Летом перед грозой - Дмитрий Валерьянович Лекух

будет звонить, новости узнавать: он-то сейчас тоже наверняка спать упадет. Вот на это время, пожалуй, будильник и буду ставить. А спутник буду до этого времени, наоборот, отключать…

Я хмыкаю.

Мне по этому долбаному спутнику и со славкиной женой разговор пришлось выдержать, а потом еще и со своей.

Позвонил, несмотря на ночное время, а то б потом еще хуже, пожалуй, было.

Втык от обеих был приблизительно одинаков: какого хера не уберег?!

Тоже мне, нашли маму-утку.

Убережешь такого.

Так что, – ну его, правильно.

Пускай отключает…

– Звони, – одобряю. – И отключай.

Он смотрит на меня с пониманием.

Ему тоже сегодня досталось по самые, что называется, помидоры от своей же собственной половины.

Кто ж виноват-то, что она еще и славкина, по совместительству, старшая сестра?

Так что: сам выбирал, Глеб Ларин.

Всё сам…

Глава 51

…С охотоведами разобрались довольно быстро, Толик оказался прав, нормальные мужики.

Ни мне, ни Олегу даже за удостоверениями бегать не пришлось, все на словах объяснили.

Хотя под конец один, самый молодой, конечно, и высказался под неодобрительным взглядом старших товарищей, что это нам со сменой с их повезло. А среди сменщиков «есть тут один залупастый дебил, он бы из вас всю кровь выпил».

И, типа, пофиг ему, что человек чуть не погиб: ствол «левый» – «левый».

Медведь убит незаконно, из незарегистрированного оружия.

Все.

Либо плати кэш, либо – «все по закону, но с дикими геморроями».

И ружье бы отнял, и в кутузку бы мог посадить.

И денег бы из нас вытащил столько, сколько захотел – он, типа, здесь, хозяин…

…Намекает, думаю, что ли?!

Да пошел он…

…Я только поморщился:

– Это, – говорю, – еще неизвестно, кому повезло. Тема, так-то, дискуссионная…

…И отвернулся, прикуривая и наблюдая, как Толик что-то на ухо старшему выговаривает.

Шепотом.

А тут еще и Олег…

– Ну, – фыркает, – положим, ему бы было очень непросто доказать, что у подполковника ФСБ, да не из последних в питерском Большом Доме, табельное оружие незаконно. Сталкивался я, знаешь, с такими «хозяевами» на местах. Мучился еще потом, их с х. я тапочками гоняючи. Ну, а если б еще и Валерьян свои возможности расчехлил – тут я уж и вообще не знаю. Кутузка ему. Деньги. Мать…

Молодой еще пытался было что-то возразить.

Пока на него старший не зыркнул:

– Помолчи, – щурится, – дурень тряпошный. Все нормально, мужики. Если б вы этим стволом развлекались, – то да, «залёт». И ксивы бы ваши не помогли, хотя они у вас, я так понимаю, уважаемые. А так-то что?! Спасибо, что без «двухсотых» отбились, молодцы. А то б эта вон придурь малолетняя, которая понтануться задумала, затрахалась бы объяснительные писать. И не факт, что отписался бы еще. А все туда же…

Я согласно киваю:

– Выпить, – спрашиваю, – еще с потерпевшими не желаете? Ну, так, грамм хотя бы по пятьдесят, чисто за компанию.

Старший морщится.

– Да по пятьдесят-то можно, – вздыхает задумчиво. – Ну, или даже по сто. Но не больше. Через полчаса за нами машина придет, я по рации вызвал. Погрузим покойного, да и ехать надо, там, на базе, дел еще куча непеределанных. Да и вам отдыхать пора уже, я гляжу. А то у вас и лица-то уже как вроде нарисованные…

– Ну, это-то как раз поправимо, – смеется так и не ушедший, в отличие от Глебушки и Алёны, спать Гена. – Сейчас кофейку попьем, на полчасика оклемаемся. Пойду, кстати, на кухню, спрошу насчет кипяточку. Олег, ты и вправду разливай пока. Валер, можно тебя на минуту, показать кое-что надо…

…Ну, пошли, «посмотрелись в зеркальце», и вправду надо было.

А то у меня уже какое-то «состояние измененного сознания» началось.

Вроде как, – и не сплю.

И все прекрасно понимаю.

А вот один черт – что-то вокруг не так…

…Ну, а по дороге и вправду заглянули на кухню.

Попросили кофейку поскорее принести.

На всё про всё – две с половиной минуты, а уже ведь совсем другой коленкор…

– Олег-то тебя не припасет с порошком? – спрашиваю по дороге у Гены. – Конторский, все-таки…

– Да ему, – машет со вздохом рукой, – по-моему, наплевать…

Я жму плечами.

– Бывает, – говорю.

И он со мной только молча соглашается.

Нда.

Дела…

…Олег, кстати, тем временем, – это выяснилось, когда мы пришли, – налил всем по полстаканчика виски и уже успел зацепиться о чем-то своем языками со старшим егерем-охотоведом.

Я прислушался.

Ага.

Уже, так сказать, – «хвост дискуссии».

Быстро же они…

– А вот тут ты неправ, – вздыхает егерь. – Среди людей говна, оно, разумеется, побольше будет, чем у медведей. Но любого бурого, попробовавшего человеческую кровь, надо убивать. Он уже не остановится. Никогда. Вообще любую тварь, человеческую кровь попробовавшую, убивать надо. Это не обсуждается. Хоть медведя. Хоть волка. Да хоть собаку, даже если и кого по делу загрызла. Или в питомник специальный, под присмотр, или усыплять…

– Это почему это?! – вскидывается Олег. – Собаку-то, извини, за что?!

– А так заведено, – жмет плечами старший. – Не нами, дедами. Они в чем-то и поумнее нас были. Зверь, попробовавший крови человеческой, – он уже больше чем зверь. И ты никогда не знаешь, что у него на уме. И не узнаешь, пока он на тебя не нападет. Или не нападет. Но, скорее всего, нападет, это просто вопрос времени. Человеческая кровь – она сладкая. Ты вон хотя бы телевизор про Донбасс посмотри…

Глава 52

…Я, кстати, – сравнению вообще не удивился.

Этим летом вообще в России везде говорят о войне.

В аэропортах.

На вокзалах.

В поездах, в самолетах, – я много езжу по стране.

Случайные собеседники и не очень случайные, обычные мужики, да и не только обычные мужики.

Многие барышни, кстати, – тоже активно обсуждают.

Иногда даже становится не по себе…

– Хорош, – говорю, – сраться. Хотя насчет тварей, попробовавших человеческую кровь – это правда, конечно. Согласен. Давненько я не пил за это. Ну, – не будем тянуть: за смерть всех тех, кто не дает нам жить.

Старший охотовед некоторое время смотрит в стакан.

Потом все-таки кивает:

– Аминь.

Выпиваем, не чокаясь.

О медведе, кстати, в этот момент вообще никто не думает.

Вообще…

…В этот момент у него рация и запиликала.

Он еще толком даже выдохнуть не успел.

– Да, – жмет кнопку сбоку.

– Михалыч, мы подъезжаем, – хрипит «сибишка». – Метров пятьсот осталось. Давайте, заканчивайте там с протоколами на хер, грузим «двухсотого» и на базу. А то нам потом