Легионер. Книга третья - Вячеслав Александрович Каликинский

много раз. А у него были какие-то древние записи — что-то вроде дневников Иоганна и его потомков. А все остальное — мое мальчишеские воображение!

Медвежья шкура на лежанке пошевелилось — Дитятева устраивалась поудобнее. Помолчав, она неожиданно спросила:

— Крестоносец Иоганн, ваш предок, не раздумывая, приказал слуге убить молодую красивую женщину… Зачем? Он потерял кучу денег, а она предлагала ему вернуть золото. Насколько я поняла, она ничего не требовала с Иоганна за сохраненную ею тайну. Она предложила ему только себя — молодую, красивую. Да еще знатного рода. Почему Иоганн не согласился?

— Откуда я могу это знать, Ольга Владимировна?

Дитятева рывком села, придерживая на груди мех.

— Нет, я не так хотела спросить… Почему он просто не отпустил ее? Почему надо было непременно убивать? Убийство женщины не добавило ему ни славы, ни богатства! Если женщина и вправду знала о спрятанном золоте, то могла назло рыцарю открыть эту тайну кому-нибудь другому, не столь щепетильному человеку — так получается?

Ландсберг внимательно поглядел на собеседницу:

— Может быть, вы и правы. Но мы этого никогда не узнаем Доподлинно известно только то, что Ян, слуга Иоганна, рассказал своему господину о проклятии женщины, которую пытал, слишком поздно. Мне почему-то кажется, что знай Иоганн о том, что прислужница ростовщика колдунья, он не стал бы пачкать руки кровью и навлекать на себя и потомков страшное проклятие. В те далекие времена люди верили в колдовство, проклятия, и относились к этому очень серьезно…

— Интересная все-таки эта наука — история! — заметила Дитятева. — Живешь, живешь и не думаешь о том, что нынешнее бытие людское построено тысячами предков, которые жили, что-то создавали, чему-то радовались или огорчались. Которые любили, в конце концов! Но ваша увлекательная история не имеет конца, Карл Христофорович! Что было потом? Нашел ли Каменный Иоганн своего брата? Что с ними произошло? Знаете ли вы их дальнейшую судьбу?

— Не столь подробно, но знаю, Ольга Владимировна! Иоганн добрался до русских земель и разыскал своего брата. Тот поступил на службу к царю Василию, в иностранный полк. В этот же полк был принят и Иоганн. Однако надежды братьев получить за свою службу земельные наделы и богатое жалование вскоре растаяли. Эти времена историки называют смутными, или «семибоярщиной». Царь Василий, последний из Рюриковичей, был слабым государем. Он едва подавил восстание Болотникова, а тут на горизонте появился Лжедмитрий II. Царские войска были разбиты, а Василий со своим правительством и остатками войска был заперт в Москве. Любопытно, что под ее стенами возникла альтернативная столица со своей правительственной иерархией — Тушинский лагерь. Василий IV Иоаннович был свергнут с престола и насильственно пострижен в монахи. Позже он был выдан польскому гетману. В Варшаве свергнутый царь и его братья принесли польскому Сигизмунду присягу.

— А ваши предки? — Дитятева даже привстала с лежанки.

Ландсберг снова усмехнулся:

— Мои предки были типичными наемниками, готовыми служить тому, кто был готов платить. Тем не менее полякам служить они отказались. Отец упоминал, что оба перешли под знамена дружины смоленского воеводы Ивана Куракина. Но и тут им не слишком повезло, Ольга Владимировна! Куракин был одним из авторитетных бояр «семибоярщины», однако будущим русским государем видел царя из какой-либо европейской королевской фамилии. В конце концов князь Иван Семёнович Куракин перешел на сторону польского короля Сигизмунда III, после чего получил у соотечественников репутацию изменника. В 1615 году он был удалён от двора на службу в далекий сибирский Тобольск. Вместе с ним туда отбыла часть дружины — в том числе и младший брат Гуго Ландсберг. Иоганн не желал уезжать от Германии столь далеко и не поехал с Куракиным. Ему удалось получить земельный надел где-то севернее будущего Санкт-Петербурга — там, где позже на карте появилась Ковенская губерния.

— Братья больше не встретились? — голос Дитятевой чуть заметно дрогнул.

Ландсберг покачал головой:

— Насколько я знаю — нет. Иоганн получил от младшего брата одну-единственную весточку — она сохранилась в отцовском архиве. Впрочем, ничего удивительного: почты как таковой в те далекие времена не было, письма доставлялись с оказией. Вот и Гуго однажды написал брату, что по велению воеводы отправляется с ватагой сибирских казаков в Китай. Ему была поручена охрана посланцев. Вы слышали что-нибудь про миссию казака Ивана Петлина в Китай, Ольга Владимировна?

Дитятева молча покачала головой.

— И я не знал, — признался Ландсберг. — Не знал и не слыхал о таковой, пока брат Генрих уже после смерти отца не начал разбирать старые документы из семейного архива. Я заинтересовался этой историей, навел справки — в расчете узнать что-нибудь о судьбе далекого предка. Миссии было поручено описать новые пути в Китай, собрать сведения о нем и соседних странах, а также установить истоки реки Обь. В Китае Иван Петлин должен был объявить, откуда прибыла миссия, и выяснить возможность установления дальнейших отношений России с Китаем. Выехав из Томска в мае 1618 года вместе с послами монгольского «Алтына-царя», в конце августа того же года миссия добралась до Пекина, где провела переговоры с представителями правительства династии Мин.

— Ой, как интересно!

— Я тоже так считаю, — согласился Карл. — Впрочем, в анналы отечественной дипломатии сия инициатива воеводы Куракина вряд ли попадет. Воевода поскупился на подарки, коими в те времена было принято оказывать уважение местным владыкам. Из-за отсутствия подарков Петлин даже не был принят императором. И лишь под «занавес» визита получил от него официальную грамоту на имя русского царя. Грамоту привезли в Сибирь, но у воеводы не было переводчика. Ее рассматривали так и этак, и в конце концов переправили в Посольский приказ Москвы. У царя тоже не оказалось переводчика, знатока китайского языка. Пятьдесят семь лет грамота китайского императора пролежала где-то в сундуке. На много лет она оказалась забытой и не переведенной. Да и то сказать, московским царям стало не до далекого Китая: Москве сильно досаждали литовцы и поляки. А через пять с лишним десятков лет на грамоту случайно наткнулся оказавшийся в Московии толмач. Он занялся переводом, готовясь к визиту в Поднебесную. Впрочем, готов держать пари, что вы слыхали об этой грамоте, Ольга Владимировна!

— Откуда? Вы шутите, Карл Христофорович!

— Отнюдь! Вы ведь наверняка слыхали выражение «китайская грамота»?

— Конечно! Так мы говорим о чем-то нам непонятном. О тексте на непонятном языке. А еще так называют в сердцах рецепт от доктора, написанный каракулями.

— Правильно, Ольга Владимировна, — рассмеялся Ландсберг. — Распространённое выражение «китайская грамота» пошло именно от этого документа! Могу только добавить, что в дальнейшем Россия, занятая войнами с Польшей и