Лед - Владимир Кузнецов

Нилан снова удивленно хмыкнул и вернул парню блокнот:

— Какая продвинутая молодежь. На, держи.

— Спасибо, — подростки удалились, оставив хоккеистов в задумчивости.

— Вот она, обратная сторона политического признания, — заявил наконец Крис.

— Думаю, меня дисквалифицируют, — вдруг произнес Руа. Крис с безмятежной улыбкой пожал плечами:

— Кто знает? Не думаю, что у них достаточно оснований для этого.

— Может и достаточно. Я использовал несанкционированное заклятие.

Нилан замолчал, поигрывая желваками на скулах.

— Это плохо, парень. Ты что, рассчитывал проскочить каст-контроль?

Патрик потряс головой:

— Заклинание не должно было касаться игры. Я так думал…

— Погоди-погоди. А чего оно должно было касаться? Ты не подсел случаем на Густую тень?

Патрик отрицательно мотнул головой. «Густая тень» была наркотиком новых времен, уже лет десять продаваемым на черных рынках страны. Как и почти все сильное колдовство, она пришла с юга США, из Флориды или Луизианы. Суть заклятия была предельно проста: малые духи ночи связывались и насильно загонялись в ухо клиента. Проходя сквозь мозг, они на несколько секунд погружали клиента в глубокое забытье. После того, как дух выходил с другой стороны, клиент приходил в себя с ощущением, будто проспал часов десять, насмотревшись при том весьма ярких сновидений. Таким нехитрым способом любители густой тени могли обходиться без реального отдыха месяцами. В результате ее стали использовать все кому не лень: золотая молодежь, бизнесмены, ученые, спортсмены…. Но эта полезная находка при длительном потреблении сильно и непредсказуемо меняла психику человека: многие «теневые танцоры» (как назвали их в народе) оканчивали жизнь самоубийством, часто зверски болезненным, или сами становились убийцами-психопатами. Вуду-официалы Канады устроили настоящую охоту на продавцов «Густой тени», энфорсеры получили лицензию на убийство колдунов ее продающих, но даже такие меры не решили проблему окончательно. «Густая тень» была слишком привлекательна — при разовом потреблении не было никаких побочных эффектов, не было физического привыкания, а значит и ломки. Каждый «теневой танцор» считал, что знает свою норму. Естественно, без ошибок в таких расчетах не обходилось. Без фатальных ошибок.

— Нет, здесь другое, — Патрик вдруг понял, что ему нужно с кем-то поделиться всем тем, что переполняло его голову, парализуя способность мыслить и рассуждать. — Это заклятье должно было вернуть мне память. О моей жизни до аварии, понимаешь?

Крис медленно кивнул:

— Понимаю, парень. Ну и как, хоть помогло?

— Не знаю, — честно признался Патрик. — В голове хаос. Какие-то обрывки разговоров, голоса, звуки. Мне кажется, я как-то связан с ними, но пока не могу понять, как именно.

— И ты думаешь, что комиссия использует это против тебя?

— Ну, перед тем, как я свалил Циммера… Он ударил меня, а потом я вспомнил, как ссорился с кем-то — раньше, еще до аварии. И что-то накрыло меня, какое-то чувство… И я разбил клюшку об голову Циммера, а потом заехал Томпсону по лицу. Наверное… Наверное, мне это понравилось. Я был доволен тем, что сделал.

— Вот как… — Нилан поцокал языком. — Ладно, не бери в голову. После такой подачи в череп у любого может планку сорвать. Может заклятье тут и не при чем.

Руа поднялся со скамейки, встав напротив Нилана. Подул ветер, забравшись холодными пальцами под одежду, вздыбив кожу мурашками.

— А ты часто видел рекрутов, которым «срывало планку»? — спросил Руа.

— Вообще не видел, — Нилан положил руку на плечо Патрика. — Но штука в том, парень, что я не считаю тебя рекрутом.

Апрель, 2-е, «Монреаль Варлокс» — «Детройт Рэд Когуарс»

Зрители не особенно жалуют последние матчи регулярного сезона — особенно если эти матчи не решают, попадет ли команда в плей-офф. Так было и в этом году: длинная череда из шести поражений подряд в конце марта для «Варлокс» кончилась ничьей в Бостоне и победой на родном льду над Питтсбургом. В первой игре апреля на льду Форума варлокам предстояло сразиться с «Коугарс» — победа была предрешена уже сама по себе. Во всяком случае, так считало большинство монреальцев. Люди уже начали заказывать билеты на игры плей-офф, весьма недешевые. Те, кто рассчитывал приобрести их позже, сдерживались в тратах, понимая, что это удовольствие им дорого обойдется. Не удивительно, что сегодня трибуны были заполнены едва на четверть.

Хоккеисты Монреаля играли в свое удовольствие, по-настоящему не выкладываясь даже в первом периоде, когда Детройт еще как-то сопротивлялся. «Когуарс» играли даже хуже обычного — кажется, им было совершенно наплевать на голы и шайбу — и даже «братья-мордобои» не особенно свирепствовали.

Руа пробирался между пустыми рядами пластиковых стульев, холодных и выцветших. Редкие зрители косились на него — не то раздражаясь, не то удивляясь. Но Руа знал куда шел.

Он пробирался к одному из верхних рядов. Фонари там давно не горели, и не похоже, чтобы кто-то обирался их чинить. Обычно там садились те, кто пришел на матч выпить, потребить дурмана и трахнуться. Сейчас Патрик мог разглядеть там какую-то подозрительную возню — она была одним из критериев выбора для него. Он искал кого-то одинокого и неподвижного — благо выбор был невелик.

— Эй, вратарь, — объект его поисков первым окликнул Патрика. — Давай, подходи. Ты же меня ищешь?

Патрик поднялся на нужный ряд, сел рядом с закутанным в коричневое пальто человеком. Тот был крупным и высоким, а мешковатое пальто делало его фигуру еще массивнее.

— Забавно, — сказал он задумчиво. — Думал, мне после игры придется тебя отлавливать, а ты сам стал меня искать. Зачем?

— А тебе зачем? — спросил Патрик. Ему было не по себе. Кожа словно стянулась, хребет морозило, будто там протекла ледяная струя. Рука непроизвольно потянулась к спрятанному в рукаве револьверу. Джастифай негромко рассмеялся.

— Справедливый вопрос. И самое интересное, что я даже не знаю, что на него ответить. Давай по порядку: тот парень, который стрелял в меня…

— Адам Деккер. Я не знаю, кто он. Мы с ним поговорили уже после того, как все случилось. Я не наводил его на тебя.

— Это я и так знаю. А ты, похоже, не знаешь ничего, снежок. Адам Деккер — коммунист, сожри его Барон.

Патрик сделал вид, что не удивлен.

— А мне зачем это знать?

— Ты меня спрашиваешь? Ты сам ко мне подошел, значит зачем-то это все тебе нужно.

— Ну да, — вынужден был согласиться Патрик. Джастифай довольно хрюкнул: