Первые шаги - Алексей Анатольевич Федорочев

подружками говорить? О куклах? О платьях? «Ах как вам идет эта шляпка!‥» — Михаил даже не пытался скрыть, что предстоящее мероприятие ему глубоко… неинтересно.

Но и Маша не собиралась сдаваться. За присутствие брата на праздновании дня рождения Светланы Волконской девочке был пообещан котенок мейнкуна, которого вскоре должна была родить кошка Волконских — редкая красавица Бетс. Да и планы подруги в отношении брата мелкая интриганка целиком и полностью одобряла. А то ведь Миша такой доверчивый! Сестра совсем недавно случайно увидела, как он увлеченно целовался с Татьяной Морозовой — самой главной стервой Петербурга.

Мысль о том, что брату может не понравиться малолетняя княжна Волконская, девочке почему-то в голову не приходила. Так же как и мысль, что невесту парню родители подберут исходя из соображений усиления рода и клана, а не в потакание романтическим бредням двух юных дурочек. Что поделать, романтика — она такая… И воссоединение двух любящих сердец в воображении Маши перевешивало все трезвые расчеты. Тем более если за это давали страстно желаемого котеночка.

А вот Михаил хорошо знал свою сестру и весь ее батальон подружек, поэтому ничуть не горел желанием посвятить весь день юным возвышенным барышням. В Петербурге его ждала прекрасная девушка Татьяна и несколько уступчивых горничных, так что только зарождающиеся прелести будущих светских львиц мало интересовали молодого здорового парня. Он и в Москве не собирался отказывать себе в мелких радостях, но родители навязали ему в поездку сестру, которая требовала присмотра.

— Ми-и-и-ша! Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ну что тебе стоит разик сходить со мной! А я потом на всю неделю от тебя отстану! Вот обещаю! Даже по магазинам без тебя пойду!

А вот это был аргумент. В магазины модной женской одежды не хотелось еще больше, чем к Волконским. Если у тех в гостях хотя бы была надежда встретить таких же замордованных старших родственников и хоть как-то скрасить скучное времяпрепровождение, то магазины… Магазины — это зло в чистом виде!

— Точно сама сходишь?

— Точно-точно, обещаю!

— Хорошо, но всю следующую неделю после праздника ты меня никуда не тащишь: ни по музеям, ни по магазинам, ни на прогулки. Вообще никуда! В театр — тоже!

Условия были очень жесткие. Без сопровождения брата Маша могла попасть только на самые невинные развлечения, а прогулки ограничивались строго охраняемой зоной верхнего города, но… котеночек мейнкуна… Эх, на какие жертвы приходится идти ради влюбленной подруги!

— Обещаю, никуда! Уговор?

— Уговор.

Интерлюдия шестнадцатая

Погода была ветреной, и тонкие, еще голые ветки дерева постоянно стучали в окно. Не спалось. Да и не удивительно — три года спала! Выспалась, наверное, на жизнь вперед.

Фонари в парке за окном погасли, и теперь только рассеянный свет молодой луны давал разглядеть внутреннее убранство. Было бы на что смотреть — за прошедшие дни обстановка запомнилась до мелочей и успела надоесть. Домой бы, только где теперь этот дом?

Звуки и шорохи на улице заставляли ежиться и плотнее кутаться в тонкое больничное одеяло. Вроде и бояться нечего — никому не нужна, никого не обидела, а вот поди ж ты, и здесь нашлись недоброжелатели. Няню Николая Дарья в жизни не видела, но уже успела наслушаться всяких ужасов от персонала.

Николай… Самого-то Николая женщина видела всего один раз в жизни. В том злополучном автобусе молодая, всю дорогу шепотом ругавшаяся пара напротив волей-неволей привлекала внимание. А бедный ребенок, которого отец даже отказывался взять на руки, чтоб помочь молодой жене!

— Всю жизнь мне, гадина, изломала. Права была няня, не стоило на тебе жениться… — Мужчина старался шипеть тихо, но Дарье, сидевшей очень близко, было все слышно. — Что ты мне суешь это отродье?! Сама родила, сама и занимайся. Приедем — отец что-нибудь придумает.

— Коля, он плачет, его надо перепеленать… — Красивая особой восточной красотой женщина умоляюще смотрела на мужа.

— Пеленай, мне-то что. Или ты думаешь, я ваше дерьмо нюхать буду?! — С этими словами мужчина встал со своего места и, всем видом изображая хозяина жизни, что совсем не вязалось с обстановкой обычного рейсового автобуса, направился в сторону водителя.

По лицу молодой жены покатились крупные слезы. Даша, которая сама в этот момент переживала не лучший момент в жизни, пожалела бедолагу: уж лучше совсем без мужа, чем с таким.

— Давайте я вам помогу. Вас как зовут?

— Дарья. — В речи несчастной женщины присутствовал акцент, и вместо мягкого «р» в имени проскочили какие-то рычащие нотки.

— И меня — Дарья, тезки, значит. Давайте я малыша подержу, а вы сухое поищете, хорошо? — и Даша мягко перехватила орущего младенца у растерянной матери. Опомнившись, та полезла в сумку за запасным бельем для младенца. Сверху сумки оказался пакет с документами, который женщина машинально сунула в руки своей помощницы.

Дальше все произошло молниеносно. Вот Николай добирается до водительской кабины и резко отворяет дверь. Вот водитель отвлекается от опасного участка дороги, обернувшись на шум. И вот уже автобус, кувыркаясь, несется под откос, выбрасывая из окон несчастных пассажиров. Дарье повезло, ее выбросило в кусты при первом же кувырке, и она отделалась потерей сознания и сильными ушибами. Зажатый в руках младенец, на удивление, тоже не пострадал. Позже ей скажут, что в минуту опасности источник стал вырабатывать жизнь на максимуме, поэтому и обошлось почти без повреждений. Зато огонь от вспыхнувшего автобуса успел до них добраться и порядком подпалил одежду и волосы. Так ее и нашли прибывшие на место аварии службы: босую — ботинки потерялись еще при падении, подгоревшую, но плотно прижимающую к себе орущего мальчика и пакет с документами.

Забравший их из переполненной больницы старик — отец Николая, сначала принял ее за ту Дарью — мать ребенка, а ошарашенная всем случившимся девушка даже не пыталась сопротивляться — идти ей по большому счету было некуда. А когда недоразумение вскрылось, безутешный отец махнул рукой — живи в поместье, если хочешь. Тем более что Даша успела привязаться к ребенку, заменяя ему мать. Старик, чья жизнь теперь целиком сосредоточилась на внуке, посчитал одаренную девушку неплохим приобретением для семьи и погнал учиться на медика. И даже не стал разубеждать домашних, считавших Дарью его невесткой — женой погибшего Николая, а может, вообще не считал нужным никому ничего объяснять. Когда у Даши родился Егор, которого отученная любопытствовать немногочисленная челядь опять-таки посчитала сыном Николая, Елизар Андреевич разрешил воспитывать детей вместе, а по прошествии нескольких лет вообще удочерил бедную девушку, приняв и ее незаконнорожденного сына в род.

Где-то теперь ее мальчики? Персонал госпиталя охотно говорил с ней на любую тему, но только не на эту. «Все нормально. Учатся. Навестят позже» — вот и все ответы. А сами отводят глаза. Что-то тут нечисто…

На улице раздался странный скрежет, и в проеме окна выросла