Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры - Людмила Ивановна Сараскина

Вряд ли можно на основании этой единственной минутной сцены считать биографическую картину о Пушкине также и биографической картиной о Гоголе. Здесь он не более чем статист.

Советский кинематограф старательно приучал зрителя к физическому облику Гоголя. В 1941 году режиссеры Андрей Кустов и Анисим Мазур сняли экранизацию повести Гоголя по сценарию Георгия Гребнера «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»10. Гоголь-рассказчик (Алексей Консовский) появляется в начале картины: обаятельный, улыбчивый, он рассказывает попутчику о славном городе Миргороде, его никогда не просыхающей луже на площади и двух приятелях-помещиках Перерепенко и Довгочхуне. Сцена длится минуту. Еще минуту длится и финальная сцена: проходит 12 лет, Гоголь, будучи проездом в Миргороде, встречает в местной церкви порознь обоих помещиков постаревших, измученных затянувшейся тяжбой. Герои повести существуют уже как бы отдельно от автора, на правах давних знакомых; помирить двух врагов их создатель не в силах…

Вторая экранизация этой же повести, снятая на Одесской киностудии в 1959 году режиссером В. Карасевым по сценарию А. Полторацкого11, тоже показала Гоголя-рассказчика: Георгий Вицин в роли Гоголя так же появляется в финальных кадрах картины с лицом грустным и безрадостным, встретив в церкви обоих помещиков, решивших остаток жизни потратить на пустую тяжбу. Но тяжба уже обросла подробностями, осложнилась враждебностью, стала необратимой – мир не наступит никогда. Гоголь произносит то, что и положено ему по тексту: «Скучно на этом свете, господа!»

Три исполнителя – Лопухов, Консовский и Вицин – сыграли не столько Гоголя, сколько его формальное присутствие в мире Гоголя: он существует номинально, без биографии и судьбы.

Впрочем, Георгию Вицину предстояло еще трижды сыграть Гоголя – внешнее сходство, быть может, стало тому причиной. Так или иначе, но в течение четверти века (1951–1976) Георгий Вицин был лицом Николая Гоголя в советском кинематографе. В 1951-м Вицин сыграл Гоголя в полнометражном (102 мин) черно-белом художественном фильме, поставленном на киностудии «Ленфильм» режиссером Григорием Козинцевым12. Музыку к фильму написал Дмитрий Шостакович.

Эта картина была про то золотое, но и тревожное время, когда в журнал А.А. Краевского «Отечественные Записки», где критический отдел вел В.Г. Белинский, заходили (в порядке появления их в кадре) Некрасов, Лермонтов и Щепкин, а потом еще была встреча Белинского с Герценом и его женой, а потом на спектакль «Ревизор», где Щепкин играл Городничего, пришли Гоголь, Григорович, Тургенев. Гоголь пробыл за кулисами пять минут, передал Белинскому (Сергей Курилов) рукопись «Мертвых душ» и выразительно, с чувством сказал: «Надо писать хорошо, или лучше вообще не писать», «Если поступился правды, лучше сжечь написанное».

Все участники кружка Белинского одержимы идеей-фикс: нужно всячески шатать самодержавие и расшатывать его, ибо сила гения как раз и призвана расшатывать устои общества. Кто дорожит этими устоями и расшатывать их не склонен, тот охранитель, в общем, враг. Все разговоры писателей кружка Белинского, патриота, демократа, борца с царским произволом, исполнены революционного пафоса; Белинский – вождь трудового крестьянства, герой, недаром так часто в картине мелькают картины крестьянского бунта, и кажется, что литературный критик видит себя во главе движения, которое сметет всё на своем пути.

Что же касается Гоголя, он в этой компании самый тихий, застенчивый, меланхоличный, и Белинский, бесконечно любя Гоголя, переживает, что автор «Мертвых душ» не рвется на передовые рубежи борьбы с самодержавием, хотя, казалось бы, почему? Ведь это он написал взрывную комедию «Ревизор». К тому же почти все друзья его – мракобесы и святоши. И окончательно Гоголь разочарует неистового Виссариона, когда напишет «Выбранные места из переписки с друзьями»; реакция Белинского не заставит себя ждать и прогремит на всю Россию: за чтение этого запрещенного цензурой письма на собрании у Петрашевского Достоевский получит смертный приговор.

«Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов – что Вы делаете? – писал Белинский 15 июня 1847 года из силезского Зальцбрунна, где пытался лечить больные легкие. – Взгляните себе под ноги: ведь Вы стоите над бездною… Что Вы подобное учение опираете на православную церковь – это я еще понимаю: она всегда была опорою кнута и угодницей деспотизма; но Христа-то зачем Вы примешали тут? Что Вы нашли общего между Ним и какою-нибудь, а тем более православною, церковью? Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину Своего учения. И оно только до тех пор и было спасением людей, пока не организовалось в церковь и не приняло за основание принципа ортодоксии. Церковь же явилась иерархией, стало быть поборницею неравенства, льстецом власти, врагом и гонительницею братства между людьми, – чем и продолжает быть до сих пор. Но смысл учения Христова открыт философским движением прошлого века. И вот почему какой-нибудь Вольтер, орудием насмешки потушивший в Европе костры фанатизма и невежества, конечно, больше сын Христа, плоть от плоти его и кость от костей его, нежели все Ваши попы, архиереи, митрополиты и патриархи, восточные и западные. Неужели Вы этого не знаете?..»13.

В картине показано, что Некрасов первый оценил все последствия этого манифеста. Для Гоголя это было тягчайшее обвинение. Была задета основа основ: книгу, которую он считал лучшим своим произведением, критик порвал в клочья. Но Гоголь не поддался гневу; он не обещал одуматься или исправиться и вполголоса, почти что ласково, призывал критика не бросаться с головой в революцию. В течение полутора столетий подобные настроения ревдемовская идеология считала ретроградными, едва ли не мракобесными.

Но с сегодняшней точки зрения – время сильно переменилось – Гоголь был недалек от истины: идея «бросаться с головой в революцию» уже не владеет массами. Да и какая власть любит, чтобы творческая интеллигенция расшатывала устои общества? В картине Г. Козинцева есть сцена, где Николай I (Михаил Названов) через Бенкендорфа грозит Белинскому казематом Петропавловской крепости, но узнав, что критик серьезно болен, оставляет его на волю судьбы.

Фильм, с его наступательной революционно-демократической, в сущности, с большевистской программой, всецело стоит за Белинского, что совершенно понятно, если учитывать время создания картины. Поэтому авторы не стали разбираться, что же такое стряслось с великим писателем Гоголем, отказавшимся, вслед за кружком Белинского, расшатывать самодержавие. Личность Гоголя, его творческая и человеческая драма остались для фильма о Белинском тайной за семью печатями.

И снова Вицин в роли Гоголя – в картине, о которой уже говорилось в связи с Пушкиным, – «Композитор Глинка» (1952). Сцена крохотная, но важная: в кружке Глинки обсуждается вопрос, можно ли создать оперу на русской почве. Есть скептики. Но вот слово взял Гоголь: «Какую оперу можно составить из наших национальных мотивов? Покажите мне народ, у которого бы больше