История теологии - Бенгт Хеггланд

Реформации и схоластики.

147 «Духовный смысл». — Прим. перев.

184

б. Закон и Евангелие. Евангельское покаяние. Согласно

известному высказыванию Лютера, правильное различие между

Законом и Евангелием является высочайшим искусством

христиан. Диалектика, которую он при этом имеет в виду,

может быть с полным правом названа основополагающей для его

богословия в целом.

При рассмотрении многих высказываний может сложиться впе-

чатление, что Закон и Евангелие представляют собой два различ-

ных порядка и что порядок Закона у христиан должен быть заменен

евангельским. Однако Лютер резко отвергал такое истолкование

(например, в споре с антиномистами, см. ниже). Так же

как Закон обретает свое исполнение лишь в Евангелии, Евангелие

должно проповедоваться на фоне Закона и в связи с Законом.

Иначе оно утратило бы смысл. Ибо как можно проповедовать о

прощении грехов, не предполагая, что Закон разоблачает грех и

обвиняет человека в его совести? Лишь потому, что Закон

указывает на грех и осуждает человека, он побуждает человека

искать помощи у Христа (Рим. 3:20; Гал. 3:19, 24). Следовательно, в

конкретном применении Закон и Евангелие теснейшим образом

соединены друг с другом и взаимообусловлены, но при этом между

ними следует проводить четкое различие.

Закон, угрожая наказанием, говорит о том, что мы должны

делать. Евангелие, напротив, обещает и дарует прощение грехов.

Так же как человек должен проводить различие между праведнос-

тью, которая действительна перед людьми и той, которая дей-

ствительна перед Богом, нужно различать проповедь Закона и

Евангелия. Цель Закона — побуждать к делам, способствовать

добру и препятствовать злу. Поэтому он также включает весь

внешний порядок и деятельность в различных областях. Лютер

называет это гражданским использованием Закона («usus legis

civilis»). Но когда речь идет об отношениях человека с

Богом, о его праведности в высшем смысле слова, цель Закона

становится совсем иной. Он не может произвести ни единого

доброго дела, но направляет человека к слову Евангелия, которое

провозглашает ему прощение грехов ради Христа. Как говорилось

ранее, в этом случае функция Закона заключается лишь в том,

чтобы указать на грех и оживить угрозу гнева, под которой

находится человек из-за своей греховной природы. Это Лютер

называет теологическим или духовным использованием Закона

(«usus theologicus seu spiritualis»).

Закон и Евангелие обозначают два вида проповеди, действую-

щие одновременно: Закон обвиняет и осуждает, тогда как Еванге-

лие пробуждает в сердце веру и тем самым исправляет и вновь

185

создает человека, так что тот начинает любить Бога и ближнего,

то есть жить настроением, которого требует заповедь любви.

В самой взаимосвязи Закона и Евангелия состоит евангельское

покаяние, которое в богословии Лютера постепенно заменило офи-

циальную систему покаяния, сформировавшуюся в период Сред-

невековья, против злоупотреблений которой Лютер выступил уже в

95 тезисах 1517 года. Некоторые из основных пунктов его критики

католического учения о покаянии вытекают из следующих

положений:

Покаяние в новозаветном смысле слова («metanoia») — это не

только однократное действие покаяния, как «poenitentia» католи-

ческой церкви, но продолжающееся в течение всей жизни обра-

щение через умерщвление ветхого человека и через

сопричастность заместительному удовлетворению гнева Божия

Христом. Это основополагающее открытие, о котором

свидетельствуют уже 95 тезисов (ср. например, тезис 1),

постепенно повлекло за собой глубокую переработку учения о

покаянии в целом.

Истинное раскаяние («contritio») — не то, которое обращено

лишь на отдельные недостатки человека, но состоит в сокрушении,

пробуждаемом к жизни Законом через осознание того, что все в

человеке находится под проклятием греха. Поэтому раскаяние не

является делом, достойным заслуги, но скорее есть пассивное

принятие обвинений Закона, оно предполагает веру в осуждение

грешного человека, которое высказывается в Слове Божием.

Вследствие этого, исповедание грехов становится чем-то иным,

нежели перечислением всех совершенных прегрешений на испове-

ди. К тому же требование такого исповедания невозможно испол-

нить. Грех заключается не в отдельных нарушениях, но в испор-

ченности всей природы, что становится очевидным лишь через

проповедь Слова. Лютер, однако, все время подчеркивает боль-

шую пользу частной исповеди: но при этом отпущение грехов яв-

ляется не привилегией священника, но братским служением, ис-

полнить которое имеет право каждый христианин для того, для того

чтобы укрепить и утешить совесть кающегося.

Так же как прощение грехов не зависит от раскаяния, если оно

трактуется как заслуга, оно не может ставиться в зависимость от

сатисфакций; но даруется верующему исключительно ради мило-

сердия Христова. Подлинной «сатисфакцией» является страдание и

смерть Христа, в то время как общее требование сатисфакции, как

и торговля индульгенциями, противоречит сути Евангелия.

Следовательно, при таком новом толковании покаяние уже

нельзя назвать делом, достойным награды; оно предстает как плод

186

проповеди Закона и Евангелия. Через закон совершается осужде-

ние, совесть обвиняется, и человек приходит к осознанию того, что

все в нем — грех. Через Евангелие проповедуется слово прощения,

пробуждающее веру в милосердие и благодать Бога и пре-

ображающее человека, так что он обретает новое

настроение и отвращается от своего, обращаясь к тому, что

делает и кем является Христос. При таком понимании покаяние

охватывает всю жизнь христианина, показывая что происходит,

когда действуют Закон и Евангелие и совершается оправдание

через веру.

в. Учение об оправдании. По мнению Лютера, существует два

вида праведности, внешняя и внутренняя праведность. Первая

состоит во внешних делах и приобретается через праведное

действие. Ее также можно назвать гражданской праведностью.

Ибо она рассматривает человека как члена общества и его

оценивает поведение как отношение к другим людям (coram

hominibus)148 — праведное или неправедное.

Внутренняя же праведность состоит в чистоте и совершенстве

сердца. Поэтому ее нельзя обрести через внешние дела — для

человека это так же невозможно, как сделать себя Богом. Ибо эта

праведность является божественной и появляется только когда

даруется по вере в Иисуса Христа. Она предусматривает оценку не

перед людьми, но перед судом Божиим. Поскольку человек

грешен, она для него недостижима и противоречит всякому

разумению, превосходя все, что можно помыслить или совершить

человеческими силами. Она состоит в том, что Бог делает

грешника праведным ради Христа. Она приобретается Его

страданиями и смертью и вменяется человеку по вере, без его

собственных заслуг или достоинств. Такая праведность обретается

лишь когда человек смиряется перед Богом и признает, что он

грешник, а также взывает к милосердию и благодати Божией.

Тогда человек приписывает себе лишь грех, ложь, безумие,

недостоинство, погибель пред Богом, а Богу — всяческое благо. В

этой вере и молитве его сердце становится единым с Божией

праведностью и добродетелью. Христос становится его

оправданием, освящением и искуплением. Это внутренняя пра-

ведность («iustitia ab intra», «ex fide», «ex gratia»), представленная в

соответствии со словами апостола Павла: «Мы признаем, что че-

ловек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим.

3:28).

В учении реформаторов об оправдании через веру также подра-

зумевается переосмысление самого понятия веры, которое

теперь отличается от принятого в схоластике.

148 «Перед людьми». — Прим. перев.

187

В схоластической традиции говорят о вере, которая возможна на

уровне разума и которая может быть обретена через обучение и

проповедь («fides acquisita»).149 От нее отличают влитую веру

(«fides infusa»), которая является даром благодати и означает

полное принятие всего содержания откровения. Лютер отвергает

это различие: вера «от проповеди» совпадает с той, которая

согласно Рим. 3:28, оправдывает и является целиком и полностью

даром Божиим, «fides vere infusa».150 Она находится за пределами

возможностей разума и означает не только интеллектуальное

согласие с истиной веры, но и подлинное общение с Богом, в

котором человек возлагает все свое упование на Него и ожидает от