Зелье для принцессы - Эми Маккаллох

И пока я не спеша пила кофе, тепло растекалось по всему телу, от губ до кончиков пальцев. Я кое-что увидела в чашке: слова, сохранённые волшебством под слоем кофе.

«Ты особенная для меня, Саманта Кеми».

Глава 35. Принцесса Эвелин

– Что происходит? Где я?

Она открыла глаза, и дивный сон про Лин развеялся без следа. В комнате с ней кто-то был. Но это оказалась не Лин, к которой так отчаянно стремилась она всем сердцем, – это был другой. Зейн.

Его лицо преисполнено сочувствия, он озабоченно морщил лоб. Между глазами она заметила шрам, которого не было раньше. «Это ему не к лицу», – подумала она и хихикнула про себя.

– Эви, скажи мне, как ты его сделала, – прошептал он. – Пожалуйста…

Он выглядел как-то странно. И тут она обратила внимание на странный загар. Он что, ездил без неё кататься на лыжах? Как нечестно. Она немедленно вспомнила Лин. Может, Лин вообще не любит лыжи. Это объясняет, почему она тоже не поехала.

– Не понимаю, о чём ты, – сказала она.

Зейн подошёл и положил руку ей на голову. Она оттолкнула его. Он смотрел на неё широко раскрытыми глазами:

– Как ты себя чувствуешь? Я слышал про тот случай с зеркалами…

– Я просто спала, – выпалила она, но тут же осознала, что это неправда. – О, господи… господи, Зейн, мне так жаль!

– Тсс, тсс, – утешал он. – Всё хорошо.

– Хорошо? Нет, нисколько! Я пыталась приготовить приворотное зелье! Постой… ты что, явился сюда, потому что теперь полюбил меня? – внезапно от ужаса у неё скрутило живот. А вдруг Лин здесь нет именно поэтому?

– Нет, нет, – заверил её Зейн. – Приворотное зелье… на меня не подействовало.

– Ах, но тогда я знаю, с кем тебе непременно нужно познакомиться. Зейн, она любовь всей моей жизни. Она удивительная. Лин! Лин, где ты? – Её голос звучал всё пронзительнее, пока она тревожно оглядывалась в странной пустой комнате. На обоях оставались тёмные прямоугольники, как от недавно снятых предметов, но Эва не могла вспомнить, что это было.

– Упокойся, – Зейн старался говорить как можно мягче, однако она уловила с трудом сдерживаемое напряжение и почувствовала скрытое движение за стенами: как будто кто-то стоял наготове. – Мне нужно узнать, какие ингредиенты ты использовала для зелья. Пожалуйста, Эви…

– Не смей так меня называть! – закричала она. – Только Лин это позволено! Что ты с ней сделал? Где она? Она должна быть здесь, со мной! – Что-то впивалось ей в кожу, и только теперь она обратила внимание на наручники, приковавшие её к кровати. – Это ты сделал? – накинулась она на Зейна. Он отшатнулся, отрицательно качая головой. – Это ведь ты, верно? Чтобы нас разлучить? Да как ты смеешь!

– Нет, нет, Эви… Эвелин, ты же знаешь, я бы никогда так не поступил. Я стараюсь тебе помочь.

– Помочь? Но мне не нужна помощь!

Наручники рассыпались в прах. Её родители, Ренел, Зейн – они вообразили, будто смогут её удержать, но это им не под силу. Ничто не помешает ей соединиться с её истинной любовью.

– Она освободилась! – закричал Зейн. Комната содрогалась. Кто-то прорвался сквозь стену – это был Ренел – и тоже закричал.

– Я же сказал, что это не сработает! – рычал он.

Но ей было наплевать. Она взмыла в воздух и реяла высоко над кроватью. Волшебство пронизывало воздух, и она втянула его в себя, рассыпая искры, как молнии. Она должна найти Лин, где бы та ни оказалась. Ради этого она готова сровнять Дворец с землёй, если придётся.

Каменная кладка затрещала, и на голову Зейну обрушились осколки чудесной мозаики, украшавшей потолок, но раз он встал на пути между ней и её любимой – поделом.

Она раскинула колдовские сети ещё шире. Почувствовала Ренела, мать, отца, почувствовала, как бабка пытается колдовать против неё, но даже все, вместе взятые, они не сравняются с её силой, разве им не ясно? Она была оскорблена таким предательством. Это же их вина! Всё, что ей нужно, – воссоединиться с Лин, чтобы снова стать счастливой.

Раздался новый грохот, и комната содрогнулась от землетрясения, но как такое может быть, если Дворец не стоит на земле?

«Лин, Лин, я найду тебя! Жди меня! Жди меня!»

Она почувствовала, как постучали по ноге – так робко, словно во сне. Она опустила взгляд: это Зейн умудрился как-то к ней подобраться. Ренел продолжал кричать на него, повторяя что-то вроде «Стой!».

«Да, Зейн, лучше бы тебе остановиться. Неважно, что когда-то мы были друзьями, это не спасёт тебя, если ты окажешься у меня на пути!»

И тут она увидела, что у него в руках. Это его часы. Вернее, задняя крышка его часов, отполированная до зеркального блеска. А в ней она увидела миниатюрное отражение Лин.

Мгновенно она ощутила, как вся её сила, всё волшебство сосредоточилось в этой ничтожной точке. «Лин, моя единственная любовь». Она вернулась на землю. Шею что-то больно укололо, и она упала в объятия Зейна.

– Вырубилась? – спросил Ренел.

Она хотела закричать: «Нет!» Но ни губы, ни голосовые связки ей не подчинились. С ней что-то сделали, и теперь она не могла ни двигаться, ни говорить.

– Надеюсь, – ответил Зейн, осторожно уложил её на кровать и пригладил волосы. Она хотела, чтобы он убрался как можно дальше. Она желала, чтобы её приласкала Лин.

Воздух задрожал от заклятий, и в комнату через стену вошли её родители.

– Что случилось? – спросил король. – Потолок тронного зала чуть не обрушился мне на голову. Королеву лишь чудом не убило канделябром.

«Так вам и надо! – подумала она. – Нечего травить собственную дочь!»

– Это принцесса, сир. Зелье разрушает её рассудок, она теряет контроль над своими силами. Мы использовали более сильное успокоительное, но это ненадолго.

– Когда твой отец приготовит противоядие? – спросил король у Зейна.

– Я… я не знаю, ваше величество.

– Так пусть поторопится!

«Ага, вот каков их план. Они собрались причинить ей горе, разлучив с единственным человеком, которого она искренне любит».

– Сир, – в голосе Ренела слышалась тревога, – врачи считают, что до точки невозврата осталось лишь несколько дней. Правительство настаивает на том, чтобы поместить её в подземный бункер – он уже готов. Если волшебство окончательно разрушит её мозг…

– Об этом нет и речи. Её нельзя переносить далеко от Рога. Когда найдут противоядие, его необходимо будет применить немедленно.

«На миг она решила, что лекарство подействовало и на сердце – кажется, оно перестало биться. Неужели