Никогда правда - Джилл Рамсовер

Я хотела нырнуть в его объятия, но сдержалась, зная, что нам еще предстоит решить важный вопрос. — А как же Майкл? — спросила я нерешительно.

Глаза Нико потемнели, его губы почти незаметно истончились. — Он — единственное препятствие между нами? Есть ли что-то еще, что мне нужно знать?

Я покачала головой. — Он — последний из моих секретов.

Он решительно кивнул. — Тогда мы все выясним. Я не позволю ему встать между нами.

Я начала просить разъяснений, не понимая, что он имеет в виду, но он приложил палец к моим губам.

— София Дженовезе, я любил тебя каждую минуту своей жизни с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Я думал о тебе бесконечно и мечтал о тебе каждую ночь. Я обещаю тебе, что мы разберемся во всем вместе. Хорошо?

Я кивнула, прижав его палец к своим губам, мое сердце расплылось лужицей у моих ног. Я любила этого человека так сильно, что это было непостижимо. Просто находясь рядом с ним, моя израненная душа чувствовала себя залатанной и целой.

Мозолистые пальцы Нико потянулись к моей шее и нежно потянули меня вперед, приближая мои губы к его губам. Наши предыдущие поцелуи носили боевой, вздорный характер, но не этот. Этот поцелуй был чистой любовью и прощением. Не отрывая своих губ от моих, Нико поднял меня на руки и понес в свою спальню.

— Я трахал тебя и забавлялся с тобой, но теперь я хочу заняться с тобой любовью. Вот увидишь. Мы все уладим, а потом я сделаю тебя своей женой, чтобы ты и все на этой гребаной планете знали, что ты моя. — Он снова наклонился, на этот раз целуя меня со всей сдерживаемой страстью, которая кипела между нами.

Я не смогла бы возразить, даже если бы захотела. Да я и не хотела.

Это было все, чего я хотела всю свою жизнь.

Мы оба разделись догола, между нами не было ни одежды, ни секретов, и занимались любовью под тусклым светом городских огней. Наши занятия любовью не были неторопливыми или нежными, потому что не в этом заключалась природа нашей любви. В наших с Нико отношениях не было ничего случайного или нежного. Мы были интенсивными и страстными — наша близость длилась долгие часы, пока мы оба не были полностью истощены. И даже тогда мы оставались опутанными телами друг друга, не желая расставаться.

Я решила поверить, что он говорит правду о Майкле. Если предположить, что это было единственное препятствие, которое нам предстояло преодолеть, я не видела причин, по которым мы не могли бы наконец начать совместную жизнь, о которой всегда мечтали.

На этот раз я без труда погрузилась в беспробудный сон, крепко прижавшись к телу Нико. Где-то глубокой ночью я проснулась одна, когда в комнату ворвалась навязчивая мелодия фортепиано. Сторона кровати Нико была холодной, и мне стало интересно, как долго он не спал. Схватив его рубашку на пуговицах, я просунула в нее руки и отправилась на поиски музыки. За углом и дальше по коридору дверь была приоткрыта, и изнутри лилась прекрасная музыка.

Я толкнула дверь и прислонилась к раме, наблюдая в темноте, как Нико играет на великолепном рояле, одетый только в боксеры. Мускулистые мышцы его спины напрягались и перетекали, когда его ловкие пальцы танцевали по клавишам. Песня, которую он играл, была трогательной — не совсем грустной, но тяжелой от тоски и нужды. У меня защемило сердце, когда я увидела, как он играет, ведь в детстве он был так увлечен этим.

Медленно мелодия закончилась, и Нико повернулся ко мне. — Иди сюда, — приказал он хрипловатым голосом.

Когда я оказалась достаточно близко, он притянул меня между собой и клавишами, оставаясь на месте и осторожно раздвигая рубашку, чтобы обнажить меня перед ним.

— Я думала, ты сказал, что больше не играешь.

— Возможно, я солгал. На какое-то время я действительно перестал, но когда у меня появилась эта квартира, я сделал звукоизоляцию в этой комнате и снова начал играть. — Он рассеянно провел линию между моих грудей и до пупка.

— Зачем тебе лгать о чем-то подобном?

Он посмотрел на меня, его кобальтовые глаза были бездонны. — Думаю, я хотел, чтобы ты знала, что я не просто продолжал жить без тебя. Я ненавидел себя за то, что сделал. Вот почему я ушел. Я не заслуживал того покоя и красоты, которые получал от игры. Не после того, что я сделал с тобой.

— Но ведь больше нет чувства вины, правда? — Я провела пальцами по его заросшей щетиной челюсти, щекотка вызвала тепло в моем животе.

Он наклонился, целуя мой живот, а затем надавил спиной на клавиши, создавая целую музыкальную картину. Подняв мои ноги на скамью, он широко раздвинул мои колени и принялся играть на другом своем любимом инструменте.

23

НИКО

Сейчас

Я бы хотел, чтобы София оставалась голой в моей постели весь день, но она настояла на том, чтобы идти на работу. Оттрахав ее до бесчувствия в душе, я отвез ее в галерею и зашел проверить свои собственные деловые вопросы. Мне нужно было не только работать, но и придумать, как избавить Софию от русских и сделать это тихо. Она никогда не захочет, чтобы ее родители узнали об этом, так что все усложнялось.

При виде ее с Майклом у меня по коже поползли мурашки от желания прервать их маленькое свидание за завтраком и избить его до полусмерти. Я заставил себя оставаться на месте в течение, казалось, целой вечности, наблюдая за их общением, словно это была самая естественная вещь в мире. Мне было важно увидеть их динамику, прежде чем я смогу работать над тем, чтобы вычеркнуть его из ее жизни.

Все мое терпение иссякло, когда она начала плакать. Я больше не мог этого выносить. Я не знал, что, черт возьми, он сказал, но все было кончено. Я вернулся в жизнь Софии, и в ее мире не было места для другого мужчины.

Особенно русскому.

Я сказал, что мы все уладим, и я это имел в виду, но я сомневался, что моя версия улаживания будет ее идеальным сценарием. Ситуация была деликатной и требовала тонкости. Это не совсем моя сильная сторона, но я разберусь.

Утро прошло быстро, заставив меня забыть об обеде почти до двух часов. Я забежал