Первые шаги - Алексей Анатольевич Федорочев

это не профессионалы, а скорее все же бойцы, обученные оказанию первой помощи. Очень уж источники напоминают шамановский, а тот не целитель ни разу, всю силу жизни тратит на себя.

— Приносим свои извинения за сорванный отдых. Можем мы забрать пострадавших? — Удовлетворенные увиденным охранники успокаиваются и уже не так враждебно смотрят в нашу сторону.

— Разумеется. Для этого и позвали. Молодому человеку из синего МБК рекомендую покой на несколько дней — все-таки сотрясение было нешуточным. У пилота черного доспеха была сломана рука — тоже рекомендую поберечь хотя бы первое время. И, разумеется, истощение у обоих.

На удивление, оба вновь прибывших спокойно выслушивают рекомендации, принимая их к сведению. Хотя чего им дергаться — пулеметы у Шамана и пушка у Земели по-прежнему смотрят в их сторону. Очень, знаете ли, способствуют взаимопониманию.

— Можно позвать еще помощников?

— Нет! — неожиданно вмешивается Шаман. — Забирайте так.

Спросивший как-то понимающе кивает и поднимает своего подопечного на ноги, одновременно подставляя плечо, чтоб тот мог опереться.

— Куда за больную руку тянешь?! — прикрикиваю я на второго, который по примеру скрывшейся парочки попытался поднять своего парня на ноги. — Я же сказал — беречь руку!

Охранник, испуганно дернувшийся в первый момент, перехватывает подопечного по-другому и тоже скрывается за стеной. Оставшаяся охрана какое-то время прикрывает их отход, но вскоре скрывается из видимой части своей секции полигона.

Фух, ушли, слава богу!

Сквозь толстые стены их источники не видны, но поднявшийся вверх Земеля, а за ним и Шаман контролируют отступление противника до самого выхода.

Такое ощущение, что у меня в жизни пошла черная полоса. Вот как на ровном месте можно было так вляпаться? Хорошо еще, что полигон — это такое место, где никто не спрашивал документы — только деньги, а то бы вычислили на раз-два.

— Отлично сработали, — успокаиваю я парней, — только Олег, если уж молниями бьешь, постарайся все-таки поаккуратнее, а то очень неуютно было.

— Не задело же. Слабее мог не пробить, заряд стек бы по броне. А огнем только насмерть получилось бы.

Это хорошо, что даже в пылу короткой схватки (хотя какая это схватка? Скорее уж расправа), Земеля помнил, что трупы нам здесь не нужны. А то и правда поджарил бы идиотов, что бы мы тогда делали?

— Что с их МБК теперь делать?

— Сдать владельцам полигона в залог. Машинки дорогие, явно на заказ сделаны, — не задумываясь отвечает Шаман. — Вернутся за ними, никуда не денутся, заодно и погром оплатят.

— Ты что-то про них знаешь?

— Синий — это Ямин-Задунайский. По-моему, Мишей зовут. Я с его старшим братом когда-то приятельствовал. Самого Мишу не знал, он тогда маленький был, зато начальника охраны очень хорошо запомнил. Второго не знаю, но тоже явно клановый.

— Вот еще горя не хватало… Что это вообще было, кто-нибудь понял?

— Дуэль, похоже…

— Вот эта драка была дуэлью, ты серьезно?! — даю волю своему удивлению.

Шаман, давно приземлившийся и сейчас устало сидящий прямо на мокрой земле рядом со своим доспехом, неохотно поясняет:

— А ты что хотел? Таким способом хотя бы убить кого-то сложно — доспех защитит. За настоящую дуэль, да еще со смертельным исходом, можно так огрести — весь род, если не клан, в опалу попадет. Иначе у меня с Волковым все по-другому вышло бы.

— Да уж, у богатых свои причуды… Ладно, дуэль так дуэль. А чего ты вдруг помощников этому рыжему позвать не дал?

— Обойдется. Мало ли кого он позвал бы? А тут вы с Ваней чуть ли не на линии огня. И мы с Олегом почти пустые — только классика. Я, конечно, этого рыжего, как ты выразился, помню вполне вменяемым, но десять лет с тех пор прошло. Люди меняются.

— Это точно. Ну что, не без приключений, но отстрелялись? Готовы к свершениям?

Немного подавленное настроение у ребят как рукой снимает.

— Когда? — Надо же, какой слаженный хор у меня.

— Если ничего не изменится, то к концу недели. К четвергу все данные будут, так что сильно в мастерской не выкладывайтесь, но, сами понимаете, Гавриленкову об этом знать не нужно, — на всякий случай все же предупреждаю парней, — мало ли какие ему мысли в голову придут.

Иду домой по темным переулкам складского комплекса и думаю. Очень иногда полезное занятие. Что-то последнее время царапает и царапает, а что — никак не могу уловить. Какая-то мысль все время ускользает, как ни лови ее за хвост.

Сегодняшняя дебильная дуэль?

Парни дружно заверили меня, что последствий от нашего вмешательства не будет. Не скажу, что окончательно им поверил в этом вопросе, но, с другой стороны, и не доверять вроде бы нет оснований. Поварились они в этом сословном обществе все-таки больше меня. Мое мнение по этому поводу не такое однозначное, слишком уж цепкий взгляд был у рыжего начальника охраны Ямина-Задунайского, который то ли Миша, то ли не Миша, но никаких предчувствий опять же на этот счет я не имел. Эпизод и эпизод. К тому же «царапанье» началось явно раньше сегодняшнего дня.

Начинаю анализировать последние дни и встречи.

Григорий?

Нет, тут вроде бы тоже все нормально. Точнее — конечно, ничего нормального, но в который раз гонять мысли по кругу: убил бы — не убил бы, испортятся отношения — не испортятся… — надоело. Уверен, его хозяева потому его ко мне и подвели, что рассчитывали именно на такой исход. Не мог прежний Егор, всецело ориентированный на врачевание, пройти мимо такой ходячей катастрофы. А как известно мне из прошлой жизни, наиболее сильно привязываемся мы не к тем, кто сделал нам добро, а к тем, кому сделали добро мы сами. Просто так. Бескорыстно. Потому что могли. Я хоть и не гений психологии, но кое-что на эту тему читал. Именно поэтому мне так симпатичны Шаман и его банда, хоть и осознаю я их недостатки в полной мере. И именно поэтому оцениваю Гришку достаточно беспристрастно — давно уже переосмыслил всю Егорову жизнь.

Наташка?

Наташка!!!

Моя интуиция взвыла предупреждающей сиреной. Точно, Наташка! От неожиданной догадки я остановился перед воротами нашего дома и медленно побрел дальше по улице. Эту мысль следовало обдумать не отвлекаясь.

Она уже две или три недели какая-то на себя не похожая ходит. И долбит мне мозг больше обычного, буквально толкая под руку. Без ее постоянного нытья я бы, может, и не стал вымещать свою злобу таким образом.

А теперь я исполнил ее идею-фикс. Гришка — снова красавчик, не хромает, не скрипит при ходьбе. Морда лица — хоть сейчас на плакат какой-нибудь патриотической организации. Ну и что, что белые полоски на месте шрамов остались, загорит немного — через пару недель не отличить. Что бы там ему ни мешало до этого, но оставшиеся темные