Лучшее во мне - Николас Спаркс

Больничная суета к вечеру стихла. Аманда продолжала неподвижно сидеть у постели Джареда. В полусне она замечала действия медсестер, но была не в силах вспомнить их имена. Она снова и снова молила Бога, чтобы он спас жизнь ее сыну, как когда-то молила его сохранить жизнь Бее.

Однако на сей раз она надеялась, что Он все же услышит ее.

Где-то после полуночи доктор Миллз вошел в комнату.

— Вам нужно поехать домой отдохнуть, — сказал он. — Я вам позвоню, если что. Обещаю.

Аманда, упрямо вскинув подбородок, отказалась выпустить руку Джареда.

— Я его не оставлю.

Было около трех ночи, когда снова появился доктор Миллз. К тому времени у Аманды даже не осталось сил, чтобы встать.

— Есть новости, — объявил он.

Аманда повернулась, у нее вдруг появилась уверенность, что он сейчас скажет: ничего не вышло, надежды нет. «Это, — подумала она, — конец». Но у врача на лице была написана надежда.

— Мы нашли пару, — заявил он. — Шанс один из миллиона.

Аманда ощутила, как волна адреналина прокатилась по ее телу. Пытаясь осмыслить сказанное, она чувствовала, как напрягся каждый ее нерв.

— Пару?

— Донорское сердце. Его везут, и операция уже запланирована. Команда врачей наготове.

— Это значит, что Джаред будет жить? — хрипло спросила Аманда.

— Мы на это рассчитываем, — ответил врач, и впервые за все то время, что она пробыла в больнице, Аманда расплакалась.

22

По настоянию доктора Миллза Аманда наконец отправилась домой. Ей пообещали разрешить побыть с сыном какое-то время, когда его будут готовить к операции. Продолжительность такой операции не менее шести часов и больше — в зависимости от осложнений.

— Нет, — произнес доктор Миллз, предупреждая ее вопрос. — Ожидать осложнений повода нет.

Несмотря на душивший ее гнев, Аманда тем не менее, перед тем как отправиться домой, позвонила Фрэнку. Фрэнк, как и она, не спал, и вопреки ее ожиданиям услышать невнятную речь, к которой она уже привыкла, оказался трезв. Он испытал явное облегчение, услышав новость о Джареде.

Дома она не встретилась с Фрэнком. Скорее всего он лег на диване в кабинете, поскольку мать расположилась в комнате для гостей. Превозмогая себя, она решила принять душ и, прежде чем лечь в постель, долго наслаждалась роскошным водопадом.

До рассвета оставалось часа два, и, закрыв глаза, Аманда приказала себе не спать долго, только немного вздремнуть, потому что ей снова надо в больницу.

Однако без сновидений она проспала как убитая шесть часов.

Мать держала в руках чашку кофе, когда Аманда, торопясь вернуться в больницу, металась по коридору и пыталась вспомнить, куда дела ключи.

— Я только несколько минут назад звонила в больницу, — сделала попытку остановить ее Эвелин. — Линн сказала, что у них пока нет никаких сведений, кроме того, что Джаред в операционной.

— Я все равно должна ехать, — пробормотала Аманда.

— Разумеется. Но только после того, как выпьешь чашку кофе. — Эвелин подняла чашку. — Вот, я тебе приготовила.

Аманда разгребала ворох ненужной корреспонденции в поисках ключей.

— У меня нет времени…

— Это всего пять — десять минут, — безапелляционным тоном возразила мать. Она вручила Аманде чашку с дымящимся кофе. — Это ничего не изменит. Мы обе знаем, что ты приедешь в больницу и будешь ждать, только и всего. Для Джареда главное — чтобы ты была рядом, когда он очнется, а этого не произойдет еще несколько часов. Поэтому потрать несколько минут, прежде чем полетишь в больницу. — Мать села на стул и указала на место напротив. — Выпей кофе и съешь что-нибудь.

— Я не могу есть, когда мой сын в операционной! — воскликнула Аманда.

— Понятно, что ты беспокоишься, — сказала Эвелин на удивление мягко. — Я тоже. Но, будучи твоей матерью, я также беспокоюсь о тебе, потому что знаю, насколько остальные члены семьи зависят от тебя. Не подлежит обсуждению, что у тебя будет больше сил, когда ты поешь и выпьешь чашку кофе.

Поколебавшись, Аманда поднесла чашку к губам. Кофе действительно был отлично сварен.

— Ты так считаешь? — Она неуверенно нахмурилась и села рядом с матерью за кухонный стол.

— Конечно. У тебя впереди долгий день. Ты понадобишься Джареду сильной, когда он тебя увидит.

Аманда стиснула в руках чашку.

— Мне страшно, — призналась она.

К изумлению Аманды, мать потянулась к ней и накрыла ее руки своими.

— Я знаю. Мне тоже.

По-прежнему сжимая чашку кофе, Аманда уставилась на наманикюренные руки матери.

— Спасибо, что приехала.

Губы Эвелин чуть тронула улыбка.

— Да у меня не было выбора, — сказала она. — Ты же моя дочь, и я была тебе нужна.

Аманда с матерью поехали в больницу вместе. Там в комнате ожидания они встретились с остальными. Аннет и Линн подбежали к ней и обняли, уткнувшись ей в шею лицом. Фрэнк просто кивнул и пробормотал какое-то приветствие. Мать сразу же почувствовала существующее между ними напряжение, поэтому, взяв девочек, быстро отвела их обедать.

Когда Аманда с Фрэнком остались одни, он повернулся к ней.

— Прости меня, — сказал он, — за все. Аманда подняла на него глаза.

— Знаю, что ты чувствуешь свою вину.

— На месте Джареда должен быть я. Аманда ничего не сказала.

— Могу оставить тебя одну, если хочешь, — сказал он, нарушив молчание. — Могу посидеть где-нибудь еще.

Аманда со вздохом покачала головой.

— Сиди. Он ведь и твой сын. Ты имеешь полное право находиться здесь.

Фрэнк сглотнул.

— Я бросил пить, если это что-то для тебя значит. На этот раз окончательно. Навсегда. Аманда, останавливая его, махнула рукой.

— Только… не надо, ладно? Не хочу снова это затевать. Сейчас не время, и не место, и, главное, результат будет один — ты просто разозлишь меня еще больше. Я это уже слышала много раз и больше не могу.

Фрэнк кивнул. Развернувшись, он направился на свое место. Аманда села на стул у противоположной стены. И пока Эвелин с детьми не вернулись, ни один из них не произнес больше ни слова.

Вскоре после полудня доктор Миллз вошел в комнату ожидания. Все поднялись. Аманда посмотрела ему в лицо, ожидая услышать худшее, но ее страхи почти тут же рассеялись: всем своим видом он выражал удовлетворение.

— Операция прошла успешно, — начал он, прежде чем посвятить их в подробности. Когда он закончил, Аннет потянула его за рукав.

— Джаред поправится?

— Да, — улыбнулся врач и погладил ее по голове. — Твой брат выздоровеет.

— А когда нам можно будет его увидеть? — спросила Аманда.

— Он сейчас в послеоперационной палате, но возможно, через несколько часов.

— Он проснется к тому времени?

— Да, — ответил доктор Миллз. — Он будет в сознании.

Когда членам семьи сообщили, что они могут пройти к Джареду, Фрэнк отрицательно покачал головой.

— Иди первая, — сказал он Аманде. — Мы подождем. Пойдем к нему, когда ты выйдешь. Аманда прошла за медсестрой в послеоперационную палату. Наверху ее ждал доктор Миллз.

— Он проснулся, — кивнул он, шагая с ней в ногу. — Но должен вас предупредить: у него было много вопросов, и он не слишком хорошо принял новость. Прошу вас об одном: постарайтесь не расстраивать его.

— Что я должна сказать?

— Просто поговорите с ним, — ответил врач. — Вы сами поймете, что ему сказать. Вы же его мать.

Стоя перед палатой, Аманда сделала глубокий вдох, и доктор Миллз открыл дверь. Она вошла в ярко освещенную комнату и сразу же узнала сына, лежащего в кровати под пологом.

Лицо Джареда было белым как полотно, щеки ввалились. Он повернул голову набок, и на лице его показалась слабая улыбка.

— Привет, мам, — прошептал он, с трудом после анестезии выговаривая слова. Аманда коснулась его руки, стараясь не задеть бессчетное количество трубочек, медицинского пластыря и чего-то другого, присоединенного к его телу.

— Привет, милый мой. Как ты себя чувствуешь?

— Устал, — пробормотал Джаред. — И больно.

— Я знаю, — сказала Аманда. Она откинула у него со лба волосы и села рядом на пластмассовый стул. — И еще какое-то время будет больно. Но долго ты здесь не пробудешь.

Неделю или около того.

Он медленно заморгал. Как делал всегда в детстве перед тем, как она выключала свет у его постели.

— У меня новое сердце, — сказал Джаред. — Доктор сказал, что другого выбора у меня не было.

— Да, — кивнула Аманда.

— Что это значит? — Рука Джареда дернулась от возбуждения. — Я буду нормально жить?

— Конечно, — постаралась успокоить его Аманда.

— Они вынули мое сердце, мама. — Он вцепился в простыню своей постели. — И сказали, что я всю жизнь буду принимать лекарства.

На юном лице отразились тревога и мрачные предчувствия. Он понимал, что его будущее бесповоротно изменилось, и как бы ни хотела Аманда защитить его от этой новой реальности, она знала, что это невозможно.