакал, но она крепко держала его. Она долго обнимала его, гладила по волосам. Наконец прошептала:

– Арлен, идем домой.

Последний год обучения Арлен жил у Рагена и Элиссы, но их отношения изменились. Он стал сам себе господин, и даже Элисса больше не пыталась навязывать ему свою волю. К ее удивлению, это только сблизило их еще больше. Арлен окружил ее заботой по мере того, как рос ее живот. Они с Рагеном планировали свои поездки так, что Элисса никогда не оставалась одна.

Кроме того, Арлен проводил много времени с травницей – акушеркой Элиссы. Раген считал, что вестник должен разбираться в знахарстве. Арлен искал за стенами города растения и корешки для травницы, а та в ответ обучала его секретам своего ремесла.

Все эти месяцы Раген не уезжал далеко от Милна, а когда родилась его дочь Марья, навсегда оставил ремесло вестника. Они с Кобом всю ночь пили и провозглашали тосты.

Арлен сидел вместе с ними, но смотрел в кубок, будучи погружен в раздумья.

– Пора строить планы, – сказала Мери однажды вечером, когда Арлен провожал ее до отцовского дома.