Зови меня Лео. Том I - Ростислав Левгеров

на куличках. У единственной халупы с уцелевшей крышей стоит телега со впряженным в нее костлявым мулом. На телеге два мужика. Присматриваюсь – это Петур с Колбасой.

Спешиваемся. Снимаю повязку с лица.

– В доме одежда, Лео, – говорит Чош. – Переоденься и поедешь с Петуром и Колбасой до места. Они знают куда.

– А ты?

– Мы с Чошем тоже переоденемся, – встревает Дантеро. – От старых вещей избавимся, сами затаимся. Нельзя всем скопом, лучше разделиться. А мое лицо тут каждой собаке известно, так что я лучше схоронюсь до поры. Вы с парнями после передачи артефакта Буну и Рейшо тоже уедете в леса. Они знают куда. На время спрячемся, пересидим, так как мы не просто своровали артефакт, но и недурственную кашу заварили.

– Да, позабавились мы на славу, – соглашаюсь.

– Лео? – Дантеро подходит ко мне. – Прости меня.

– За что?

– Я перенервничал. Смалодушничал, нагрубил.

– Да все нормально, – машу я рукой. – Было отчего.

– Таких приключений у меня еще не было.

– Но ведь весело же было?

– Даже очень. – Дантеро скованно улыбается.

– Блин, надеюсь с Пегим всё в порядке.

– О, насчет этого идиота не волнуйся, – усмехается Чош. – Уж он-то и не из таких переделок выбирался.

– Просто люди барона сейчас прочесывают дворец. Как бы не попался.

– Пегий может схорониться хоть крысиной норе. Не найдут, вот увидишь.

– Ладно, я пойду, переоденусь.

– Ждем, – говорит Дантеро.

Быстренько скидываю воровской прикид, облачаюсь крестьянкой: грубое домотканое платье до самых пят, полушерстяная накидка, платок на голову. Выхожу.

– Чехонте! – подзываю я здоровяка.

– Не называй меня так, сколько раз можно просить!

– Буду называть, хоть ты тресни! – по привычке перечу я, вытаскивая из рюкзака мешок с «Сердцем Альвы» и бросая его в телегу. – Возьми мой рюкзачок.

– Да, Чош, возьми, – говорит Дантеро. – Там магическая табличка, которая говорит голосами демонов. Бери, бери.

Бью ножкой по ступне красавчика.

– Хватит! – хмурюсь я. – Вот чего ты опять?

– Просто шучу. Разряжаю обстановку.

– Так там есть эта штука, о которой Дантеро сказал, или нет? – настороженно интересуется Чош.

– Бери давай! – сую я рюкзак в руки здоровяку. – И чтобы сохранил, мне он еще пригодится, понял? Головой отвечаешь!

– С каких это пор ты здесь командуешь?

– Вот-вот, и я о том же, – поддерживает его Дантеро.

– Вам показать пару приемчиков из моего арсенала, или не надо?

– Нет, не надо! – машут руками оба.

– Мы, пожалуй, поедем, – говорит красавчик и идет прочь.

– Это еще что такое? – недоумеваю я. – А поцелуй на прощание?

– А можно мне? – тут же предлагает Чош.

– А ты иди кобылу под хвост поцелуй!

– Ну зачем так грубо, Лео?

– Может потому, что мой парень – бесчувственный баран?

– Прости, милая Лео, прости, – спохватывается Дантеро и тянется ко мне. – Мне нет прощения, признаю.

Милостиво отвечаю на поцелуй.

– Эх, мужики… – вздыхаю.

– Это точно, Лео, – улыбается во всю свою щербатую пасть Чош. Он уже на коне. Дантеро тоже седлает коня.

– До вечера, любимая!

– Езжай уже, любовничек хренов.

Дантеро шлет мне воздушный поцелуй и исчезает. Я забираюсь в телегу, прячу мешок под соломой.

– Ну, мальчики, – говорю, – трогайте. Доделаем дело и отдыхать.

Колбаса издает неопределенный звук, не то мычит, не то ворчит. Ну и ладно, он странный парень. Хотя всё равно, как-то чересчур напряжен. Впрочем, Петур тоже.

– Расслабьтесь, мужики, – говорю им. – Самое трудное позади. Долго ехать?

– Нет, – глухо отзывается Колбаса. – Тут, наверное, с полчаса.

– Кто нас будет ждать?

– Могу точно сказать, что «кормчий».

– Ага, понятно.

Молчание. Подмечаю, что Колбаса ведет себя неестественно сковано. Даже для себя самого. А, да ладно, я его не очень хорошо знаю. Вот Петур в поряде. Он всегда в моем присутствии чувствует себя будто не в своей тарелке. Робеет. Нецелованный парнишка.

– Как ты выбрался, Петя? – интересуюсь, растянувшись на соломе.

– Да никак, – отвечает он. – Пока сидел, думал-гадал, подъехало несколько всадников с гербом графа и начали переругиваться со стражей барона. Тут и гвардейцы князя встряли. Чего они там не поделили, не могу сказать. Вижу – кареты гостей разъезжаются от греха подальше, ну, я подумал-подумал и тоже дёру. Хотя, вроде как до схватки не дошло.

– А карета где?

– Оставил в условленном месте, в лесу неподалеку, и к Чошу. Вот и всё.

– Ну и хорошо. Я что-то устала, мальчики. Если засну, толкните меня.

Меня правда неудержимо тянет спать. Сказались волнения последних дней, да и в ночь перед ограблением спала совсем плохо, ворочалась.

Кажется, глаза прикрыла на минуту. Вскакиваю, гляжу – лесная опушка. Колбаса смотрит на меня.

– Что такое, милок? – потягиваясь, спрашиваю у него.

– Прости, Лео, – чуть не плачет он. – Прости, я вынужден был… Приказ «кормчего», сама понимаешь. Как не выполнить? А то ведь мне кранты… Прости, Лео, прости, молю тебя! И тебя, Петур, прошу простить. Ты ж мне как брат! Мне век в аду гнить, понимаю! Простите, ребята!

С этими словами Колбаса соскакивает с телеги, бросается наутек и скрывается в чаще.

Затем оттуда выходит примерно двадцать вооруженных до зубов головорезов с псами на цепях. Псы выглядят как настоящие исчадия ада – огромные, черные, глаза кроваво-красные, с пастей, полной острых клыков, капает слюна. Да и бандюки совсем не чета толпе аляповатых модников с гульфиками между ног, которые гонялись за нами по всему замку.

Петур, видно, не в курсе, кто это. Разинул рот. Дрожит.

– Ну что, Петька, – говорю я с грустью. – Как жопой чуяла, кинут!

Глава 20. …и во сне

Прихожу в себя и первое, что чую – вонь. Как в общественном сортире, только с примесью того самого тухлячка, сопровождавшего желтый дым и еще чего-то такого. Самое настоящее богатство гнусных запахов. Грустно потрескивает факел, вдетый в железный обруч на сырой кирпичной стене, давая какой-никакой свет. Факел освещает убегающие вверх стесанные от времени ступеньки. Уродливой кляксой темнеет крупный замок на массивной решетке.

Темница. Прелестно! Лежу на гнилой