Веревка из песка - Анатолий Яковлевич Степанов

class="p1">Макс вынул «магнум» из заплечной кобуры и незаметно протянул пистолет в окошко Хачику.

— Теперь пошли? — обиженно спросил Макс.

Они шли вдоль балюстрады, изредка поглядывая на сияющую Москву.

— Хочешь очень много денег? — остановившись и выпучив глаза, спросил Макс.

— Это ты хочешь очень много денег, — осадила его Ольга. — А мне — что в осадок выпадет.

— А ты знаешь, сколько в осадке?! Тысячи и тысячи!

— А тебе, значит, миллионы и миллионы. Что ты от меня хочешь? И без кавказских междометий, всплескиваний руками и вращения глазами.

— Шелковый путь накрылся. Остался мелкий узбекский базар банщиков. Мой бакинский канал теперь монополия. Но нужны сбытчики. Ты в последнее время трижды крупно заказывала. Ясное дело, заказчик — не ты. Ты проверенный и проверяющий посредник. Сведи меня со своим бугром, Оля. Хорошо получишь.

— Не сведу, Максик. Только через меня.

— Твои посреднические оплачиваю я.

— Вот это-то мне и не нравится.

— А как же расходиться будем?

— Я назначаю цену, и расходимся полюбовно.

— Ты же меня грабить будешь!

— И его.

— Он согласен на такие условия?

— Он согласен.

— Но все-таки сведи нас, Олечка.

— Что ж, один раз сведу. Только после того, как мы с тобой сойдемся в цене первой партии.

Они уже вернулись к «мерседесу». Открывая дверцу, Макс сказал:

— Не хотел бы я с такой волчицей в горах повстречаться!

— В Москве такая встреча еще опаснее — успокоила Ольга. — Да, вот еще что: на следующую нашу встречу Хачика не бери. Нервный очень. Да и личико говенное.

* * *

Большой огонь в большом камине. Он и летом хорош, не потому что греет, а потому что вольно и непредсказуемо существует в тепле и зелени, отрицая прикладное свое назначение и утверждая свою сакральную суть.

Трое уже не пили — непринужденно выпивали. Василий изящной кочергой поправил новое березовое поленце и сказал:

— Все равно тебе, Валя, придется отдохнуть где-нибудь на Сейшелах пару месяцев. Ты был самым приметным.

— Может, зря перестраховываешься? — возразил Игорь Сергеевич. — В этом Заволжье запомнится только справедливое возмездие. А тем, которым оставили жизнь, самое благоразумное — молчать.

— Я не перестраховываюсь, Игорь, я подстраховываюсь. При каждой нашей операции, как у цирковых акробатов, внизу должна быть предохраняющая сетка, способная защитить нас от мелких промашек, случайностей, вдруг возникших форс-мажорных обстоятельств.

— И столь скрупулезно собираемая тобой картотека именно для этого? — понял догадливый Игорь Сергеевич. — Если что — они тебя за горло, а ты в ответ мгновенно за мошонку?

— В принципе ты прав, — согласился Василий. — Но в данном случае Валентину необходимо просто встряхнуться, развеяться, отдохнуть.

— Отдохнуть, — повторил Валюн и хлебнул из стакана.

Вдруг громко прозвонила трубка, возвестившая о незваном визитере. Василий вывел звук на громкость и снял трубку.

— Добрый вечер, Василий Лосев слушает вас. С кем имею честь?

— Скорее недобрая ночь. Здравствуйте, Василий Андреевич. Константин Георгиевич Лапин. Мне необходимо переговорить с вами.

— Подождите минутку, я только открою ворота.

— Я без машины, Василий Андреевич.

— Опасаетесь чего-либо?

— Ментовская болезнь — мания преследования.

— Тогда я сам открою вам калитку, — Василий повесил трубку и сообщил всем известное: — Вот и полковник Лапин к нам пожаловал.

— Что ж, рано или поздно это должно было произойти, — философски заметил Игорь.

— Я приму его в кабинете, а вы здесь меня подождите.

…Лапин осмотрел громадный кабинет.

— Богато, богато живете, Василий Андреевич.

— К сожалению, Константин Георгиевич, вилла не моя. Она принадлежит нашему трансагентству. Резиденция для почетных гостей и дом приемов. Это до некоторой степени филиал конторы, а иногда даже гостиница для наших иногородних сослуживцев. Так сказать, многопрофильное здание. — Василий, поддерживая под ручку, подвел Лапина к круглому заседательскому столу, усадил, уселся сам. — Так я не понял: вы хотите поговорить или переговорить? Есть разница.

— Сначала поговорить, а потом переговорить, Василий Андреевич.

— Вот что, Костя, — резко сменил тональность разговора Василий. — Давай не будем друг перед другом ваньку валять. Не один месяц в Афгане бок о бок терлись, да и на первой Чечне все время где-то рядышком. Ты-то потом в чистую ментовку ударился и даже в чинах меня обошел.

— А ты куда ударился, Вася, если не секрет?

— Централизованные перевозки, — весело объявил Василий. — Фирма «Глобал-транс».

— Глобал, оно, конечно, глобал, но вот транс…

— Ты давно просчитал меня, Костя?

— По-настоящему только с Колосова. А догадывался давно.

— Но доказательств-то у тебя никаких.

— Никаких, — согласился Лапин. — Но в данном деле отсутствие доказательств меня не волнует. Меня бесит отсутствие доказательств в другом, где все ясно, открыто, нагло, бесчеловечно и — не подступишься.

— И настал отвратительнейший момент в твоей государственной милицейской жизни: единственный выход — обратиться к нам. Так?

— Так, Вася, так, — признался Лапин и прикрыл ладонью глаза.

— Излагай.

— Зверски, я бы даже сказал, садистски убит известный певец Витольд. Они не просто убили, они испоганили память о нем.

— Витольд был твой агент?

— Да.

— Что ж, с агентами такое случается нередко.

— Он был моим другом.

— Трогательно, но пока недостаточно. Кому он так понадобился?

— Слыхал про такого — Чебакова Алексея Егорыча? Кликуха — Чабан.

— А кто про него не слыхал?

— Теперь слушай меня внимательно, Вася, очень внимательно. За последние два месяца Чабан выиграл дважды, по-крупному, переиграв сначала тебя, а потом и меня.

— Как у Галича: давай подробности.

— Организация киллеров, которую он не без сногсшибательной выгоды включал по заказам в работу в течение двух лет, в последнее время стала для него угрожающей обузой, и он, подставив ее нам, ликвидировал всю свою свору гасильщиков. Автономная команда наемных убийц полностью уничтожена, а вместе с ней уничтожены и ее связи с ним. Кроме того, в его руках шелковый путь через Урал…

— Нету уже этого пути, Костя.

— Да знаю я. Нет ниточки — появится веревочка. Поставщики со всего Востока обязательно подтянутся к нему, ощущая его неуязвимость, его разветвленную сеть и связи. — Лапин замолчал, неотрывно глядя в глаза Василию. — Я в сыщицком кураже и азарте потерял лучшего друга. Выводи, немедленно выводи из марафетной акции Ольгу.

— Ты хороший мент, Костя, — признал Василий. Он пальцем рисовал на слегка запыленной лаковой поверхности стола скрипичный ключ. — Ее не надо выводить. Она уже сама вышла. А если точнее — ушла. — Ключ был нарисован даже с неким изяществом. Василий ладонью решительно стер его. Широкая блестящая полоса — только и всего. — Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы Чабана не было на этом свете.

* * *

Сырцов открыл глаза, оттого что померк тусклый предутренний свет балконной стеклянной двери. Ирина, уже одетая, опершись руками о створки (к нему спиной),