Сильнее ветра 2. Горизонт свободы - Лия Аструм

– Жаль? Вам жаль?!  – распалялась я, взбешённая этой идиотской фразой. – Двадцать месяцев сумасшествия! Три месяца клиники! Нескончаемые походы к психотерапевту! Громаднейшее чувство вины! Бессилие и страдание! Бесконечная тоска по Эйдену! По вашему, чёрт возьми, сыну! А вам жаль?! Жаль?!

Меня трясло до такой степени, что я готова была наброситься на него с кулаками – дать выход агрессии. Но вменяемая часть меня ещё была в сознании и понимала, что избить его не получится. Получится только испепелять его взглядом и тяжело дышать. Впиваться ногтями в кожу и испытывать хоть какое-то облегчение от простреливающей колкими разрядами ладонь.

Этих людей я считала своей семьёй…  Боже… От мысли, что мама Эйдена могла скрыть от меня такое, грудь обдало жгучей болью.

– Грейс знает?

Лицо Стива оставалось спокойным, но вот глаза… они полыхнули болью.

– Уже – да.

– Что это значит?

– Грейс рассказала, что ты ищешь убийцу, – пояснил он, и я сразу вспомнила, что на прошлой неделе в диалоге с ней упомянула о своих поисках.

Мы вообще редко говорили об Эйдене, совместно избегая лишних мучений. Но в тот день я не сдержалась.

– Я больше не мог молчать. Мне пришлось признаться, пока не произошло нечто непоправимое. Не нужно, Эмили. Не нужно ничего больше делать, – запальчиво продолжил мистер Райс. –  Ты не докажешь его вины. Улик нет. А если что-то и найдёшь… Они причинят вред тебе или твоим родным. Подумай о Кэти и Дэниеле. Об Адаме, он же ещё совсем маленький…

– Хватит! – Я резко выбросила руку вперёд, не желая больше слышать его уговоры. – Почему вы уверены, что этот человек… и поняла, что не знаю имени. – Как его зовут?

– Рауль де ла Торре. Я получил от него письмо. Прямо из тюрьмы. Я знал, что он выйдет раньше отведённого срока и был готов спрятать семью. Но я не думал, что он отдаст такой приказ спустя пять лет. За год до освобождения.

Де ла Торре… фамилия показалась мне знакомой…

– О нём писали в новостях?

– Да, конечно. Это было громкое дело.

Рассматривая коричневую каплю, кляксой расплывшуюся по белому дереву стола, я усиленно рылась в памяти, отчаянно стараясь найти нужное. И вспомнила.

Мы со Стеф собирались на вечеринку к Дину, на которой произошёл тот неприятный инцидент с Карлой. Пока я выбирала наряд, подруга рассказывала про бизнесмена, которого упекли за решётку из-за скольких-то килограммов кокаина.

– И вы предлагаете оставить всё так? – поразилась я. – Смиритесь с тем, что никто не ответит за смерть вашего сына?! Вы же известный адвокат, у вас много связей!

– Эмили, по сравнению с ними я не имею никакой власти. У них везде свои люди: в полиции, ЦРУ, правительстве. Нет никаких доказательств причастности его вины. Эйдена это не вернёт. Я не хочу потерять ещё и Грейс. Хотя… скорее всего, я и так её потерял…

Последняя фраза не осталась незамеченной. Каково это – узнать, что причиной убийства ребёнка стал муж? Я боялась представить.

– А как же справедливость? – отчаянно цепляясь за последние доводы, надломлено выдохнула я.

– Справедливости не существует.

Я бегала глазами по его лицу в отчаянном поиске хоть намёка на возможность. Потому что я отказывалась верить, что блестящий адвокат, прекрасный муж, замечательный отец, которым его сын не переставал восхищаться, был готов сдаться без боя.

– Вы сохранили письмо?

Стив словно готовился к этому вопросу. Открыл папку, которая всё это время ждала своего знаменательного часа, и, достав несколько фотографий и измятый листок в клетку, разложил передо мной.

Впервые за долгое время мне представился шанс выяснить хоть что-то.

Первое фото было слишком тёмным, но я сразу же узнала нашу машину, стоящую на перекрёстке. Легкие мучительно сжались. Nissan Эйдена… После командировки он планировал продать его и купить что-нибудь солиднее.

Положила фотографию на стол, взяла другую: застывший в моменте, ничем не примечательный грузовик. Я поднесла кадр ближе к лицу, дотошно разглядывая сидящий за рулём силуэт. Сощурилась, пытаясь рассмотреть детали: глубокий капюшон чёрной объёмной куртки скрывал верхнюю часть лица, тёмная маска – нижнюю. На руках виднелись перчатки. Определить внешность было нереально, но то, что это был мужчина, я не сомневалась.

На следующие снимки я потратила не больше пяти секунд: покорёженное железо, тёмно-серые пятна на асфальте… На чёрно-белых фото глубокий красный выглядел как грязь и вызывал приступ дурноты.

– Есть другие кадры? Тут невозможно установить личность.

– Нет. Всё хорошо почищено. Это единственное, что мне удалось достать. С этим ты не сможешь пойти в полицию. Это ничего не даст.

Проигнорировав его пессимистичные соображения, я взяла в руки письмо.

«Здравствуй, Стив. До меня дошли печальные вести. Эйден был прекрасным парнем… И таким молодым. Как быстро всё может измениться. Неверное решение одних способно загубить жизни других. Приношу свои соболезнования и надеюсь, что остальных членов твоей семьи это несчастье обойдёт стороной. Рауль».

Меня охватила лютая ненависть к человеку, которого я не знала, но который отобрал у меня самое важное. Лишил любви, загнал в ловушку собственного разума. Возомнил себя и Богом, и судьёй.

И эта тварь, отсидев всего шесть лет, продолжала припеваючи жить на свободе. Его должны были наказать, посадить… казнить. Я лично пришла бы насладиться его видом на электрическом стуле. Я улыбалась бы, глядя, как по его телу пускают смертельные разряды тока.

Нет, это было бы слишком милосердно. А я хотела мук….  Жаждала страданий. Его страданий…

 Не справившись с эмоциями, я яростно отбросила письмо на стол. Фотографии разметало в стороны, и мой взгляд самовольно ухватился за кадр, который я не заметила раньше.

Время застыло. Зрение стало туннельным, цепляющим только жёсткие черты мужского лица. Словно боясь обжечься, я медленно взяла в руку снимок и поднесла его к глазам, чувствуя, как где-то в горле собирается удушливый режущий ком.

– Это Рауль, – сквозь помехи слышался голос Стива. – Тебе лучше знать его в лицо…

Знать в лицо…

Дыхание сбилось. Вздохи отрывистыми звуками растворились в тишине. Ощущение, будто мне со всей силы пнули в грудь и сплющили лёгкие.

Нет. Недостаточно точно.

Это не безобидный удар в грудь. Это зазубренный, приносящий ужасные муки нож в спину.

И было невозможно оторваться от пронзительных, но в то же время бездушных глаз человека… Человека, которого запоминать было поздно.

Поздно…  потому что я уже его знала.

Глава 17.

Эмили.

Выбравшись из такси, я бросилась в сторону невысокого здания из серого кирпича. Резкий порыв осеннего ветра тут же обжёг кожу,